Снега и медведи
Сергей Грачёв, «АиФ»: Вилле, вас теперь нечасто можно увидеть в кино, в театре вы тоже не играете. Почему?
Вилле Хаапасало: У меня в своё время пропал интерес к театру, хотя сейчас он возвращается. Российское кино также воодушевления не вызывает. Так что последние несколько лет я плотно занимаюсь документальным проектом, связанным с путешествиями по России. Для меня это честнее.
- И на какие деньги вы это делаете?
- Заказчик проекта - европейское Сообщество телеканалов «Культура». Мы сняли уже 40 программ. Планируем ещё 20. Проект закупили практически все страны Европы, рейтинги сумасшедшие, уже три года мы получаем различные призы. Мне доверяют, сценария не требуют - это чисто авторский проект. Я не журналист, не учёный. Я обычный деревенский чувак, который пытается рассказать европейцам о том, как и чем живут россияне. Европейцам это оказалось жутко интересно. Большинство из них ведь до сих пор свято уверены, что за пределами Москвы и Петербурга в России никакой жизни нет. Только тайга, снег...
Недавно в Финляндии я выпустил книгу «Мои первые 10 лет в России». В ней я откровенно рассказал всё, что происходило со мной, что видел и с чем сталкивался в вашей стране в период с 1991 по 2001 год. Когда моя мама прочитала её, она долго молчала, а потом сказала: «Странно, что ты ещё жив». В Финляндии книга побила все рекорды - сейчас выходит уже четвёртый её тираж. Это не говорит о том, что я хороший писатель. Это говорит ровно об одном: людям интересно, что происходило и происходит в России. Интересен взгляд иностранца, который приехал на руины Советского Союза и попал в водоворот лихих 90-х. Так получилось, что в силу своей открытости и любопытства я прошёл через многое. Было много плохого. Три раза я пытался покончить с собой. В общем, есть о чём рассказать.
- Вы сказали, что в представлении европейцев Россия - это снег и медведи. А разве эти стереотипы не ушли в прошлое?
- Не-е-ет! А кто их разрушит?! Информация о России, которую я вижу в европейских СМИ, носит преимущественно негативный характер и, как правило, касается каких-то социально-политических вопросов. Ко мне до сих пор в Финляндии подходят люди и задают странные вопросы из серии «Бродят ли по российским улицам медведи?» Я даже не знаю, как на них реагировать. То есть в головах европейцев вполне укладываются представления о медведях на Красной площади, но не укладываются какие-то реальные и обыденные вещи. Например, они не понимают, почему кто-то в России совершенно безнаказанно может ездить по встречке. Объясняешь: «Потому что это чиновники, они торопятся». В ответ - непонимание полное. Попробуй чиновник проехать по встречке где-нибудь в Париже - народ поперёк дороги ляжет, но не позволит этого сделать. Русские в этом смысле уникальны: боятся власть имущих, многое им позволяют. Ну так исторически сложилось. В России ведь даже не 70 лет рабства было, а все 700. Терпеливый народ. У финнов такого терпения и верноподданничества и в помине нет. У нас там всё-таки правовое государство. Купишь машину - и, если она стоит больше 20 тысяч евро, на следующий день по звонку бдительного соседа к тебе приедет налоговая проверять, на какие шиши ты сделал покупку.
Другой мир
- Возвращаясь к вашему документальному проекту о России: с какими проблемами вы чаще всего сталкиваетесь в поездках?
- Главная проблема - куда бы мы ни приехали, всегда находятся две категории людей. Одни начинают взахлёб, показушно рассказывать, как им замечательно живётся, как они всем довольны и пр. А другие хаят всё и вся. Говорят: «Идём, мы тебе такое г...о за углом покажем!» А мы не хотим снимать ни тех, ни других. Мы ищем встречи с нормальными людьми, которые пытаются жить нормальной жизнью, пусть даже не в самых нормальных условиях.
Я счастливый человек - объездил Россию вдоль и поперёк уже несколько раз, но до сих пор не устаю делать для себя открытия. Например, когда-то я был на Чукотке с премьерой фильма. Мне показали город, я представил зрителям фильм и уехал. Вроде бы осталось ощущение, что Чукотку я видел. Оказывается, нет. В рамках этого проекта мы добрались до тундры, четыре дня жили с чукчами в ярангах, охотились на китов. Это фантастика, другой мир!
- Извините, но на китов, кажется, охота запрещена.
- Запрещена. Но для местного населения - чукчей - сделано исключение. Они могут охотиться традиционным способом - с помощью гарпуна. Только представьте: 12-тонную тушу кита вытаскивают на берег, собирается вся деревня, и через полчаса от туши не остаётся ничего. Для местных это мясо бесплатное. Охотники получают зарплату от государства. Я поднимал с ними тему охраны китов, говорил, что множество людей в мире осуждают этот промысел. Они говорят: «А что мы будем есть? Кругом вечная мерзлота, ничего не растёт».
- А у вас нет ощущения, что страна загибается?
- Страна-то, может быть, и загибается, а народ - нет. Чем беднее жизнь, чем жёстче условия, тем сильнее инстинкт выживания. Если на пути русского человека не встают алкоголь, наркотики, он способен так вывернуться, чтобы выжить! Как-то мы с друзьями писали повесть, где была такая мысль: если случится ядерная война, то весь мир погибнет, а в России из руин поднимется русский пенсионер. Какая-нибудь бабушка вылезет, отряхнётся и пойдёт сажать картошку. Я видел этих бабушек. Их не сломит ничто!
Вилле Хаапасало: «В России живу долго, но понять ее не могу» 
Вилле Хаапасало: «В России у меня появились личные суеверия» 
Алексей Пиманов: никакая перестройка не отменит мам, бабушек и прабабушек 
