Андрей Андреевич Золотов — искусствовед, художественный и музыкальный критик, кинодраматург — стал одним из лауреатов премии Правительства РФ в области культуры за цикл из 24 документальных фильмов «Самое высокое — самое доступное». Фильмы посвящены таким известным муызкантам, как Святослав Рихтер, Евгений Мравинский, Георгий Свиридов, Марк Рейзен, Зара Долуханова и Дмитрий Шостакович.
Анастасия Рогова, «АиФ.ru»: В советскую эпоху государственные премии считались несомненным «знаком качества». Можно ли говорить о том, что сегодня госпремии также отражают истинную ситуацию в современной российской культуре?
Андрей Золотов: Такая тенденция проявляется. И не только в данной премии. Например, присуждение государственной премии за выдающиеся достижения в области гуманитарной деятельности Валентину Григорьевичу Распутину, которого я хорошо знаю и высочайше ценю, также говорит о том, что госпремии — серьезное культурное дело.
Я рассматриваю премии, как инструмент культурной политики государства. Есть премии, когда отмечаются 2–3 человека — такие индивидуальные проявления любви к деятелям культуры. И хорошо, когда в это число входят такие люди, как Распутин. Но премия Правительства РФ в области культуры является именно инструментом культурной политики. Сейчас отметили выдающегося художника Евгения Максимова, глубокого поэта Юрия Кублановского — умных, серьёзных людей — и ещё целый ряд представителей творческих профессий, заслуги которых несомненны.
Такая премия — взгляд на проявления культуры и людей культуры в России в целом. Причём это премия открытая — у неё прозрачная структура. На мой взгляд, премии не могут быть массовыми, но они не могут быть и выборочными. Сейчас высказывается точка зрения, согласно которой надо вообще отменить все премии и звания. Но это неверно. Если премия «попадает в десятку» с кандидатом, она наполняется смыслом. Я знаю это ещё по советским временам, когда был заместителем министра культуры СССР последние два года советского периода. Министром тогда был Николай Николаевич Губенко. Я предложил представить к почетному званию "Народный артист СССР" Нину Дорлиак и Зару Долуханову. Кандидатуры надо было утверждать «наверху». Были аргументы «против»: мол, они давно не поют. Я возражал: хоть иногда премия должна доставаться тем, кто её заслужил всем своим творчеством-вкладом в искусство: сколько и как они обе спели, скольких научили!
Премии в области культуры своей точностью попадания должны укреплять авторитет государства, которое разбирается в искусстве и в культуре в целом. Распутин, Кублановский, Максимов — это хорошо, и потому важно и замечательно: через конкретного человека у нас у всех возникает ощущение того, что мы живём в культурном государстве. Премия называется «Премия правительства в области культуры» — вот я бы слова «в области» мысленно опустил, и получится «Премия правительства культуры». Я хочу, чтобы у нас было правительство культуры. И оно, в данном случае себя так и проявляет. Я хочу жить в атмосфере культуры.
А. Р., «АиФ.ru»: А можно ли говорить о том, что у нас есть эта атмосфера культуры?
А. З.: Сейчас есть опасность новой волны «элитарности». Искусство, конечно, никогда не принадлежало народу, чтобы там ни говорили, но оно было обращено к народу. А сейчас есть опасность, что культура может замкнуться в самой себе. Людей, профессионально занимающихся искусством, уже довольно много, и им порой кажется, что они могут заменить собой народ. Но они не могут! Не должны. Не значит, что человек искусства должен делать что-то упрощённое или рассчитывать всем понравиться. Но когда я работаю, я должен думать обо всех сразу, не выделяя никого по интеллектуальному цензу. Люди искусства должны ощущать себя частью страны и народа, а не отдельно стоящей «элитой».
А. Р., «АиФ.ru»: То есть произведения искусства должны быть доступны всем желающим?
А. З.: Тут свои сложности. Вот я получил награду за цикл фильмов "Самое высокое - самое доступное". Это фильмы о Святославе Рихтере, Георгии Свиридове, Дмитрии Шостаковиче и других музыкантах. Как сложилось наше художественное? Более пятнадцати лет я с ними общался как критик. Я о них писал, они меня знали. Когда я оказался в 1973 году на телевидении, я смог предложить каждому из них идею фильма и с огромным трудом уговорил их сниматься. Сейчас, когда их не стало, они живут в этих фильмах — это же не фотографии, а художественные произведения.
Но при этом эти фильмы у нас в России не изданы! И вы не можете после нашего разговора пойти купить диск и посмотреть их. Три из 10 фильмов о Рихтере сейчас издали, но — без моей фамилии. И фамилий моих товарищей, с которыми мы работали, также нет. Даже не указано, что это делалось творческим объединением «Экран» Гостелерадио СССР. Это рассматривается как нечто «из сокровищницы Гостелерадиофонда». А туда всё, видимо, с неба свалилось. Мне говорят, что всё, сделанное мной в советское время, мне не принадлежит. Но имя-то моё хотя бы можно было указать. Оно же мне принадлежит. Почему же выпускается моя работа без имени моего и моих товарищей? И даже без указания того, где это сделано. Это нехорошо. Я получаю свои фильмы, например, из Японии, куда они проданы. Или вот один французский режиссёр сделал картину о Рихтере. Из моего фильма "Хроники Святослава Рихтера" им взяты ценнейшие материалы: интревью Глена Гульда, Артура Рубинштейна, медленная часть 12 сонаты Бетховена (редчайший крупный план Рихтера) и нет даже ссылки на наш фильм. Ничего! Он купил эти кадры, и всё.
А. Р., «АиФ.ru»: Как вы считаете, необходима ли сегодня аттестация творческих работников?
А. З.: Сложная тема. Разумеется, инструменты региулирования кадровой политики нужны. Эта проблема остро стояла и тогда. Но как правильно проводить аттестацию? Ответа на этот вопрос нет. Это же люди! Конечно, есть абсолютные величины: Рихтер — это Рихтер. Но в целом, искусство — это великий труд. Человек искусства — тоже труженик, он прожил в искусстве большую часть своей жизни. Как уйти, как расстаться? Есть искусство расставаться. Нина Дорлиак, жена Святослава Рихтера, выдающаяся певица, однажды сказала мне: «Почему в России окончательно утеряно искусство расставаться?».
Люди по возрасту могут уходить. Все так. Но тут важна атмосфера, в которой они уходят. Не надо произносить лишних, часто обидных слов. Сейчас можно услышать, что президенство Ирины Антоновой в ГМИИ - формальность. Ошибаются! Надо знать этого человека: она до последнего дня в музее будет полностью включена в работу.
Неформальное отношение должно быть во всём. И надо успевать благодарить. Как-то в свой министерский период я обсуждал с выдающимся театральным художником Валерием Левенталем проект идеального контракта с артистом. И он заметил шутливо: первым пунктом в контракте должно стоять -- после отставки с должности артисту обязаны сказать «спасибо»!
Надо говорить людям, которые это заслужили - «спасибо»!
