Институт переливания крови появился в 1926 году: тогда учёные и врачи начали подробно исследовать кровь человека и её применение в медицине – направление, в то время практически не изученное. Разработки института пригодились в годы Великой Отечественной войны: по методикам института сделали более 7 миллионов переливаний крови. В советские годы здесь впервые смогли вылечить детский лейкоз. Во время перестройки институт был преобразован во Всесоюзный гематологический центр, став одним из его подразделений. Теперь старейший институт пытаются ликвидировать. По крайней мере, так считают его сотрудники.
Кандидат в буфетчицы
«Вот пример: кандидат наук, был главным врачом, руководил отделом заготовки крови и её компонентов, человек толковый, опытный, – рассказывает директор Института переливания крови Владимир Городецкий.
.jpg)
– Ему сообщают, что его должность решено сократить, предлагают имеющиеся вакансии: буфетчица, лаборант, фельдшер, медбрат. В случае отказа от них – трудовой договор будет расторгнут. Это ведь издевательство! Он дорабатывает последние два месяца, но даже смысла на работу ходить нет: в его лаборатории уже командует другой человек, получается двоевластие. Как тут работать? Он сегодня взял два отгула – положенные почётному донору – и сказал: да пропади всё пропадом. В таких условиях и работаем».
Сам Владимир Городецкий, выйдя из отпуска, выяснил, что работает в несуществующем НИИ: «Я получил письмо, что нашего института в уставе Гематологического центра нет. А чего тогда я директор? За что я получаю зарплату? Или я самозванец какой?».
По словам Владимира Городецкого, из 13 существующих лабораторий осталось 6, остальные попали под сокращение. Людей переводят в головную организацию – Гематологический центр – при этом руководители подразделений зачастую остаются без работы. Предлагают перейти на должность
В кабинет к Владимиру Городецкому заходит один из бывших завлабов, по делу – подписать бумаги, а ещё – просто поговорить. «Издали приказ, теперь у меня только восемь часов в неделю рабочих, но я всё равно хожу, энергию девать некуда. Да и хочу продолжать заниматься делом, которое люблю и которому отдал почти пятьдесят лет жизни», – рассказывает сотрудник.
Без права на забастовку
«Формально – Институт переливания крови не был отдельным юридическим лицом, в 1988 году он стал подразделением Гематологического центра, – размышляют сотрудники. – Но ведь это – историческая память страны, это гордость нашей науки. Никто же не переименовывает и не переделывает Большой театр или, например, Третьяковкую галерею. Почему же хотят обезличить институт?».
Обстановка в коллективе заметно осложнилась – у работников опускаются руки, настроение, как они говорят, «чемоданное». Среди уволенных или сокращённых – профессора, доктора наук, опытные специалисты.
«Некоторые лаборатории неэффективны, они существуют уже лет 25 в рамках одного и того же уровня, ничего нового: ни публикаций в серьёзных журналах, ни новых направлений нет, – считает директор Гематологического центра Валерий Савченко. – Кроме того, они серьёзно стареют: это та болезнь, которая поразила всю российскую науку. В некоторых лабораториях средний возраст – 68 лет. Работают люди, которым за 80».
По словам академика Савченко, в центре всё идёт своим чередом: 270 тяжелейших больных, оперативная помощь и лечение, параллельно – научная работа. В Институте переливания крови с ним согласны: врач не имеет права на забастовку. На работу ходят даже вопреки штатному расписанию.
«Самым заслуженным мы предложили компромиссный вариант: роль
Дедушки и внуки
Директор центра признаёт: все нововведения принимают тяжело, с обидой. Но считает, что они – абсолютно вынужденные. Оптимизировать штат пришлось, чтобы приравнять зарплату сотрудников хотя бы к средней по Москве. В противном случае, привлекать перспективных специалистов просто невозможно: в столице огромная конкуренция и борьба за кадры.
«Доходило до того, что от нас сёстры уходили в другие больницы, где зарплата повыше, а в центре – сотни больных, которым нужен срочный уход. И поверьте, явного сокращения живых людей не произошло, сократилось число ставок и раздутый административный аппарат, но это – требования времени», – считает академик.
По его мнению, сотрудники возраста «за семьдесят» могут занимать почётные должности, консультировать, советовать и курировать направление, но обучить молодых сотрудников у них вряд ли получится – для этого нужна преемственность нескольких поколений: «Если есть в лаборатории разница в 10 лет: то есть и 60, и 50, и 40, и 30, – тогда, пожалуйста, – комментирует Валерий Савченко. – А когда только 80 и 25, это неправильно, дедушки внуков научить не могут, это должны делать родители. Молодые люди вообще не видят перспектив, когда всё руководство подразделения настолько возрастное. А сейчас к нам стали приходить ребята, им интересно, у них горят глаза».
В Центре стали появляться молодые сотрудники, но костяк взрослых такую политику категорически не принимает. «Поймите, это в промышленности возраст работника можно считать пороком, – считает Владимир Городецкий. – В медицине всё это совершенно не так работает: это люди опытные, мудрые, важные для науки и нужные пациентам. С ним поступают самым жестоким образом: присылают приказ, зачастую даже без личного разговора, всё строго, формально. А ведь они посвятили Центру и Институту десятки лет – и теперь воспринимаются, как погрешность».
Часть сотрудников Института переливания крови готовит письмо Правительству России с просьбой сохранить коллектив и историческое название. Руководство Гематологического центра с этим предложением не согласно. Проблема выбора между молодыми и опытными сотрудниками в медицинской науке начинает активно обостряться, но учреждение продолжает работать в штатном режиме. С тяжёлыми пациентами – мало времени на забастовки.
