Рядовое, в общем-то, явление: младенцы «мужеска пола» бывают весьма горластыми - кто не верит, пусть спросит у мамы. Но этот впоследствии станет самым главным горланом своего времени. А вдобавок - агитатором и главарём. Потому что родился он в семье обедневшего дворянина по фамилии Маяковский. Имя тоже показательное - Владимир Владимирович.
Да, а что для нас Маяковский? Памятник на Триумфальной площади в Москве, станция метро да пара строчек, как правило, скабрезных. «Я достаю из широких штанин» - это уж точно все знают и помнят. Может быть, кто-то процитирует вечное предвыборное заклинание любого кандидата в мэры: «Через четыре года здесь будет город-сад!»
Рекламщик и позёр?
В принципе, и этого достаточно для того, чтобы поэт остался в вечности. Помнят хоть две строки - и ладно. Удивительно другое: в наше время, когда самые главные люди - бухгалтеры и рекламщики, совершенно забыли, что Маяковский мог бы служить, извините за каламбур, маяком рекламного дела. Его слоганы - по-прежнему образец, до которого не всякий рекламщик дотянется. «Прежде чем идти к невесте, побывай в Резинотресте!» - про галоши. Но всё равно запредельно круто. Или вот ещё: «Готов сосать до старых лет!» - про детские соски, тоже реклама советского Резинотреста.
Конечно, этого в школьной программе нет. И слава богу. Говорят, что гарантированно загубить поэта может только включение его произведений в эту программу. Но с Маяковским даже такой номер не прошёл. Вернее, прошёл, но не целиком.
Когда говоришь своим англоязычным друзьям, что в русских школах изучают футуристов, они недоверчиво щурятся. Но когда показываешь им программу, где значится стихотворение Маяковского «НАТЕ!», их глаза становятся круглыми, а дыхание - неровным: «Теперь мы верим, что русские - сумасшедшие! Только они могут преподавать детям ТАКОЕ!»
Вряд ли Владимир Владимирович был осведомлён насчёт того, что его «НАТЕ!» в глазах англоязычного читателя превращается в «НЕНАВИСТЬ!». Ну да, «Hate» в переводе и есть «ненависть», и что ж тут такого? Обычный казус сопоставления латиницы и кириллицы...
Однако на Западе Маяковского считают чуть ли не предтечей панков с их культом разрушения, низвержения и даже осквернения.
Совершенно напрасно. Есть выражение: «Если вы не можете объяснить шестилетнему ребёнку, чем вы занимаетесь, это значит, что вы шарлатан». Маяковскому это не подходит. Он мог объяснить. Более того, Маяковский - один из немногих отечественных поэтов, который писал и для взрослых, и для детей. В последнем случае ему даже удавалось следовать принципу: «Писать для детей нужно так же, как для взрослых, только лучше». Вот тут-то он и «наступал на горло собственной песне». Смирить ради детей свой гневно рокочущий бас - это вам не пойти на поводу у «партии и правительства»...
Дождь покапал и прошёл.
Солнце
в целом свете.
Это - очень хорошо
и большим и детям.
Да, «Что такое хорошо и что такое плохо?». Стихотворение Маяковского. Помните? Ведь это не ради эпатажа и не ради денег. Это от души.
И полно, какой же он футурист? Может, поверим «дедушке» отечественной словесности Корнею Чуковскому, за которым детишки ходили вереницей? А писал он вот что: «Шепну по секрету: Маяковский футуристам чужой совершенно, он среди них случайно, и они не прочь порою похихикать над ним. К тому же город для него не восторг, не пьянящая радость, а распятие, Голгофа, терновый венец... Хорош урбанист, певец города, если город для него - застенок, палачество!»
Нет, лирик!
Странный получается «агитатор, горлан, главарь». Да, иной раз он был не прочь и подраться. Вот как вспоминает об этом его ровесник, писатель Виктор Шкловский: «Маяковский читал стихи. Он имел успех. Потом кто-то сказал про Короленко, что он пишет серо. Аудитория решила нас бить. Иные бежали, взвизгивая и отбиваясь галошами. Маяковский прошёл сквозь толпу, как раскалённый утюг сквозь снег».
Да, его «тройной» брак с Лилей и Осипом Брик тогда казался странным и вызывающим. Он и сейчас вызывает нездоровый интерес, вроде: «А как они жили? А как спали?».
А разве это важно? По мне, так важнее, что маленький мальчик Володя терпеть не мог булавок и заколок, поскольку боялся заражения крови. Или как юноша Владимир Владимирович отсидел 11 месяцев в Басманном участке и в Бутырской тюрьме только за то, что «увлёкся марксистской литературой». Или как он, уже взрослый, отдал свой немаленький карточный выигрыш зарвавшемуся Юрию Олеше, автору «Трёх толстяков»: «Не смейте спорить! Мы с вами, слава богу, не гусары. Сейчас же идите и отправьте деньги жене, не то я вас ударю!»
Да и его лирика кажется для истории важнее, чем все агитации и рекламные дела. Сравнить любимую с ангелом и одновременно с демоном - кому такое под силу? Маяковскому разве что:
Вот я богохулил.
Орал, что бога нет,
а бог такую из пекловых глубин,
что перед ней гора
заволнуется и дрогнет,
вывел и велел:
люби!
