Беженцы-евреи из Польши, застрявшие летом 1940 года в Литве, не имели другого шанса на спасение от фашистов, кроме японской визы. И супруги Сугихара, единственные из азиатов, признанные потом в Иерусалиме праведниками народов мира, рискуя жизнью, дали беженцам этот шанс
В сентябре 1939 года рухнула привычная жизнь семьи Гринберг. Их родную Польшу заняли немцы. В первые дни оккупации многие бросали свои дома и бежали прочь. Гринберги умчались к дальним родственникам в Вильнюс, который был подарен Сталиным Литве, а позже, как и вся Литва, стал советским. 22-летнюю Дорис, беременную первым ребёнком, родители направили в Каунас, тогдашнюю столицу Литвы. Всю большую семью фашисты расстреляли в вильнюсском предместье Панеряй. А 92-летняя Дорис с детьми, внуками и правнуками до сих пор живёт в Сиднее. Своим спасением она обязана тогдашнему вице-консулу Японии, который выписал ей транзитную визу.
Виза в никуда
Перед каунасским домом Сугихары в июле 1940 года столпилось больше двухсот беженцев, умолявших его выписать им визы. Они плакали в голос, кидались в ноги японскому дипломату, целовали его ботинки…
Чиюне вопреки воле своего начальства начал выписывать транзитные визы, позволявшие их обладателям пересечь территорию СССР и отплыть на корабле из Владивостока в Японию.
Страна - союзница Германии во Второй мировой войне - принципиально не принимала беженцев. Поэтому речь могла идти только о транзите через Японию, а значит, требовалось разрешение на прибытие в некий конечный пункт. Но в какой? Все демократические страны закрыли въезд для евреев. Один из беженцев догадался: формальным конечным пунктом может считаться остров Кюрасао - голландское владение в Карибском море, въезд в которое не требует визы. Консул Голландии в Литве Ян Цвартендийк согласился выписать странный документ, удостоверяющий, что его владельцу не требуется виза для въезда на остров Кюрасао.
В Каунасском музее Сугихары, созданном в двухэтажном особняке бывшего японского консульства, экспонируется невиданный в мировой дипломатии документ: правую его половину занимает разъяснение о ненужности визы для въезда на остров за подписью Цвартендийка, а на левой половине - транзитная японская виза за подписью Сугихары. Ещё в углу проставлены штампы МИДа Литовской ССР и НКВД СССР (к тому времени Литва уже стала союзной республикой).
Такой документ двух сердобольных дипломатов оказался охранной грамотой для целой семьи.
Когда Сугихара поверил, что каждая его подпись на документе спасёт несколько человеческих жизней, он всё своё время посвящал только изготовлению виз. Весь месяц трудился, буквально не разгибаясь.
Парадоксально, что спасительные визы на далёкий остров Кюрасао (куда так и не добрался ни один из беженцев) выписывал вице-консул уже не существующего консульства. После присоединения Литвы к СССР советские власти потребовали от всех иностранных дипломатов закрыть свои заведения. Сугихара, владевший русским языком, сумел договориться с новой властью о месячной отсрочке распоряжения - для завершения дел. Реально он завершал единственное дело - спасение беженцев.
Когда Чиюне и Юкико освободили особняк, закрыв консульство, ещё три дня снимали номер в гостинице и продолжали проставлять визы. Кончились бланки - Чиюне чертил их от руки. Даже сидя в купе поезда на Берлин (новое место службы Сугихары), все последние минуты он выписывал визы. А когда поезд тронулся, дипломат протянул консульский штамп через окно оставшимся беженцам - и они продолжили процедуру без него, подделывая подпись. Всего в течение августа и четырёх сентябрьских дней 1940 года было выписано 2193 подобные визы, по которым в Японию выехало больше 6000 человек. На японской границе «сработали» ещё не менее 400 виз с поддельными подписями. Многие беженцы перебрались в Шанхай, кто-то ухитрился затеряться в Японии, кто-то попал в США или Австралию. Останься они в Литве, их ждала бы верная смерть в печах немецких концлагерей.
Как подсчитали в наши дни, общее число детей, внуков и правнуков беженцев, спасённых дипломатами Японии и Голландии, превысило 50 тысяч.
Шпион-спаситель?
Кем же был Сугихара? Этого не знают до сих пор. По одной из версий, японским шпионом, направленным в Литву, чтобы отслеживать перемещения военных грузов из Германии в СССР и обратно. Будто бы на него работали два офицера польской разведки, служивших в вермахте. Во всяком случае, после поражения Японии в войне дипломатическая карьера Сугихары завершилась.
Конечно, без негласной поддержки влиятельных лиц инициатива Сугихары вряд ли была бы возможной. Милитаристская Япония не была единой. Военной хунте, настоявшей на союзе с нацистской Германией, противостояло лобби в МИДе, склонявшееся к союзу с американцами. В конце концов оно не победило, но, возможно, кто-то именно из этой группы чиновников оказывал негласное покровительство инициативе Сугихары. Есть гипотеза, что тайным ангелом, под чьим покровом действовал Сугихара, был японский принц Конои, которого нацисты злобно именовали скрытым евреем.
Не боялся ли Чиюне расправы? Боялся, спустя много лет рассказала Юкико. Потеря работы в МИДе - чепуха по сравнению с грозившим Сугихаре расстрелом. Боялся и Ян Цвартендийк: ему предстояло возвращаться в Голландию, уже оккупированную фашистами.
Эти люди боялись, но делали то, что им повелевала совесть.
