СВЕТКА была абсолютно нормальна. Когда Семенов познакомился с ней, ей было около 35. Щеки ее были покрыты нежным румянцем, который немного усиливался, когда разговор заходил о ней самой, детях и, конечно, о бывшем муже. Голос ее очень нравился Семенову, он даже не мог объяснить, почему. Но именно он заставил его вздрогнуть, когда она впервые заговорила с ним.
- Это не вы потеряли? - спросила она и протянула Семенову монету.
У Семенова странно потеплело в груди, прямо посередине, он медленно обернулся и увидел милое лицо, внимательный взгляд и чуть удивленно и насмешливо приподнятые брови. Взял пятак и хриплым голосом сказал: "Спасибо". Ему вдруг мучительно захотелось услышать ее голос снова, все равно, что она скажет, и он предложил проводить ее до дома. Они вышли из магазина, и он понес ее сумки, прислушиваясь к собственному сердцу и с удивлением замечая блестящий мокрый асфальт, арбузный запах тающего снега, зеленые перышки травы, вылезающие тут и там из-под прошлогодних листьев. Он так и не вспомнил, о чем они в тот раз говорили, над чем смеялись и как случилось, что он зашел к ней домой.
Квартирка у Светки была небольшая и чистенькая, только окна почему-то были очень пыльными, как будто к ним никто никогда не притрагивался. Окна выходили во двор, и макушки кленов с набухшими почками заслоняли соседний дом. У Светки не было занавесок, да и сама обстановка выглядела довольно спартанской - ничего лишнего, никаких ассоциаций и воспоминаний. Но Семенову это даже понравилось: ничто не стесняло его, и он чувствовал себя легко и свободно.
Светка любила готовить, подолгу смеялась над старыми бородатыми анекдотами и умела слушать: Семенов и не заметил, как понемножку рассказал ей всю свою жизнь.
О своем прошлом она рассказывала редко, нехотя и так запутанно, что Семенов перестал о нем спрашивать уже через неделю после их знакомства. Начать с того, что ему так и не удалось выяснить, жив ли до сих пор ее муж. По Светкиным словам выходило, что он не прожил с ней и месяца, и смерть его потрясла ее совершенно: он выбросился из окна. У Светки было множество детей, но все они умерли маленькими от разных душевных болезней. Сейчас она жила с пятилетней дочкой, тихой и ласковой девочкой, которая доставляла минимум хлопот окружающим. Сама Светка относилась к ней несколько отстраненно, хотя и неизменно внимательно. Эта девочка нравилась Семенову: она всегда как-то мягко улыбалась, когда отвечала ему. На стене висела ее фотография, сделанная, вероятно, когда ей было месяцев шесть, и на ней была та же тихая, мягкая улыбка. "Как странно, - думал Семенов, - человек растет, меняется, а улыбка остается. Как у чеширского кота..."
- А где фотографии других детей? - спросил он как-то.
- Их забрал мой муж, - сказала Светка, внимательно глядя на Семенова.
- Он умер, - напомнил Семенов.
- Он приходит ко мне, - Светка наклонила голову. - Он приходит и забирает фотографии.
- И часто? - Семенов улыбнулся и обнял заледеневшую Светку за плечи.
Светка расплакалась и стала объяснять, что он приходит каждый раз, когда она пытается устроить свою жизнь, что каждый раз это что-то ужасное, что потом она беременеет и опять живет одна...
Последний раз это было шесть лет назад, закончила Светка шепотом и посмотрела на Семенова такими ясными глазами, что тот вышел на балкон и закурил.
После этого Семенову приснился странный сон: он еще ребенок, лет семи, бегает по воде, по краю озера или реки. Светит солнце - такое яркое, что больно глазам. Он собирает камушки, разглядывает их и бросает обратно в воду. Ему все хочется найти плоский круглый камушек - "блинчик", а они все не попадаются. И вдруг среди камней и песка он замечает монетку, яркую, чистенькую, просто восторг. Он поднимает ее, но она так нагрелась от солнца, что жжет ему ладонь, ему становится больно, он отдергивает руку, и на ладони остается круглое красное пятно...
А В ЦЕЛОМ их отношения развивались ровно и просто. Светка оказалась одной из тех редких женщин, которые не требуют от мужчины признаний в любви и штампа в паспорте. Семенов сам предложил ей выйти за него после того, как у нее неожиданно умерла дочка. Врачи называли какую-то редкую болезнь, вероятно, душевного свойства. Девочка лежала всего три дня, ни на что не реагировала и совсем не мучилась, только улыбка постепенно гасла на ее осунувшемся личике. От вскрытия Светка отказалась и горе свое переживала молча.
Свадьба была тихой, у Светки не было подруг, и из гостей была только старенькая мама Семенова, да его приятель еще со студенческих времен. Он хлопал Семенова по плечу и шутил насчет того, что вот, мол, укатали сивку крутые горки...
Через неделю их семейной жизни у Светки начала болеть голова. Она погрустнела и собрала Семенову чемодан.
- Это он, - сказала она, - я чувствую его здесь, в голове.
Таблетки не помогали, погода стояла прекрасная, Светка взяла на работе отпуск... Вскоре Семенову стал слышаться приглушенный стук, он шел из Светкиной головы. Прошло несколько дней, и Светка перестала уговаривать Семенова уйти, она вообще перестала разговаривать, сидела целыми днями за столом, обхватив голову руками, плача над фотографиями своей умершей дочки. Стук слышался все громче, от него нельзя было отделаться, как от звука капающей из крана воды, казалось, он раздается по всему дому. Семенову хотелось расколоть Светке голову, лишь бы она так не мучилась.
Никто, кроме Семенова, казалось, этот стук не замечал. Фельдшерица со "скорой" не спеша измерила у Светки давление, пульс и с суровым лицом прописала успокоительное.
- И сам попей, - сказала она, с сочувствием глядя на заросшее щетиной лицо Семенова.
Мама Семенова приходила к ним каждый день и подолгу стояла около Светки и гладила ее по спине, приговаривая: "Все пройдет, все забудется..." Мама проветривала комнату и варила на кухне кофе, и запах его как-то будоражил Семенова, он подходил к окну и смотрел на облетевшие клены, на дворников, подметающих листья, на детей, которые, смеясь, разбрасывали их, когда возвращались из школы. Семенов ни о чем не думал, он как будто что-то вспоминал и никак не мог вспомнить. Друг принес водки, и Семенов напился до бесчувствия и заснул прямо за кухонным столом.
Когда Семенов потерял последнюю надежду, в квартире откуда-то появился бомжеватый мужичок в вязаной черной шапочке, деловито подошел к столу, спрятал в карман куртки фотографии и, взяв за руку полумертвую Светку, потащил ее в спальню.
ИЗ БОЛЬНИЦЫ Семенов вышел весной. Звуки и запахи показались ему необычно резкими: пронзительные крики птиц, гулкие шаги прохожих, скрежет шин в прозрачном холодном воздухе испугали Семенова, привыкшего к сумрачной тишине палаты. Мама держала его за руку и молча гладила ее, они медленно шли, и он постепенно привык к яркому солнечному свету и начал узнавать улицы, дома, лица...
- Дяденька, дай рубль! - маленькая чумазая девочка протягивала ему ладошку.
Семенов остановился, сердце у него тихо стукнуло. Девочка, задрав голову, серьезно смотрела ему в глаза: косматые волосики, драные туфельки, ободранные коленки. Машинально он сунул руку в карман и вытащил монету (откуда она взялась?). Девочка громко засмеялась и убежала. Семенов вдохнул весенний свежий и вкусный, как в детстве, воздух, счастливо улыбнулся и крепко-крепко обнял удивленную маму, просто приподнял ее от земли.
"АиФ. Дочки-матери" продолжает конкурс рассказа. Победители получат ценные призы, а авторы всех опубликованных историй - гонорар 3500 руб. (без вычета налогов). Рассказ должен быть неожиданным и занимать не более 5 стандартных машинописных страниц. Не забудьте оставить свои координаты: точный почтовый адрес, паспортные данные и ИНН (бухгалтерия у нас строгая). Редакция категорически не вступает в переговоры и переписку с авторами. E-mail: selena@aif.ru
А когда прилетят ласточки...