Не иссяк ли источник талантов в России, как научиться прощать обиды и перебить «кривую» западную пропаганду — об этом главный редактор «АиФ» Николай Зятьков и пианист, народный артист России Денис Мацуев беседовали за чашкой чая на IV Международном фестивале им. С. Рахманинова «Белая сирень», который в минувшие выходные завершился в Казани и на котором одним из ключевых моментов стал концерт Мацуева.
«Музыка, а не пули»
Николай Зятьков, «АиФ»: Денис, при вашем графике концертов вы кроме нотных партитур что-нибудь ещё читать успеваете?
Денис Мацуев: Конечно! Я в курсе всех событий. Читаю новости, у меня очень активная жизнь в соцсетях. В Интернете есть огромное количество противных, грязных вещей. Но и полезных очень много. Но увлечение Интернетом ни в коем случае не отменяет того, что я читаю книги и пишу письма от руки. Мне больше нравится вот так (имитирует движение ручки по бумаге), чем так (стучит по воображаемой клавиатуре).
— И какая картина мира складывается?
— (вздыхает.) Мне кажется, что люди в разных странах пребывают в некоей растерянности. Образ России и раньше был немного, скажем так, подчернён. Пример: как-то во время гастролей на Западе я увидел, что один из зарубежных телеканалов показывает мой родной Иркутск — морозный, заснеженный. «Какой кайф!» — думаю. А потом вслушиваюсь в репортаж и понимаю, что там рассказывают, как в морозы на улицах Иркутска насмерть замерзают бомжи. Меня такая злость взяла! Потому что из всего, что есть в Иркутске, западные журналисты увидели только ЭТО. Но я добился своего — через несколько лет журналисты этого канала приехали делать сюжет о моём фестивале, о декабристах, о Байкале.
Да, бороться с мощной пропагандой сложно. Но в Европе, Америке люди по-прежнему приходят на мои концерты — залы переполнены. Они не обращают внимания на то, что пишут о России. Недавний пример: мы с Валерием Гергиевым выступали в Швейцарии. При входе в зал некие активисты раздавали листовки: мы стоим на сцене во фраках, приветствуем публику — а из-за наших спин поднимаются огромные ракеты. И текст под картинкой соответствующий. Но после концерта (мы играли Рахманинова) зал стоя аплодировал и рвал эти листовки.
— Но эти эфемерные, казалось бы, вещи — пропаганда, идеология — переходят в материальные проблемы: срывы концертов, блокировка счетов, отказы в визах. Ракеты НАТО становятся ближе к нашим границам, Европа отказывается покупать наши нефть и газ. Нет ощущения, что возвращаемся...
— ...к холодной войне?
— Да. Вчера вроде все были нормальными людьми, а сегодня видят только козни друг против друга.
— Я знаю, что даже семьи рушатся из-за разных оценок происходящего. Но я стараюсь делать своё дело, потому что уверен: наша гордость помимо наших недр и нашего вооружения — это наша культура, наша музыка, которая точно всё вылечит. Каждый день я выхожу играть гениальную музыку. Один из самых уникальных языков, который помогает найти взаимопонимание, — язык классической музыки.
У нас в семье вообще девиз такой: «Мы должны дружить и не должны делать гадости». Я всегда за мирное решение — даже с самым плохим человеком. Я всё равно сделаю так, чтобы мы со временем если не подружились, то хотя бы не поссорились.
— Ваша позиция достойна уважения — делать всё возможное, чтобы контакты между странами, народами поддерживать, развивать, не дать им оборваться.
— Моя позиция — за добро! (смеётся.) Какая ещё может быть позиция?
— Но даже если отсеять кривую пропаганду, что остаётся в сухом остатке? Мы-то знаем, что мы, россияне, добрые, в общем-то, люди. Мы дали Украине денег, когда она нуждалась. А Запад пока помощи в таком объёме ей не предложил. И в целом старались налаживать отношения. Старались идти навстречу порой в ущерб своим интересам. И вдруг в какой-то момент оказалось, что мы плохие во всём — преследуем геев, засудили «Pussy Riot». И в результате на эту обиду, когда Россию наказывают ни за что, наслаиваются другие чувства — ненависти, к примеру. Но ведь нормальные отношения всё равно нужно будет восстанавливать!
— Тем более, с кем ссориться? Я вот этого не могу понять. Там же совсем родные люди. Киев — это родина моей мамы. В ноябре прошлого года я провёл там свой конкурс юных пианистов. Я мог бы провести его в любой стране мира, но выбрал Киев. И этим хотел дать понять, что этот город для меня и для всей Европы — одна из культурных столиц. Тут нет преувеличения. Украина дала миру замечательных музыкантов — Горовиц, Рихтер, Ойстрах, Гилельс. Причём в основном это были одесситы. Поэтому на бои в Одессе 2 мая я спокойно смотреть не мог. Как не могу переварить то, что там происходит. Но уверен: два наших народа поссорить невозможно. Это факт!
«Это было счастье!»
— Мы говорили об обиде в глобальном смысле этого слова. А если говорить о делах личных? В повседневной жизни ведь тоже хватает негативных эмоций — обида за незаслуженную оценку ваших поступков или неправильную интерпретацию слов. Как сохраняете душевную устойчивость? С личным психологом, как это принято в Америке?
— У меня два психолога — мама и папа. Они меня научили воспринимать и похвалу, и критику с глубочайшей самоиронией. И не обижать других. Если я вижу, что кто-то кого-то обижает, могу и врезать. Это у меня в крови. И вообще я за справедливость — с самого детства. В Иркутске, во дворе дома на ул. Ленина, 4, у нас была прекрасная команда.
Для меня слово «команда» вообще очень много значит. Это и наша дворовая футбольная команда, шпанистая в хорошем смысле этого слова. И команда фестиваля «Крещендо», которому в этом году исполняется 10 лет. И команда «Новых имён», которым 25. Вот это для меня, пожалуй, основная опора в самые нелёгкие моменты жизни.
— Вы сказали, что родители всегда были рядом с вами. Но сегодня родители чаще пропадают на работе, чтобы обеспечить ребёнку учёбу в элитной школе. Ничего, утешают они себя, что сейчас сын круглые сутки один, зато у него потом всё будет хорошо.
— Я бы сказал так: талант родительский не менее важен, чем талант самого ребёнка. И пример нашей семьи как нельзя лучше это иллюстрирует. Родители бросили всё в Иркутске (а папа был первым человеком в иркутском музыкальном обществе) и в 1991 году, в то «замечательное», «светлое» время приехали в Москву со своим мальчиком-пианистом.
Сегодня говорят: «лихие 90-е», а для меня это было счастье — ЦМШ, потом консерватория, фонд «Новые имена», с которым мы начали ездить по всему миру. Нас принимали Папа Римский, английская королева, лучшие залы мира.
А ещё я навсегда благодарен моей бабушке. У неё, единственной в нашей семье, была коммерческая жилка, она владела несколькими кооперативными квартирами, одну из которых продала и выдала мне 18 тыс. долл. На эти сумасшедшие деньги мы несколько лет снимали квартиру в Москве на ул. Маршала Жукова, где, собственно, я выучил основной свой репертуар на долгие годы, включая и программу конкурса им. Чайковского, на котором победил. Квартира была «шикарная». Там стояло пианино «Тюмень». За одной стеной у меня был лифт, за другой — сосед, который приходил с работы уже «тёпленьким», просил меня сыграть песню из фильма «На семи ветрах». После чего ещё выпивал, засыпал — и я мог спокойно заниматься.
— А как вы себя в норме держите? Работа-то сидячая.
— Если есть свободная минута, сразу бегу играть в футбол.
— Как в футбол?! А руки беречь?
— В футболе в основном задействованы ноги. Я же бредил футболом и хоккеем, мечтал стать футболистом, а не пианистом. А руки я в детстве ломал трижды — когда играл в хоккей, когда подрался за одну девочку и когда неудачно упал. Два раза левую, один раз правую. Когда правая была в гипсе, я выучил концерт Равеля для левой руки. Но это было счастье — не надо было ходить в школу контрольные писать.
Плюс Байкал. И русская баня, после которой — в снег или в прорубь. Когда музыканты осенью приезжают на мой фестиваль в Иркутск, я самолично макаю их в Байкал. А в спортзалы не хожу и на диетах не сижу. Сам график жизни держит меня в тонусе — порой за концерт теряю по 3 кг. А главное лекарство — это сцена. Она лечит от любых невзгод, болезней, плохого настроения, недосыпов, перелётов. Это великое лекарство.
— Талант исполнителя даётся от природы. А их источник в России не иссяк? Складывается впечатление, что действует пока ещё «советская закваска» — на сцену выходят воспитанники той системы, когда в стране была разветвлённая сеть музыкальных школ, когда музыкальное образование было престижным...
— Скажу по опыту «Новых имён» — вопреки всему таланты появляются по всей России, даже в самой глубинке. Появляются вопреки попыткам угробить нашу систему музыкального образования — систему, которую копировали и копируют по всему миру. Я три года бьюсь за то, чтобы эти реформы притормозить. Объясняю, что нельзя начинать учиться игре на фортепиано в 12 лет, как это пытаются внедрить наши реформаторы. Всё должно начинаться в 5-6 лет. Вы просто загубите всё дело! И только сейчас мои объяснения наконец услышали.
А таланты мы активно ищем. Из 200 моих концертов 60 точно приходятся на Россию. В каждый город со мной приезжают лучшие профессора Московской консерватории, которые проводят мастер-классы, следят за тем, как развиваются талантливые ребята. То поколение юных российских музыкантов, которым сейчас 10-14 лет, в самое ближайшее время заявит о себе. И заявит так, что мало не покажется!
О чём думает музыкант на сцене? 
Как вырастить гения? 
Денис Мацуев: Издание, которое можно считать другом 
«Землю Родины привёз с собой». Какова дальнейшая судьба дома Рахманинова? 
Валерий Гергиев: «Как мы лечим культурную нищету?» 
