Грядки и сад
Ольга Шаблинская, «АиФ»: Зинаида Михайловна, для кого-то дача – место отдыха, а кто-то в поте лица трудится на грядках. К какой категории относитесь вы?
Зинаида Кириенко: Мы с мужем трудяги. По молодости каждый год много чего на огороде сажали. И Валера, и я с юга, поэтому всё, что касалось посадок, было само собой разумеющимся: руки хотели работать. Сажали помидоры, огурцы, зелень. Однажды такая редиска уродилась, что забыть не могу. Больше, к сожалению, вырастить такую уже не получалось.
А потом мы построили теплицы: сначала одну, затем другую. Сажали там огурцы, помидоры. Один раз такие прекрасные завязи на томатах были, но наступил август с холодными росами – и всё: помидоры начали погибать даже в парнике. Помню, мы весь урожай затащили в комнату, когда уезжали с дачи в город. Эти маленькие зелёные помидорки можно было солить. Но потом сажать томаты мы всё-таки перестали: слишком много с ними проблем.
А вот яблок у нас всегда было много. Однажды стоим с мужем в мансарде, я вниз смотрю, а там огромное дерево сорта «Апорт». Плоды такие чудесные: красные, сладкие, сочные. Эта яблоня в тот год так цвела, что мне хотелось в это облако цветов прыгнуть с третьего этажа, как в перину. (Смеётся.) Трудно было себе представить, что под ним земля. Цветение яблони – это сказка. Но яблок потом было столько… 
- А что вы с урожаем делали?
– Ой, это был ужас. Даже в театр привозила мешок, кому-то раздавала. В этом году тоже было довольно много яблок. Пропали, к сожалению. Сын Максим их не собирает, говорит, а что я с ними буду делать? Так что если кому-то хочется яблок – обращайтесь. (Смеётся.)
- А цветы разводите?
– Конечно. В связи с дачными цветами мне вспоминается одна история. У нас есть друг семьи – человек, увлечённый искусством. Познакомились мы в Твери на фестивале «Созвездие». На банкете, сидя за столом, мы разговаривали о доме, о даче. Вдруг ко мне подходит незнакомый молодой человек и говорит: «Зинаида Михайловна, хотите я вам розы привезу?» Я отвечаю: «Да ладно, все только обещают». А он действительно приехал и притащил нам саженцы роз – штук сто, наверное. И благодаря ему у нас появился розарий. Вот такой бывает зрительская любовь!
Роли и судьбы
- Любовь зрителей вам принесли роли женщин из народа. Какие героини особенно для вас дороги?
– Наверное, «Сорока-воровка», где моя героиня – крепостная актриса. Ну и, конечно, Наталья в «Тихом Доне».
Помню, нужно было играть знаменитую сцену, где Наталья проклинает Григория. Лето было засушливое, думали, что и не снимем уже. Но наконец в прогнозе погоды сообщили, что должен быть на днях дождь. И мы поехали на бахчу. Земля была пересохшая, потрескавшаяся, плети вялые уже. Приехали. Чёрные тучи, предгрозовое небо жуткое, гром уже начал громыхать… Плюс четыре машины с брандспойтами, чтобы «дождь» сразу пошёл. Потому что натуральный, какой бы сильный он ни был, для кино недостаточен. Я сорвала с головы платок, кричала, проклиная Григория. И прямо во время действа начался ливень. Меня просто залило водой: если присмотреться, в кадре видно, как она стекает по подбородку. Я еле выговаривала слова. А потом упала на мокрую землю.
Но вечером я ощущала такую благодать: ты сделала дело, и ничего больше не надо. Вышла на крыльцо, а всё небо было всполохами, будто художник какой-то его разукрасил яркими, неповторимыми мазками. Я такого неба больше никогда не видела.
- А что вам помогло так вжиться в образ своей героини?
– Воспоминания детства. Чтобы сыграть Наталью, я себя настраивала, вспоминая всё самое тяжёлое из истории моей семьи. Например, как бабушка получала письма с горькими известиями. Сначала умерла её младшая дочь, цирковая артистка. Потом погиб сын – пропал без вести под Ростовом. Эти детские воспоминания отпечатались в моей душе. Мой дедушка работал на рыбных промыслах на берегу Каспия. Мы жили в бараке. Помню, когда ехали мимо бахчи, всегда останавливались и рвали арбузы, дыни. И хотя лёгкого, безоблачного детства у меня не было, но всё равно впечатления остались очень яркие.
