«Власть сама пришла»
«Почему-то многие уверены, что в жизни мне все давалось легко, что власть меня холит и лелеет. Некоторые даже меня уверяют, что я рисую только вышестоящих и начал это делать с портрета Брежнева. Врут! Все не так! Брежнева я никогда не рисовал» - уверил «АиФ» народный художник СССР Александр Шилов, который 6 октября отмечает юбилей.
О том, как грузчику дотянуться до космоса
- Я родился в Лиховом переулке, старинном доме, недалеко от Сада Эрмитаж.
Жили мы в коммуналке на 6-м этаже без отца, я, мама, две бабушки, младший брат и старшая сестра. Если сказать, что жили бедно, это ничего не сказать. Существовали ниже уровня бедности. Бабушка и мама рассказывали, как у более-менее обеспеченной семьи из ведра собирали картофельные очистки, варили и ели. Я сам помню, как меня все время шатало, кружилась голова, страшно хотелось есть.
Когда мне исполнилось 5 лет, мама с бабушкой решили провернуть сделку, чтобы нас, детей, было во что одеть к школе. Мы, 6 человек, из шикарного дома с высокими потолками переехали на Сущевский вал в пятиэтажку, на первый этаж, в комнатку 13 кв. м. Квартира была без удобств, без ванны. Но маме обещали выплатить разницу. Конечно, обманули, денег не дали, а мы так и остались в этой комнатушке.
Брат был моложе меня на 6 лет, он тоже очень любил рисовать. Он первым записался в изостудию Дома пионеров, нарисовал композицию «Полет на Луну» и в Австрии на Всемирном конкурсе детского рисунка получил первую премию. Его фотографию напечатали в журнале «Огонек» рядом с фото Татьяны Самойловой. И началось. Я во двор выйду – все поздравляют, в школу приду – там тоже. А соседи стали поджучивать: «Ну, что же ты? На 6 лет старше, хорошо рисуешь…» Я пошел и тоже записался в изостудию. С тех пор рисовал почти каждый день. Но потом к 17 годам наступил момент, когда стало стыдно садиться за стол. Наша семья жила в долг. Бабушки трудились на подсобных работах, мама – в детском саду. Я это все помню, как сегодня. Приходили домой с зарплатой и раздавали, кому должны. А потом снова занимали деньги до зарплаты. Так и жили. Я перешел в школу рабочей молодежи и устроился подсобным рабочим, сначала на швейную фабрику «Салют», где шили женские пальто, потом на мебельную фабрику, затем попал на винный завод. Там была самая тяжелая работа. Было стыдно ощущать себя грузчиком. Ведь я работал на самом «дне» мои «коллеги» отнюдь не были высокодуховными людьми, напротив, уважали политуру, денатурат и одеколоны. У меня была единственная надежда выбраться - поступить в художественный институт, хотя не могу сказать, что я в это верил. Рисовал только вечерами, приходя с работы. И то после того, как бревна на фабрике весь день покатаешь, кисточку в руки берешь и ее не чувствуешь. Приходилось ждать, пока руки отойдут. Сейчас мои рисунки, которые я сделал, работая грузчиком, выставлены в Галерее, и мне за них не стыдно.
Вот в эти трудные времена учитель из изостудии Воронин В.А. повел меня на выставку на улице Горького. Там я познакомился с академиком и прекрасным живописцем Александром Лактионовым. Он предложил мне показать ему мои работы, что я и сделал. Узнав, что я работаю грузчиком, Александр Иванович изумился: «Как же так можно? Ты себя изуродуешь! Надо это прекращать!» Благодаря Лактионову я попал к президенту Академии художеств Владимиру Серову. Он позвал меня к себе в студию позировать и одновременно смотреть, как рисовать, пообещал, что поможет мне с техникой, и я смогу поступить в Суриковский институт – а ведь до этого я два года поступал туда и каждый раз не добирал баллов. На третий год все же поступил.
Уже учась в институте, я познакомился с космонавтом, дважды героем СССР Владимиром Шаталовым. Он тогда в Звездном городке был руководителем по подготовке космонавтов. Увидев мои работы, Шаталов предложил: «Нам как раз нужен художник, который бы писал портреты космонавтов. Твое искусство нас вдохновляет». Для меня это была честь. В итоге я с натуры написал Шаталова, Терешкову, Николаева, Волынова, Елисеева, Берегового, Климука и др. А потом три портрета, Шаталов, Гагарин и Николаев попали в Манеж на Всесоюзную выставку, а я даже членом Союза художников не был. С этого началась моя известность.
О власти, зависти и несуществующем портрете Брежнева
- Говорят, что я льстил власти. Как же я льстил, когда я даже комсомольцем никогда не был?! Меня никогда не агитировали вступать ни в какую партию. Когда я учился в Суриковском институту, мы анатомию проходили раз в неделю, а научный коммунизм два раза. Так вот меня ни разу не заставили выступить или написать реферат по этому предмету, абсолютно ненужному для художника.
Напротив, ко мне на этой кафедре относились странно. Однажды меня вызвал преподаватель научного коммунизма по фамилии Каткин. Внешность у него была как у Хрущева, замашки примерно такие же. Я только дверь на кафедру открыл – он тут же начал на меня кричать: «Вы в церкви работаете?!» А я действительно подрабатывал за городом в церкви, писал иконы – мне ведь стипендию платили 28 рублей, жить было не на что, но нужно было как-то помогать маме, бабушкам и брату. И вот Каткину, оказывается, кто-то об этом донес. Я ему тоже с порога ответил тем же тоном: «А что вы меня будете кормить?» Каткин посмотрел на меня и сказал: «Идите!» Больше меня никто не вызывал.
Люди, которые говорят, что я обласкан властью, руководствуются чувством, которое их съедает. Если бы их власть обласкала, они были бы очень рады и молчали бы. Вышестоящие познакомились со мной совершенно самостоятельно, без моей помощи. Когда открылась моя выставка в 1981 году на Тверской улице, туда приехал министр культуры Демечев, Гришин, Кириленко, потом на выставке на Кузнецком мосту побывали Горбачев и Лигачев. Так постепенно я со всеми познакомился. Власть приезжала и видела, что люди идут на выставку. Но тогда власть интересовалась положением в искусстве, как я живу, а сейчас - нет. Тогда, если меня кто-то вызывал из властных структур, если я был на приеме у какого-нибудь члена Политбюро, первый вопрос обязательно задавали: «Как вы живете?» Имелось в виду мои квартирные условия, материальное положение. Сейчас такого не спрашивают…
О моем творчестве тоже бывает неверное представление. Некоторые думают, что я рисую только членов правительства. Врут! Приходят ко мне журналисты и говорят: «Вот вы писали Брежнева или Суслова…» Да вы что! Никогда! Вы меня путаете с другими художниками!
Я много пишу простых людей, езжу по деревням, хожу по улице, ищу. Иной раз иду по улице, вижу модель, думаю: «Ох, как бы я его написал!», а подойти иногда стесняюсь. Недавно встретил удивительного человека. Шел с сотрудницей Галереи, поэтому она за меня подошла и договорилась о том, чтобы он позировал. И я сделал портрет этого человека с великим вдохновением. У Елисеевского магазина один летчик просил милостыню. У него была хорошая пенсия, но также на руках - больная жена и больной сын. И так робко, бывший военный, стоял и просил милостыни. Я его еле уговорил мне позировать. Конечно, платил ему за это деньги.
Недавно ездил в саратовскую деревню, написал пожектористку Клюеву Л.И., участницу войны. Несколько лет назад сделал портрет старика, который в деревне жил один. А потом узнал, что зимой он заживо замерз, потому что дров некому было привезти. Страшная черствость к тому, кто воевал…
О том, как же все-таки появилась галерея в центре Москвы
- Рассказывать об этом горько и тяжело. Шел 1996 год. Трагическое для меня время. Погибла моя дочь… Я каждый день выпивал, не напивался, но работать не мог. Думал, как сложится дальнейшее будущее. Мысли были самые мрачные… Я всю жизнь у себя в мастерской копил работы, все лучшее себе оставлял. Продавал только то, что делал на заказ. И в тот год, будучи в жутком душевном состоянии, я пришел в Госдуму к ее председателю Геннадию Селезневу. Каждый раз, после моей персональной выставки люди обращались к руководству государства и Министерства Культуры с просьбой сделать мою выставку постоянно действующей, поэтому у меня было моральное право обратиться с таким предложением в Государственную Думу. Я объяснил: «У меня жуткая ситуация. Поэтому все, что у меня есть, я хочу отдать государству» О галерее я вообще не думал, просто хотел завещать свои работы. Понимал, что не фараон, все с собой под землю не унесу... Селезнев ответил: «Движения души я твоей понимаю, мы этот вопрос поставим на пленарное заседание». И все фракции учли то, что мое искусство любимо людьми, единогласно проголосовали за создание Государственной картинной галереи моего имени и выделение под эти цели помещения в центре города. Чем я очень горжусь.
После того, как вышло постановление Госдумы, Геннадий Селезнев позвонил управделами президента Павлу Бородину, а тот пригласил меня в Кремль. Там как раз заканчивались реставрационные работы. Бородин предложил: «Я говорил с Ельциным, он согласен, мы выделяем вам три зала в Кремле под выставку ваших работ». Мне это польстило, но я ответил: «Я хочу, чтобы люди ходили, а у вас режимное предприятие». П.П.Бородин ответил: «А мы сделаем отдельный выход!» Но я все-таки отказался, понимал, что это нереально. И тогда нашли этот особняк недалеко от Кремля. Постановлением Правительства Москвы 31 мая 1997 года состоялось открытие Государственной картинной галереи народного художника Александра Шилова, где я пообещал, что все, что буду делать не на заказ, буду дарить городу. На сегодняшний день я уже подарил стране 950 работ живописи и графики и буду продолжать дарить людям России свой труд.
Постановлением Департамента Культуры г. Москвы в галерее проводятся литературно-творческие вечера, «встречи у портрета», концерты классической камерной музыки, в которых участвуют известнейшие артисты и музыканты, Е.Образцова, В.Маторин, З.Соткилава, Ю.Башмет, И.Бутман и др. Галерея вывозит выставки в другие города России. Например, в феврале 2012 года мы привезли выставку «Они сражались за Родину» в Волгоградский музей изобразительных искусств им. И.И. Машкова, которая сопровождалась неизменным успехом.
О Пикассо, Мунке и анти-искусстве
- Жаль, что сегодня классика не оценивается в сотни миллионов, в моде антиискусство.
Самая дорогая в мире «картина» «Крик» Мунка - это работа трехлетнего мальчика. Как вы думаете, кем востребовано подобное антиискусство? Его раскручивают торговцы картинами. На реалистическое искусство ставят цену гораздо меньше, чем на непонятные измы. Народ с мешками денег смотрит, ничего не понимает, но думает: «Так, если это 10 миллионов стоит, а это - полмиллиона, значит, нужно брать первое». А сегодня торговцы искусством уже моду поменяли – теперь самое дорогое советское искусство. Когда Пикассо исполнилось 80 лет, у него взяли интервью, задали вопрос: «Как вы относитесь к своей прижизненной известности?» Ответ я вам процитирую: «Я не настолько глуп, чтобы считать себя великим художником типа Микеланджело, Рафаэля, Тициана. Я ловкий комедиант, который сумел воспользоваться глупостью, жадностью и тщеславием людей 20 века». Также примерно сказал и Сальвадор Дали: «Я очень богат, потому что на свете много дураков». Вот и все!
Помню мама привела меня в возрасте 13 лет в Третьяковскую галерею, увидев впервые живьем Левицкого, Кипренского, Брюллова, я был потрясен: передо мною не картины, а живые люди, с ними можно говорить! Сразу пришла мысль: «Это Бог создал или художник?!» Крамской верно сказал: «Нет такого понятия «современное искусство». Искусство либо есть, либо его нет. Остальное - от лукавого! Жизнь этих великих художников прошлого должно служить для нам примером. Искусство должно облагораживать и очищать наши души! Окружить нашу жизнь красотой духовной и физической. Вдохновлять людей на чистые и вдохновенные деяния. Иначе зачем оно!»
О том, почему музы не вечны
- У каждого человека, вне зависимости от профессии, своя судьба в том числе и в личной жизни.Во-первых, многое в моей личной жизни было не так, как написано в газетах.
Во-вторых, скажу вам горькую вещь, если мужчина будет откровенен, хотя бы сам перед собой, он признается, что не нашел ту женщину, что искал всю жизнь. У всех представление о счастье и похожие, и в то же время разные. Одному достаточно, чтобы он был сыт, чист, одет, обут, чтобы была теплая постель. Посмотрел телевизор, захрапел, утром на работу. И так всю жизнь. Другой с этим мириться не может.
У Моцарта и дети были, и жена. Но когда я слышу 40-ю симфонию в соль миноре и другие его произведения, чувствую - это писал одинокий человек. Или возьмите Баха, у него было 24 ребенка. Но когда мы слушаем его сочинения, музыка уносит нас в печаль. Можно быть женатым, с детьми, но быть одиноким. Одиночество вдвоем – это жутко. Многие идут на такую сделку. Но у художника с ранимой душой требования другие… Поэтому они одиноки, но искусство их от этого становится более глубоким и поэтичным.
Что поделать, если не заполняет нишу в сердце эта женщина, она чужая, он не может у нее на груди выплакаться. А найти свою половину, когда планка высокая, тяжело. Нет таких пятачков на Земле, на которые пришел и выбрал, кого хочешь для сердца и души. Я уважаю людей, которые не идут на сделку с собой. Поэтому люди с утонченной ранимой душой более несчастны в личной жизни. Это мои наблюдения…
