Вектор истерии
Сергей Грачёв, «АиФ»: Владимир Владимирович, ещё несколько лет назад не только среди либеральной общественности, но и в других социальных слоях было пусть зыбкое, но ощущение не то зарождения нового общества, не то его перерождения. А есть ли нечто подобное сегодня?
Владимир Познер: (Задумывается.) Нет. Но у меня подобных ощущений не было ни три, ни четыре года назад. Я вообще никаких особых изменений в обществе за последние годы не наблюдаю. Вижу постепенное, очень тяжёлое отмирание советского прошлого. Да, люди, являющиеся в своём подавляющем большинстве порождением советского общества, советской ментальности, до сих пор продолжают занимать командные посты - и политические, и нет. Они оказались в новых условиях, а управлять пытаются по тем понятиям, которые приобрели при советской власти. У них это не очень получается.
Вообще речь идёт о длительном, тяжелейшем процессе. Потребуется смена двух - трёх поколений, прежде чем страна научится жить по-другому.
- Да, надрыв наметился, но для многих он очень медленный и мучительный. Я встречаюсь с довольно большим количеством людей, и по вопросам, которые мне задают, понимаю: у значительного слоя общества сегодня ощущение какой-то потерянности. Люди не очень понимают, что делать, как быть, куда мы идём… Именно это во многом создаёт тот фон дискомфорта и напряжения, который существует сегодня в стране.
- Вы говорите, что в обществе нет понимания, куда оно идёт. Но я знаю людей, говорящих о том, что им, наконец, стал виден вектор движения страны...
- Если вектор развития государства наметился, то его можно описать. Лично я его описать не могу.
- А чем вам сильная, независимая внешняя политика России не вектор развития страны?
- Давайте признаем: до того момента, пока Путин не пришёл к власти, никакой внешней политики у нас не было вообще. Были попытки встроиться в систему, которая была бы приятна США, - не более. Были предложения включить Россию в НАТО, было высказано желание сделать её частью европейского государства… Но на все эти предложения был дан совершенно чёткий ответ: вы нам не нужны, вы проиграли холодную войну, так что сидите и помалкивайте в своей песочнице. Россия довольно долго терпела такой подход. Но в 2007 г. в Мюнхене на конференции по безопасности Путин чётко заявил, что идею однополярного мира мы больше не принимаем, что у нас есть свои интересы и Западу придётся их учитывать. И тут уже началась совершенно другая история…
- Вы имеете в виду изменение отношений?
- Да, примерно с этого момента началось ухудшение отношений между нашими странами. Вслед за США и остальные прозападные государства категорически отказались признавать право РФ на такую постановку вопроса. Желание России больше не оставаться на ролях страны третьего мира, как того хотела Америка, вызвало гнев, непонимание.
Нам врали?
- Обыватели-то обычно считают, что ухудшение отношения к России началось после истории с Крымом…
- На самом деле главная подоплёка того, о чём мы говорим, - это решение президента Клинтона в 1998 г. о расширении НАТО. На этом можно было бы поставить точку, но нельзя не вспомнить реакцию, возможно, одного из самых блестящих дипломатов XX в. Джорджа Кеннана. Он говорил о том, что решение о расширении НАТО на восток - это даже не ошибка, а преступление. Оно бессмысленно, поскольку Россия никому не угрожает. Он говорил о том, что такая политика со стороны США неизбежно вызовет изменение российской политики - и это тяжело скажется на взаимоотношениях наших стран.
Недавно одна моя знакомая была в Швеции. И там коренная шведка, услышав её акцент, уточнила: «А вы откуда?» «Я из России», - ответила знакомая. И эта шведская женщина, живущая в тихой, благополучной стране, вдруг обеспокоенно спросила: «А вы, русские, правда хотите на нас напасть?!»
Ей внушили, что Россия собирается напасть сперва на балтийские страны, а потом и на Швецию. То, что делает западное ТВ (замечу - у нас ТВ тоже не особенно-то объективно), - это, по сути, преступление. Внушение людям представлений о других странах, которые не соответствуют действительности. Это приводит к агрессивности, воинственности и вместе с тем к безразличию к ближнему.
- Но мы же говорим сейчас об обоюдной информационной войне?
- Конечно! Давайте зададим вопрос: для чего вообще было нужно НАТО после исчезновения Союза и Варшавского договора?! Зачем этот блок двигался семимильными шагами на восток?! От кого НАТО должно защищать? Они нам говорят - от Северной Кореи, Ирана и прочее… Но это же объяснения для идиотов! Получается, несмотря ни на что, идея агрессии со стороны России никуда не уходила. Значит, все разговоры про перезагрузку и сближение были враньём?!
- Владимир Владимирович, вы, по сути, человек мира.
- Ну вроде бы - да. (Улыбается.)
- Вы откровенно говорите о вещах, которые в России вам крайне не нравятся…
- Но я говорю и о том, что мне в России нравится!
- Я к тому веду, не скучно ли вам здесь? В конце концов, в России почти всё время холодно!
- Скучно?! Не-е-е-ет! Скучно, когда делать нечего. Или когда то, чем ты занимаешься, тебе надоело до чёртиков. Я же от того, что делаю, получаю колоссальное удовольствие. Может быть, преувеличиваю, но я порой ощущаю, что то, что я делаю, многим нужно. Когда я где-то выступаю, меня поражает, что люди чуть не с потолка свисают. Поражает количество молодёжи! У меня, оказывается, молодёжная
аудитория! Мне очень интересно то, чем я занимаюсь. Делаю то, что считаю нужным и важным. Никому не служу и тем более не прислуживаю. Ну где я ещё могу жить в таких условиях?!
- Да хоть где...
- Мне всё-таки 82 года. Допустим, я перееду во Францию или в Америку… Ну кто там возьмёт меня на работу в таком возрасте?! Никто! Ну, буду в теннис играть по утрам, книжки читать… Это всё хорошо, конечно. Но я человек очень деятельный, и пока могу - мне хочется жить активно. Ездить по России, по миру, встречаться с людьми.
Другое дело, что, если я здесь, в России, не смогу работать… Вот тогда я задумаюсь о том, чтобы куда-нибудь уехать. Потому что тут на самом деле холодно… (Смеётся.)
