Эрнест Мацкявичюс похож на старшеклассника, который случайно затесался в компанию взрослых дяденек. С непосредственностью школьника он рассказывает с экранов телевизоров о том, как пошалили сегодня народные избранники и что нетленного они успели создать.
-СВОЕ желание стать журналистом я осознал рано, еще в восьмом классе. Моя мама - журналист, папа - театральный режиссер, поэтому у меня было две дороги. Я выбрал журналистику. Мне легко давались школьные сочинения, и я пописывал... сценарии для детского кукольного театра, скажем так. При поступлении сочинение провалил. А так как в школу пошел с восьми лет, то через несколько месяцев меня забрали в армию: отслужил два года в пограничных войсках в Архангельской области. В армии писал бредовые заметки в военные газеты - тогда это было почему-то актуально. Когда поступил на рабфак, было трудно, потому что интеллекта за два года армии не прибавилось. Но вступительного сочинения я боялся так сильно, что написал его на "5".
- Как стать популярным тележурналистом?
- 60% зависит от случая, от шанса, от везения, еще 10% - от таланта и 30 % - от упорства.
- Самая страшная журналистская ошибка, по-вашему?
- Потерять репутацию. То, что выстраивалось годами, можно потерять за 30 секунд. Журналист, занимающийся политикой или социальной сферой, не должен участвовать в рекламе, не должен делать ничего, за что может быть стыдно. Провозглашенных принципов надо придерживаться. В тот момент, когда это станет невозможно, надо уходить из той программы, компании, где ты работаешь, либо вообще из профессии. Однако наши телезрители многое забывают и прощают. Журналистика в принципе потеряла сейчас репутацию, она стала заложницей того времени, в котором развивалась, и превратилась в средство выяснения отношений, политических в том числе.
В 1999 г. нарушилась уже цеховая солидарность: журналисты стали выяснять отношения между собой. Этот барьер нельзя было перешагивать. В дальнейшем авторитет журналистики будет падать еще больше. НТВ - своего рода последний бастион. Альтернативная точка зрения должна существовать для блага самого государства, иначе система сдержек и противовесов, которая так полюбилась благодаря Ельцину, перестанет действовать.
- Вы очень молодо выглядите. До того, как депутаты стали узнавать вас в лицо, как вы с ними общались?
- Я действительно выгляжу моложе своих лет и раньше ужасно комплексовал по этому поводу. Я уже вернулся из армии, а в винном магазине мне все еще не давали спиртное. Я безумно обижался на продавщиц и гневно бросал им на прилавок военный билет. А потом понял, что этим можно пользоваться. Депутаты удивлялись: надо же, такой молодой, а задает такие умные вопросы, сразу же переходили на "ты", вызывая доверительность в отношениях. Я принимал эту игру и соглашался казаться моложе, чем есть на самом деле. А за 7 лет работы в парламенте я уже вписался в ландшафт.
- Каковы известные парламентарии в общении?
- Очень доброжелательно общается с журналистами Геннадий Зюганов, со всей съемочной группой здоровается за руку, всех корреспондентов помнит по именам и приглашает к общению в неформальной обстановке - на Первое мая и Седьмое ноября нас зовут на самовары. Николай Харитонов свой в доску, с ним всегда можно обсудить ситуацию. Очень приветлив Немцов. Если Зюганов доброжелателен, как секретарь райкома, то Немцов всегда общается на доступном всем языке. Он абсолютно незакомплексован, искренне веселится, когда слышит смешное, и тяготеет к неформальному общению. Жириновский относится к журналистам пренебрежительно и не скрывает этого, всегда подчеркнуто дистанцируется. Даже когда пишешь с ним интервью один на один, поговорить с ним потом просто так практически невозможно. Со всеми остальными без камеры можно обсудить конфиденциальные проблемы - с Жириновским это исключено.
С Примаковым общаться тяжело: если удается получить у него комментарий, это можно считать большой профессиональной удачей. Обычно, когда ему кричат "Евгений Максимович!", он машет рукой и проходит мимо. Охотно общается с журналистами Селезнев. Не было случая, чтобы он отказал в интервью или в комментарии. Явлинский труднодосягаем, получить комментарий у него тяжело, поэтому в последнее время мы работаем с его заместителями. Ирина Хакамада - очень приятная и разумная женщина. Несколько раз получалось, что она проговаривала то, что мне самому как репортеру не стоило бы говорить. Она объясняет процессы, происходящие в Думе, откровенно и называет все своими словами.
- Почему журналисты создали миф о дешевой думской столовой?
- Я считаю, что она не такая уж и дешевая. Пообедать там стоит рублей 70. Гораздо дешевле в Белом доме.
- Кто занимается вашей одеждой, внешним видом?
- Только я сам.
- Каково это - проводить полжизни в Государственной думе?
- Тяжело. От однообразия можно взвыть. Это как 10 лет каждый день ходить в школу. С одной стороны, привык, с другой - все уже знаешь наперед. Дума сейчас осталась единственным более или менее живым политическим органом. Она пока разнообразна, сопротивляется попытке причесать ее, и там все еще есть Жириновский, Немцов, Грызлов и Примаков.
Ксения Собчак: "Всегда в нужное время в нужном месте".