Игорь Иванович давно зарекомендовал себя ещё и в качестве режиссёра, актёра, писателя. «АиФ» расспросил Сукачёва о том, что он думает о границах дозволенного на сцене, молодёжи, музыкальной моде и публичном одиночестве.
Об образе хулигана
— Я вообще не понимаю, почему многие воспринимают меня хулиганом, бунтарём. В молодости действительно был горячим и драчливым, но это же не значит, что я и сейчас так себя веду. Всему своё время. Знаю, есть устойчивое мнение, будто Сукачёв выступает или пьяным, или под лютым количеством наркотиков. У меня это всегда вызывает только улыбку. Это такая очевидная глупость, даже не знаю, как к ней относиться. Глупо апеллировать глупости.
А что касается порой моего безбашенного поведения во время выступлений, то, по-моему, на сцене дозволено всё, что артист считает потребным. Если публике это не понравится, она просто отвернётся. Все эти, как вы говорите, «хулиганские выходки» были опробованы давным давно. Если говорить о курении, то вспомните того же Маяковского, который любил попыхивать папироской во время своих выступлений. В 1967 году Джим Моррисон впервые показал со сцены член, и он же первым спел в прямом телевизионном эфире словосочетание «fuck you». Большим шалуном в этом смысле был Френк Заппа. Просто для кого-то это цель, а для кого-то средство. Я никогда никаких образов себе не создавал. Амплуа — это удел театра или кино. Кроме того, когда я только начинал заниматься музыкой — никто не знал словосочетания «шоу-бизнес». Понятие «рок-музыка» и то появилось к 80-м годам. Я всегда занимался любимым делом, и никакой образ был мне на фиг не нужен.
О философии в творчестве и отношении к искусству
— Я бы не взялся анализировать свои стихи и разбираться, что в них есть, а чего нет. Когда пишу, не задумываюсь о том, как к этому отнесутся и что будут искать в моих творениях. Замечательно, что есть люди, которые серьёзно относятся к моему творчеству. Я и сам в любимой музыке, фильмах и книгах ищу то, что вы называете «какой-то философией». Но искусство в целом я не разделяю на виды и жанры. Для меня это абсолютное понятие, несущее духовность. Никогда не ставил для себя каких-то рамок и приоритетов в творчестве. Не знаю, в каком качестве мне захочется выступить завтра, но через много лет я хотел бы попробовать себя в роли пенсионера. Быть пенсионером в нашей стране — тоже искусство.
Что до музыки, то, честно говоря, уже очень хочется, чтобы мне это занятие поскорей надоело. Пока музыка до конца не наскучила, но рано или поздно надоест обязательно.
О музыкальной моде
— Я абсолютно не модный персонаж, хотя могу и ошибаться в этом вопросе. И раньше-то не особо стремился быть модным артистом, а сейчас меня это тем более не интересует. В своё время, когда группа «Бригада С» стала широко известна в узких кругах андеграунда, возможно, мы и задавали моду, равно как и группы «Браво», «Звуки Му», «Николай Коперник» и прочие московские команды. Тогда в рок-музыке каждый занимал свою нишу, проповедовал своё музыкальное течение. Начало 80-х годов было самым интересным временем в рок-музыке нашей страны. Это были фантастические годы! Новая волна. Такого количества талантливых людей на одном квадратном метре я не видел никогда. Молодые поэты, художники, ребята, которые занимались параллельным кино, рок-музыканты. Первые самиздатовские журналы на папиросной бумаге. Всё бурлило. Доперестроечные годы — самые страшные, беспощадные, но необыкновенно интересные, честные, бесшабашные. Такого, к сожалению, уже не повторится.
О молодёжи и комплексах
— Совершенно очевидно, что молодёжь стала значительно свободнее и раскомплексованнее, нежели моё поколение. Так или иначе, но я наполовину советский человек со множеством комплексов и предрассудков, которых уже нет у представителей нынешнего молодого поколения. Невзирая на открывшиеся перспективы, мир с каждым годом становится всё жёстче по отношению к молодёжи. Свобода опьяняет и искушает, как библейский змей. Моему поколению в какой-то степени было легче. По крайней мере, были более чёткие жизненные ориентиры, и не было той разобщённости среди молодёжи, которую я вижу сегодня.
Об одиночестве и сантиментах
— Есть масса вещей, которые меня трогают, и это хорошо. Мне нравится быть сентиментальным. Порой какие-то незначительные, на первый взгляд, жизненные ситуации могут умилить до слёз. Мои близкие знают, что человек я достаточно сентиментальный, к тому же люблю одиночество. Стараюсь избегать шумных компаний и вечеринок, где много незнакомых людей. В принципе, я умею быть одиноким даже в большой компании.
Об ошибках прошлого
— Я не склонен к воспоминаниям, ностальгическим переживаниям. Не то чтобы я вообще никогда ничего не вспоминаю, но я в большей степени человек поступательный, поэтому мне сегодняшний день значительно интереснее. К себе вчерашнему, а тем более, позавчерашнему, я отношусь с большим удивлением. Я не знаком с этим человеком (смеётся). Иногда думаю, что это был какой-то другой парень. Что меня так изменило? Жизнь. Я не умею, к счастью, относиться к себе с любовью. Очень отстранённо к самому себе отношусь. Есть ли какие-то вещи в прошлом, которых мне жаль? Конечно, огромное количество. Я думаю, у всех у нас есть вещи, которых жалко, и вещи, которых стыдно. Вещи нечестные, жестокие, неправильные. Важно это запомнить и никогда не забывать.
Светлана Иванова: «На съёмках у Сукачёва было чудовищно страшно» 
Гарик Сукачев: «Кризиса среднего возраста не существует» 
