2 июля 1887 года в немецком городе Кальв родился писатель Герман Гессе. Литературный талант проявился у будущего обладателя Нобелевской премии ещё в детстве — своё первое произведение, сказку «Два брата», Гессе сочинил в 10 лет, а до этого увлекался написанием стихов. Оставив учёбу в семинарии города Маульбронн по состоянию здоровья — в 15 лет после нервного срыва юноша пытался покончить с собой — Гессе устроился на работу сначала в издательство к отцу, позднее в часовую мастерскую и, наконец, в книжную лавку в городе Тюбингене. Всё свободное время он посвящал самообразованию и творчеству — много читал и продолжал сочинять стихи. Несмотря на публикации в газетах, известность пришла к Гессе только с переездом в Базель, где он также работал в книжном магазине: в этот период были опубликованы сборник автобиографических рассказов и первый роман «Петер Каменцинд».
Над своим последним и самым значительным произведением — романом «Игра в бисер» — Герман Гессе трудился 11 лет. Книга, действие которой происходит в далёком будущем, а героями становятся живущие замкнутой общиной интеллектуалы, наполнена философскими размышлениями об искусстве и духовной катастрофе, постигшей Европу. Роман был впервые издан в 1943 году, и Гессе неоднократно подвергался критике за равнодушное и отстранённое отношение к политическим событиям вокруг. Это, однако, не помешало ему получить в 1946 году Нобелевскую премию с формулировкой «За вдохновенное творчество, в котором проявляются классические идеалы гуманизма, а также за блестящий стиль».
«Игру в бисер» можно отнести скорее к жанру философского романа: вымышленное государство Касталия населено учёными и учениками, которые посвящают всю жизнь получению образования и «игре в бисер», в ходе которой участники создают универсальное искусство — гармоничное соединение религии, философии, литературы, живописи, музыки и других областей искусства. Касталия возникла как попытка учёных сохранить знания, ценность которых была утрачена в «эпоху фельетонов» — так Гессе называет в книге XX век.
АиФ.ru публикует отрывок из романа «Игра в бисер», в котором автор рассказывает об основных приметах «эпохи фельетонов».
***
«Признаемся, мы не в состоянии дать однозначное определение изделий, по которым мы называем эту эпоху, то есть «фельетонов». Похоже, что они, как особо любимая часть материалов периодической печати, производились миллионами штук, составляли главную пищу любознательных читателей, сообщали или, вернее, «болтали» о тысячах разных предметов, и похоже, что наиболее умные фельетонисты часто потешались над собственным трудом, во всяком случае, Цигенхальс признаётся, что ему попадалось множество таких работ, которые он, поскольку иначе они были бы совершенно непонятны, склонен толковать как самовысмеивание их авторов. Вполне возможно, что в этих произведённых промышленным способом статьях таится масса иронии и самоиронии, для понимания которой надо сперва найти ключ. Поставщики этой чепухи частью принадлежали к редакциям газет, частью были «свободными» литераторами, порой даже слыли писателями-художниками, но очень многие из них принадлежали, кажется, и к учёному сословию, были даже известными преподавателями высшей школы. Излюбленным содержанием таких сочинений были анекдоты из жизни знаменитых мужчин и женщин и их переписка, озаглавлены они бывали, например, «Фридрих Ницше и дамская мода шестидесятых-семидесятых годов XIX века», или «Любимые блюда композитора Россини», или «Роль болонки в жизни великих куртизанок» и тому подобным образом. Популярны были также исторические экскурсы на темы, злободневные для разговоров людей состоятельных, например: «Мечта об искусственном золоте в ходе веков» или «Попытки химико-физического воздействия на метеорологические условия» и сотни подобных вещей. Читая приводимые Цигенхальсом заголовки такого чтива, мы поражаемся не столько тому, что находились люди, ежедневно его проглатывавшие, сколько тому, что авторы с именем, положением и хорошим образованием помогали «обслуживать» этот гигантский спрос на ничтожную занимательность, — «обслуживать», пользуясь характерным словцом той поры, обозначавшим, кстати сказать, и тогдашнее отношение человека к машине.
Временами особенно популярны бывали опросы известных людей по актуальным проблемам, опросы, которым Цигенхальс посвящает отдельную главу и при которых, например, маститых химиков или виртуозов фортепианной игры заставляли высказываться о политике, любимых актёров, танцовщиков, гимнастов, лётчиков или даже поэтов — о преимуществах и недостатках холостой жизни, о предполагаемых причинах финансовых кризисов и так далее. Важно было только связать известное имя с актуальной в данный миг темой; примеры, порой поразительнейшие, есть у Цигенхальса, он приводит их сотни. Наверно, повторяем, во всей этой деятельности присутствовала добрая доля иронии, возможно, то была даже демоническая ирония, ирония отчаяния, нам очень трудно судить об этом; но широкие массы, видимо очень любившие чтение, принимали все эти странные вещи, несомненно, с доверчивой серьёзностью. Меняла ли знаменитая картина владельца, продавалась ли с молотка ценная рукопись, сгорал ли старинный замок, оказывался ли отпрыск древнего рода замешанным в каком-нибудь скандале — из тысяч фельетонов читатели не только узнавали об этих фактах, но в тот же или на следующий день получали и уйму анекдотического, исторического, психологического, эротического и всякого прочего материала по данному поводу; над любым происшествием разливалось море писанины, и доставка, сортировка и изложение всех этих сведений непременно носили печать наспех и безответственно изготовленного товара широкого потребления. Впрочем, к фельетону относились, нам кажется, и кое-какие игры, к которым привлекалась сама читающая публика и благодаря которым её пресыщенность научной материей активизировалась, об этом говорится в длинном примечании Цигенхальса по поводу удивительной темы "Кроссворд".
Тысячи людей, в большинстве своём выполнявших тяжёлую работу и живших тяжёлой жизнью, склонялись в свободные часы над квадратами и крестами из букв, заполняя пробелы по определенным правилам. Поостережёмся видеть только комичную или сумасшедшую сторону этого занятия и воздержимся от насмешек над ним. Те люди с их детскими головоломками и образовательными статьями вовсе не были ни простодушными младенцами, ни легкомысленными феаками, нет, они жили в постоянном страхе среди политических, экономических и моральных волнений и потрясений, вели ужасные войны, в том числе гражданские, и образовательные их игры были не просто бессмысленным ребячеством, а отвечали глубокой потребности закрыть глаза и убежать от нерешённых проблем и страшных предчувствий гибели в как можно более безобидный фиктивный мир. Они терпеливо учились водить автомобиль, играть в трудные карточные игры и мечтательно погружались в решение кроссвордов — ибо были почти беззащитны перед смертью, перед страхом, перед болью, перед голодом, не получая уже ни утешения у церкви, ни наставительной помощи духа. Читая столько статей и слушая столько докладов, они не давали себе ни времени, ни труда закалиться от малодушия и побороть в себе страх смерти, они жили дрожа и не верили в завтрашний день».
Отрывок из романа Германа Гессе «Игра в бисер»
