О том, каков объём бесхозного бедствия и что теперь со всем этим делать, «АиФ» поговорил с руководителем проекта, доцентом кафедры местного самоуправления ВШЭ Ольгой Моляренко.
Татьяна Богданова, «АиФ»: Ольга Андреевна, не верится, что в наше время, когда над садовыми участками летают квадрокоптеры и фиксируют каждую баню и теплицу, где-то осталось безхозное имущество...
Ольга Моляренко: Я тоже так считала. Первый раз столкнулась с этим явлением, когда проводила исследование на другую тему — качества официальной статистики. Начиная с 2012 г. муниципальные служащие всё чаще стали рассказывать о том, что прокуратура требует от них брать на балансы бесхозное имущество и штрафует, если предписания не выполнены. Но даже тогда казалось, что бесхозное имущество — это какое-то локальное явление. Но, когда начали углублённо изучать ситуацию, выяснилось, что речь идёт об очень серьёзных масштабах. Не оформлены каждая пятая дорога с твёрдым покрытием (грунтовки мы не учитывали) и большинство кладбищ. В некоторых муниципалитетах никому не принадлежит до половины всех водопроводов, канализационных и тепловых сетей (см. инфографику). Массово не оформлены скотомогильники — специально оборудованные места для захоронения трупов животных, погибших от инфекционных заболеваний. А значит, никто не следит за их сохранностью и герметичностью... В прошлом году «Почта России» провела ревизию, результаты которой показали, что половина отделений в сельской местности находится в бесхозных зданиях. Объём неучтённого имущества в стране действительно огромный.
Как дома и столбы «повисли в воздухе»
— Откуда взялось столько ничейных объектов?
— Самый большой сегмент — это та социальная инфраструктура, которая в советское время значилась на балансе колхозов, совхозов и промышленных предприятий. Они строили жильё для работников, детсады, пионерлагеря, прокладывали дороги и проводили водопроводы к домам. Когда в 1990-х предприятия ликвидировались или реорганизовывались, непрофильная социалка списывалась с баланса. Предполагалось, что её заберут муниципалитеты, но многие этого не сделали: не было денег на содержание. То же самое происходило с имуществом Минобороны и Федеральной службы исполнения наказаний (ФСИН). Квартиры в некоторых монопосёлках при колониях и военных городках люди приватизировали, а вот фонарные столбы, электроподстанции и коммунальные сети «повисли в воздухе». При этом земля под ними по-прежнему принадлежит ведомствам, а значит, по законодательству муниципалитет не может их оформить. Минобороны могло бы отмежевать куски земли и передать их, но оно резонно говорит: «Зачем нам тратить деньги на то, что отдадим?» И муниципалитет не вправе провести процедуру, потому что это будет нецелевое использование бюджетных средств. Вот такой замкнутый круг. Вообще, в последнее время сильно усложнилась сама процедура оформления собственности. Любое имущество должно пройти процедуры межевания (если объект стационарный), технического оформления и быть поставлено на кадастровый учёт.
Есть и вопросы, связанные с границами собственности. Когда проводилось межевание лесного фонда, его нередко регистрировали едиными большими «кусками», не выделяя находящиеся в лесу посёлки, дороги и кладбища. Оформить их теперь практически невозможно (нужно отмежёвывать земли и выводить их из лесного фонда), и, как следствие, люди не могут там прописаться, дороги разрушаются, а кладбища сравниваются с землёй... То же самое происходит с землями сельхозназначения, на которые попали отдельные коммунальные объекты. Например, это характерно для Краснодарского края.
— Какова судьба всего этого бесхозного имущества?
— Если собственность не принадлежит муниципалитету, он не имеет права тратить на неё бюджетные средства. Пару лет назад был характерный случай в Омской области: местные власти в одном из муниципалитетов решили отремонтировать сильно изношенные теплосети и выделили 80 млн руб. Потом оказалось, что инженерные сооружения бесхозные, и на глав муниципалитета и Департамента имущественных отношений завели уголовное дело. Они не имели права тратить деньги на формально не существующие объекты. И неважно, что, если бы они этого не сделали, зимой замёрз бы целый посёлок.
Если муниципальные служащие хотят поддержать не стоящее на балансе имущество, они стараются искать обходные пути, в том числе незаконные: пропускают траты через другие статьи бюджета, договариваются с бизнесменами... В позапрошлом году в одной из деревень Приморского края по этой причине случился скандал, прогремевший на всю страну. В субъектах, для которых характерны паводки, после каждой подобной чрезвычайной ситуации выясняется, что множество из разрушенных объектов бесхозны, а значит, формально ремонтировать их невозможно. Это и произошло с мостом в селе Новокрещенка. Тогда местные власти договорились с бизнесменом о постройке нового моста под обещание оплатить позже. Предприниматель взял кредит на несколько десятков миллионов рублей, построил мост, а руководство муниципалитета сменилось, и новая власть отказалась платить. Обманутый чиновниками бизнесмен грозился спалить мост, и местные жители поддержали его. Впрочем, угрозы он не выполнил, мост до сих пор стоит.
Так что бесхозное имущество — это очень хлопотное имущество. Ещё с одним проблемным жилым объектом мы столкнулись в одном из муниципалитетов Омской области. В 90-х гг. после ликвидации колхоза бывшую контору переоборудовали под жилой дом и заселили в него несколько семей. Но, из-за того что первичные документы были утеряны, приватизировать квартиры люди не смогли, а сам дом юридически не существует. Глава сельского поселения готов взять дом на свой баланс, но не делает этого. Знаете почему? Если он это сделает, жильё станет муниципальным и он будет обязан выселить оттуда людей, которые живут там 25 лет, и отдать квартиры очередникам. Не сделает этого — будет наказан.
Бесплатные нефть, газ и электричество
— Правда ли, что в стране есть даже бесхозные газо- и нефтепроводы и местные жители этим неплохо пользуются?
— Есть. Бесхозное имущество меньше контролируется, поэтому появляется больше возможностей для его незаконной эксплуатации. Как правило, врезки в газо- и нефтепроводы осуществляются как раз на неоформленных участках. В южных курортных городах сплошь и рядом встречаются ситуации, когда частный сектор подключает канализацию к бесхозной общественной ливнёвке и все нечистоты текут прямо в море.
— Что со всем этим добром делать? Или местные власти платят штрафы в ответ на предписания прокуратуры, и всё?
— Во многих регионах потихоньку идёт инвентаризация. Но на это требуются серьёзные траты, а денег у муниципалитетов мало. Если они и появляются, их направляют на более насущные проблемы — ремонт школы, детсада и др. Мне кажется, чтобы решить проблему бесхозного имущества в нашей стране, необходимо объявлять амнистию для таких объектов наподобие дачной. Чтобы в течение какого-то срока муниципалитеты могли по льготным тарифам провести межевание и по упрощённым процедурам оформить объекты в собственность. Необходимо также упростить перевод земель от Минобороны и ФСИН. Если сейчас неучтённую инфраструктуру не легализовать, большая её часть постепенно разрушится и в конце концов сровняется с землёй.
Зачем в США продают города? 
Куда обращаться, чтобы из двора вывезли заброшенный автомобиль? 
Почему заброшенные промзоны в Москве не используют под застройку? 
