Теруань де Мерикуры
Школы женские открыли
Чтоб оттуда наши дуры
В нигилистки выходили
Николай Щербина, 1866 г.
Я заранее готов к тому, что кое-кто объявит меня тугодумом и заподозрит во мне скрытого эстонца из популярных анекдотов. Или пригвоздит бородатой неостроумной поговоркой: «Доходит как до утки, на пятые сутки». И, таки да, они будут абсолютно правы. Потому что поделом. Потому что догадаться обо всем этом следовало бы сразу, как только объявили о задержании трех барышень, надевших на голову бабкины чулки с дырками и сплясавших в Храме Христа Спасителя.
Впрочем, догадываться-то я начал вроде бы сразу, но никак не мог четко и недвусмысленно сформулировать — что именно в этих самых Pussy Riot меня раздражает больше всего. Вернее, сформулировал-то я тут же и даже практически в двух словах: они меня кинули. И не только меня. Они кинули, причем виртуозно, всех, кто, так или иначе, следил за развитием этой истории. Но вот в чем, где и как кинули, понять было затруднительно.
Больше всего это напоминало давнюю историю, которая со мной произошла в 1992 г. Тогда, впрочем, как и сейчас, на Арбате было полным-полно самых разнообразных офень, которые барыжили матрешками, октябрятскими звездочками, пионерскими значками и прочей клюквенной сувенирщиной. А поскольку дело подходило к Пасхе, то торгаши поступили в полном соответствии с пословицей «Дорого яичко к Христову дню». И выставили целый ряд деревянных лакированных писанок. Вот одна-то из них и вызвала то самое странное чувство, которое повторилось ровно двадцать лет спустя.
На пасхальной писанке был изображен самый ходовой московский туристический вид. Красная Площадь. Там присутствовал Храм Покрова на рву, он же Василия Блаженного. Это было нормально и никакого раздражения не вызывало. Там присутствовала и Спасская башня с полыхающей красной звездой. Это уже вносило определенный диссонанс. Но пока что на уровне, так сказать, цветочков. Ягодки обозначились чуть позже, и мало уже не показалось. Потому что там же, в пасхальном, повторюсь, сюжете, присутствовал Мавзолей Ленина. А окончательный удар милосердия обалдевшему мозгу наносила надпись, талантливо стилизованная под славянский полуустав XVII столетия. Она гласила: «С Пасхой вас, дорогие товарищи!»
То есть понятно, да? Вроде бы все на месте. Вроде бы все как полагается. Но что-то не то. Налицо какое-то несоответствие, которое опять-таки сложно сформулировать, но которое очень даже ощущается. Причем как раз на уровне: «Блин, ведь где-то кинули!».
Абсолютно то же самое чувство преследовало меня, пока раскручивалась эта история с плясуньями. Какое-то несоответствие. Плясуньи что-то делали не так. Неправильно. Требовали не совсем то. Или даже совсем не то. На подсознательном уровне я ожидал от них совершенно иного, а они меня злодейски надули. Вот только чего именно я от них ожидал?
Забавно, что внятно ответить на этот вопрос мешал наш брат журналист. Pussy Riot называли какими угодно словами. Но только не теми, которые действительно к ним относятся. Панки, музыканты, кощунницы, радикальные оппозиционерки, хулиганки, ведьмы и просто долбанутые дуры — все эти определения скакали, как стеклышки в калейдоскопе, ничего не объясняя и раздражая еще больше.
Нет, весь этот набор красочных определений в принципе верен. Но ни одно из них не отвечает на вопрос: «Почему?» Почему они панки? Почему ведьмы? Почему, в конце концов, они долбанутые дуры?
А ведь ответ все время был перед глазами. Более того — плясуньи сами же его и озвучили в тексте своего панк-молебна. Вот только страшное по нынешним временам: «Богородица, Путина прогони!» совершенно заслонило этот самый ответ. А звучит он в исполнении чулочных плясуний так: «Богородица, стань феминисткой!»
Вот, собственно, и момент истины. Pussy Riot — классическая команда современных феминисток. О чем плясуньи сами же неоднократно заявляли. А все остальное, включая панк, оппозицию и элементарный идиотизм — лишь закономерное следствие этого самого феминизма.
А коль скоро они феминистки, то было бы логично ожидать от их выкрутасов чего-нибудь этакого. Умного, язвительного, и уж точно гендерно ориентированного. Или я слишком хорошо отношусь к феминисткам?
Последнее, судя по всему, придется принять как единственную рабочую гипотезу. Да. До поры до времени я относился к феминисткам вполне доброжелательно. Наверное, потому, что иконой и образцом любой феминистки считал Клару Цеткин. И ничего смешного здесь нет. Тетка действительно сделала для облегчения участи женщин настолько дофига, что простого перечисления ее заслуг хватит, чтобы проникнуться к ней безмерным уважением. А заодно и начать уважать феминизм как таковой. Вроде как авансом.
И вот тут нас подстерегает подстава. Классическая ловушка, в которую неминуемо попадают те, кто не уважает античную мифологию. А из нее железно следует вот что: «Поколения делятся на поколения богов, поколения людей и промежуточные поколения — чудовищ и карликов». Это справедливо для развития любой общественной формации, будь то племя, партия или движение. Пример феминизма иллюстрирует это как нельзя лучше.
Вот поколение богов. Клара Цеткин. Добивалась для женщин избирательного права, требовала равной оплаты труда, утверждала, что женщине положен декретный отпуск по уходу за ребенком. Стала свидетелем того, что все это было осуществлено, пусть только в СССР, но тем не менее.
Вот поколение, скажем так, людей. Мария Арбатова. Максимум, на что способна — бороться за право женщины на аборт. Впрочем, гораздо больше способностей проявляет на ниве банального и не очень-то интересного мужененавистничества.
А вот и поколение чудовищ. Или карликов, это уж кому как больше нравится. Pussy Riot. Называют себя феминистками и призывают к тому же Богородицу. Однако ж как феминистки не проявляют себя никак. То есть абсолютно. Отсутствует даже мужененавистничество. Какие там права женщин, вы что? Хоть раз они заикнулись о том, что пособие матери-одиночке у нас составляет бешеная сумма в 750 рублей? Или о том, что женщины в среднем зарабатывают у нас на 30% меньше, чем мужчины? Или о том, что работодатели гораздо охотнее берут мужчин, которые вряд ли потребуют себе декретный отпуск? Или о том, что те же работодатели редко когда оценивают деловые качества женщин и почти всегда оценивают объем их груди? Или о том, что после тридцати пяти лет женщине чрезвычайно сложно найти работу?
Ладно, пусть. Хорошо. Допустим хотя бы на секунду, что Pussy Riot и впрямь верующие. Допустим даже, что их панк-молитва достигла адресата. Допустим и то, что, как говорится в Евангелии, «сбылось все по слову их». Чему должна в таком случае поспособствовать Богородица, которую столь яростно и с такими жертвами призывали стать феминисткой?
Ответ дают коллеги Pussy Riot. Современные феминистки, как выяснилось, в поте лица работают над двумя очень серьезными проблемами. Первая — не носить лифчиков и добиться права плавать в бассейне в купальнике без верха. Вторая — как бы всех мужиков заставить писать сидя. А то, сволочи, отливают по-прежнему стоя, что не может не оскорблять защитниц равных прав.
Ей-богу правда, я не шучу. Каждый может убедиться в этом, если полистает феминистские сайты. Там много всего смешного еще можно найти, но дело сейчас не в этом.
А в том, что даже такой вырожденный, кастрированный, глупый и нелепый современный феминизм нашим заключенным плясуньям по барабану. Хотя бы потому, что самые их громкие акции ничего общего с ним не имеют.
Впрочем, допускаю, что это просто новый тренд мирового феминизма. Оригинальный такой. Не требовать ничего для женщин, ни слова не говорить об их правах и проблемах, а просто устроить дикий кордебалет и цирк с конями.
Получается забавная штука. Как в старом анекдоте. Кстати, о панках.
— Вася, зачем ты нахезал под стол?
— А я панк!
— Ой, как интересно! А в чем выражается то, что ты панк?
— Ты что, не видишь? Я ж под стол наклал!
Точно так же и с современным феминизмом. Похоже, его основным и чуть ли не единственным признаком становится способность, фигурально выражаясь, «накласть под стол».
Только вот можно ли такую штуку называть феминизмом? По-моему, здесь больше всего подходит другое определение. Я бы назвал это синдромом Бобчинского. Помните гоголевского «Ревизора»? Петр Иваныч Бобчинский с единственным, но зато пламенным желанием: «Хочу, чтобы обо мне узнали в Петербурге!».
Короче, все верно. Поколение карликов. И пусть об этом как следует подумают те, кто называет себя феминистками. Вы по-прежнему желаете запомниться?
Мнение автора может не совпадать с мнением редакции
 |
|
| Константин Кудряшов Журналист отдела «АиФ.Культура» «Аргументы и Факты» |
