3 мая 1469 года во Флоренции родился Никколо Макиавелли — итальянский мыслитель, философ и политик. Несмотря на то, что основной темой его трудов стала политика, Макиавелли иногда прибегал и к житейским проблемам — писал пьесы, поэмы и рассказы, в которых рассказывал о любви, человеческих взаимоотношениях, обмане. В 545-ю годовщину со дня рождения мыслителя АиФ.ru публикует отрывок из его комедии «Мандрагора», где автор обращается к теме запретной любви и супружеской измены.
Главный герой произведения — находчивый Каллимако. Желая соблазнить замужнюю даму, он встречается с её супругом и прикидывается доктором: за небольшую плату Каллимако обещает вылечить пару от бесплодия — правда, для этого женщине придётся выпить чудесную настойку и провести одну ночь с чужим мужчиной. Которым, как несложно догадаться, и станет плут Каллимако.
***
Каллимако. Слушайте, доктор! Или вы имеете ко мне доверие, или нет; или я могу научить вас верному средству, или нет. Что до меня, я готов дать вам это средство. Если вы доверяете мне, вы возьмёте его, и, если от сегодняшнего дня через год ваша жена не будет качать на руках малютку, я обязуюсь уплатить вам две тысячи дукатов.
Нича. Говорите же! Я готов служить вам во всём и верю вам больше, чем моему духовнику.
Каллимако. Вам должно быть известно, что нет более верного средства против женского бесплодия, чем питьё, приготовленное из мандрагоры. Это средство, испытанное мною не один раз, и всегда с успехом. Не будь его, королева Франции осталась бы бесплодной, как и бесчисленные другие принцессы этой страны.
Нича. Возможно ли?
Каллимако. Это так, как я вам говорю. И Фортуна к вам столь благосклонна, что я привёз с собой все специи, которые кладутся в это питьё, и вы можете получить его, когда захотите.
Нича. Когда она должна принять его?
Каллимако. Сегодня вечером, после ужина, ибо луна находится в благоприятном аспекте, это время самое подходящее.
Нича. За этим дело не станет. Пропишите питьё. Во всяком случае, я уж заставлю её принять его.
Каллимако. Но имейте только в виду, что первый мужчина, который будет иметь с ней дело после того, как она примет это питьё, умрёт в течение восьми дней, и ничто на свете не сможет его спасти.
Нича. Тьфу, пропасть! Я не хочу такого угощения! Держи карман! В хорошее дело вы меня втравили!
Каллимако. Успокойтесь: и от этого есть противоядие.
Нича. Какое?
Каллимако. Немедленно положить к ней другого мужчину, который, проведя с ней ночь, привлёк бы на себя всю заразу от мандрагоры. А потом вы будете спать с ней безопасно.
Нича. Я этого не хочу!
Каллимако. Почему?
Нича. Потому что я не желаю, чтобы моя жена стала девкой, а я — рогачом.
Каллимако. Что вы говорите, доктор? Я вас считал более разумным человеком. Вы колеблетесь сделать то, на что решились король Франции и столько вельмож, сколько их там ни на есть!
Нича. Где я найду человека, который согласится на подобное безумие? Если я скажу ему это, он не захочет; если я ему не скажу, я его предам, а это дело уголовное. Я не хочу попасть в беду!
Каллимако. Если вас только это тревожит, предоставьте всю заботу мне.
Нича. Как вы это сделаете?
Каллимако. Я вам скажу. Я дам вам питьё сегодня вечером после ужина. Вы ей дадите выпить его и сейчас же уложите её в постель, этак часов около десяти. Затем мы все переоденемся — вы, Лигурио, Сиро и я — пойдём по Новому Рынку, по Старому Рынку и первому же праздношатающемуся молодчику, которого встретим, мы заткнём рот, отведём его под звуки палочных ударов в дом, в вашу спальню, в темноте положим его в постель, растолкуем, что ему нужно сделать, — ручаюсь вам, затруднений не будет. Потом, на рассвете, вы его вытолкаете за дверь и велите вымыть вашу жену и будете себе жить с ней на здоровье, без всякой помехи.
Нича. Я согласен, раз ты говоришь, что король, принцы и вельможи прибегали к тому же способу. Но главное — чтобы никто о том не проведал. Подумай, дело ведь уголовное!
Каллимако. Кто станет болтать про это?
Нича. Остаётся одно затруднение, и самое крупное.
Каллимако. Какое?
Нича. Добиться согласия моей жены. Я думаю, она никогда не решится на это.
Каллимако. Вы правы. Но я предпочёл бы никогда не быть женатым, если не могу заставить свою жену слушаться меня.
Лигурио. Мне пришло в голову одно средство.
Нича. Какое?
Лигурио. Действовать через её духовника.
Каллимако. Кто склонит к тому духовника?
Лигурио. Ты, я, деньги, наша испорченность, испорченность монахов.
Нича. Я боюсь только, по моему настоянию она не захочет пойти к духовнику.
Лигурио. И для этого есть средство.
Нича. Скажи мне!
Лигурио. Пошлите её к матери.
Нича. Ей она доверяет.
Лигурио. Я уверен, что её мать встанет на нашу сторону. Не будем терять время — уж скоро вечер. Ступай, Каллимако, прогуляться и в восемь часов жди нас дома с готовым питьём. Мы с доктором пойдём к матери убеждать её, я ведь с ней знаком. Потом мы отправимся к монаху и сообщим вам, что нам удалось сделать.
Каллимако. Ах! Не оставляй меня одного!
Лигурио. Ты спятил.
Каллимако. Куда мне идти теперь?
Лигурио. Пошляйся по Флоренции. Флоренция велика.
Каллимако. Да я еле на ногах стою.
О, сколь же счастлив тот, кто
глуп не в меру,
а также принимает всё на веру!
Чужд честолюбья он
и страха чужд тем боле
и потому лишён
семян тоски и боли.
Сей доктор ради роли
отца поверить рад,
что и осёл крылат.
Всё остальное он забыл на свете,
мечтая, чтобы в доме были дети.
Отрывок из комедии «Мандрагора» Никколо Макиавелли
