Актерская профессия — не так проста, как кажется, порой в ней есть место экстриму. Дебютный выход Анастасии Макеевой на сцену в мюзикле MAMMA MIA! прошел именно в таких жестких условиях. О том, что ей придется заменить заболевшую актрису, Настя узнала за час до начала постановки. Но Макеева не из тех, кто пасует перед сложностями
«Плыви!»
А.М.: — Я знала весь материал, но у меня не было ни прогона, ни костюмов, во втором акте некоторые сцены по точкам я не знала, куда в свет вставать. Но сложилась такая экстремальная ситуация. Мне позвонили и спросили, могу ли я через 40 минут приехать и сыграть спектакль. Я приехала, мне сказали: «Тут ты выходишь, тут заходишь, тут тебя отведут, тут помогут». Такие встряски организму тоже очень нужны. Это такая мобилизация всего организма, такое единство с труппой, которое потом невозможно достичь каким-либо другим способом. Муж все бросил и приехал. Я говорю: «Посадите мне супруга, чтобы я видела его глаза. Если я буду терять сознание от страха, я буду просто на него смотреть» (смеется).
У меня такой ситуации в жизни не было никогда. Это был дичайший выброс адреналина! Я это никогда не забуду. А Глеб просто сказал: «Спасибо вам большое. Вы мне сэкономили
АиФ.ru: — Приятно слышать о такой взаимопомощи, а еще говорят, что не бывает теплых отношений, что на сцене все соперничают...
А.М.: — У каждого своя ниша, у каждого свой зритель. Когда я была помоложе, мне казалось, что можно быть лучше кого-то или стремиться быть лучше кого-то. Потом я поняла, что это порочный круг. Я могу завидовать, допустим, Лизе Боярской. Она — замечательная актриса. Может, у нее больше каких-то достижений на чей-то взгляд. А Лиза Боярская сидит и думает, что у Натали Портман уже есть Оскар, а у нее еще нет. А Натали Портман думает, что у Мэрил Стрип больше всех Оскаров. А Мэрил Стрип завидует какой-то Насте Макеевой из Москвы, что та еще молодая (смеется). Это просто какой-то замкнутый круг. Я поняла, что соперничать нужно только с самим собой. Если ты понимаешь объективно, что ты сегодня лучше, чем ты вчера, значит ты растешь.
.jpg)
АиФ.ru: — Настя, вы сами только что сказали, что за три дня до спектакля не даете спать мужу из-за творческого мандража. Ваш супруг тоже актер, каково это — быть женой актера?
А.М.: — Творческий человек творческому человеку рознь. Я бы не стала всех сваливать в одну кучу. Мой муж — не актер, несмотря на то, что у него есть актерское образование, все-таки он — человек, больше относящийся к музыкальной среде, он — музыкант, композитор. Мне очень повезло, потому что у него совсем другой темперамент, у него совершенно другая организация его внутреннего мира, и при этом мне не надо ему объяснять, что такое поцелуи на сцене, в кино, что такое ночные смены, потому что он из киношной семьи. Но весь мой опыт построить личную жизнь именно с представителями актерской касты закончился плачевно. Это не просто большие дети, не в обиду будет актерам-мужчинам сказано, но все-таки актер — это профессия, которой свойственны больше женские качества, чем мужские, то есть некая инфантильность, переменчивость настроения, капризность, чрезмерное внимание к себе любимому и т.д. Они настолько требуют к себе внимания, что ты превращаешься в какую-то маму, это очень утомляет.
Божий одуванчик или деспот?
АиФ.ru: — Мне кажется, что в вашем союзе, вы хотя и не исполняете роль «мамы», но вы главная или это не так?
А.М.: — Многие думают, что мой муж — это такой божий одуванчик. Он — блондин с серо-голубыми добрыми глазами, покладистый. Ничего подобного. Как муж он — ласковый, нежный, заботливый и очень стабильный, что очень важно для меня как для женщины. Как профессионал — деспотичный, жесткий, бескомпромиссный и очень требовательный, но он заслуживает этого права. Вот, например, мы сейчас работаем над проектом «Опасные связи». Я как жена композитора могла бы подойти и сказать: «Ты не мог бы мне еще пару дуэтов, квартет и четыре сольные арии добавить?». Он скажет: «Нет, дорогая, я себе вижу очень сбалансированный организм, где идут быстрые композиции, их чередуют медленные. Не может у тебя быть больше арий». Или я подхожу и говорю: «Мне тут тональность высокая». Он мне говорит: «Значит, придет та артистка, которой тональность не будет высокая. Если тебе это не нравится, ты можешь не принимать в этом участие».
То есть он очень жесткий, поэтому я побаиваюсь иногда с ним работать в студии. Когда мы заходим в студию, у нас примерно одно развитие событий: я хочу проявить свою творческую индивидуальность, на что он мне всегда говорит: «Так, дорогая, я — автор и хочу так». Дальше идут слезы, примирение. В итоге я делаю так, как он хочет, и мы уходим. Я не могу сказать, что он мной руководит или я им руковожу. Успех нашего совместного существования заключается в том, что мы не ограничиваем свободу и уважаем решения друг друга.
АиФ.ru: — Настя для артиста участие в таком проекте, как MAMMA MIA! — это что: большая профессиональная удача или своеобразная каторга, учитывая постоянную занятость?
А.М.: — Я отношусь к той счастливой группе людей, которым удалось совместить любимое дело с возможностью именно этим делом зарабатывать себе на жизнь. Поэтому для меня моя профессия априори не может быть каторгой. Более сложный момент — это съемки. Там мне иногда кажется, что нам платят не за профессиональные навыки, а за то, что мы официально позволяем над собой издеваться (смеется). Там нет сна, там холодно, там нет еды, по 18 часов рабочий день, но за это очень хорошо платят и это дает другие дивиденды. Что касается театра, то это вообще не может быть каторгой, потому что это живой энергетический обмен, ты выходишь и получаешь «наркотик прямо в кровь», и это такое необыкновенное удовольствие, которое невозможно ничем заменить.
Онлайн-конференцию с участием Анастасии Макеевой вы можете посмотреть здесь >>
