ЛАРИСА САВИЦКАЯ попала в Книгу рекордов Гиннесса как человек, выживший в авиакатастрофе после падения с высоты 5220 м. Когда представители Гиннесса пришли к ней за фотографиями и подробностями, Лариса пошутила: "Это разве рекорд?! Мне "Аэрофлот" после катастрофы компенсацию выплатил... 75 рублей. Вот рекорд!" Теперь у нее два гиннессовских диплома - за падение и за смешную компенсацию.
Свадебное путешествие
ЕЙ ПОКАЗАЛОСЬ, что самолет взорвался: обожгло руки, лицо, полетели осколки стекла и металла... Сильный холод тоже воспринимается как ожог. Самолету просто срезало крышу - и комфортная температура в салоне "Ан-24" резко вытеснилась забортным морозом. На высоте 5200 м вряд ли было теплее минус сорока.
Владимир умер сразу. Наверное, даже не понял, что произошло. Лариса попрощалась с мужем и как-то успокоилась, решив, что сейчас тоже умрет... Через секунду самолет разломился поперек пополам, их выбросило из кресел в проход. Обломки разнесло на 7 километров. Девушка упала на железный ребристый пол и даже не почувствовала удара, только опять удивилась, что вот Вовка уже умер, а она все еще жива... И потеряла сознание.
Им было тогда по 20 лет. И это было их свадебное путешествие. В том еще, конечно, в советском смысле: сначала к ее родственникам во Владивосток, потом к его - в Комсомольск-на-Амуре, потом домой в Благовещенск. В Благовещенск, кстати, ужасно не хотелось. По крайней мере в назначенный день. Лариса пыталась обменять билеты на предыдущий рейс. Или на следующий... Но 1981 год - эпоха дефицита. В том числе - дефицита авиабилетов: что дали, то и бери. И, по большому счету, чем 24 августа хуже 25-го?
За минуту до смерти
ГОВОРЯТ, за мгновение до смерти человек вспоминает всю свою жизнь. Лариса даже сама удивилась, что ничего масштабного не вспомнилось. Вообще мыслей в голове не было. Только взгляд фиксировался на перекладинах металлического пола. "Рухнуть вниз на металлическом "подносе" - это очень больно. В кресле мягче. В кресле гораздо удобнее падать", - решила Лариса. Почему-то захотелось умереть комфортно.
Вся жизнь отчего-то так и не прошла перед глазами. Всплыл только один эпизод. И то не из собственной биографии, а из итальянского фильма. Кажется, в советском прокате он назывался "Чудеса еще случаются". Вова, пока ухаживал, часто водил ее в кино - целоваться... Так вот, в этом фильме девушка из потерпевшего крушение самолета медленно под музыку парила среди облаков, сидя в кресле. Лариса доползла до кресла, села и стала ждать. Облака проплывали мимо нее вверх гораздо быстрее, чем в фильме, к тому же они были мокрыми и холодными, казались сплошным туманом. Или дымом? Лариса смотрела на них не сквозь пролом крыши, а в сохранившийся иллюминатор... И вдруг увидела землю - совсем близко! Изо всех сил схватилась за подлокотники, отталкиваясь от кресла - ничего рационального в этом не было, просто отпихивала от себя боль. Самолет (вернее, то, что от него осталось) ударился о лес. Облака обрушились дождем.
...Потом ей сказали, что она падала 8 минут. И около пяти часов пролежала без сознания.
Военная тайна
15 ЛЕТ назад, когда "Советский спорт" все-таки рискнул об этом написать, подробности маскировали, как могли. Сказали, что Савицкая испытывала в одиночку самодельный летательный аппарат, развалившийся затем в воздухе. Даже фотографию аппарата ("до катастрофы") опубликовали...
Ну, во-первых, представьте себе самодельный аэроплан, забравшийся на высоту 5200 метров... А во-вторых, ответьте честно: стали бы доблестные советские воины прочесывать тайгу ради девчонки, решившейся штурмовать небо на летающей тарелке домашнего изготовления? Ларису спасла советская обороноспособность. Дело в том, что пассажирский "Ан-24" столкнулся с военным "Ту-16"... А оставить для изучения врагу обломки нашего бомбардировщика?! Нужно было собрать все до осколочка. Сейчас бы, конечно, на это ни людей, ни денег не выделили: чего искать, все равно все погибли. Но в 1981-м железный занавес и холодная война Ларисе пригодились: поисковый отряд наткнулся на "ее" кусок самолета через 3 дня после катастрофы.
Три дня Савицкая прожила в лесу, в самолетном кресле. Одежда насквозь мокрая, руки посинели, зубы выбиты... Среди груды покореженного металла почему-то валялась неразбившаяся, даже не пролившаяся бутылка лимонада. Не хотелось ни пить, ни есть, ни спать, ни согреться - ничего, только умереть. Лариса вообще плохо представляла, как можно жить на свете без Вовки.
Два дня сидела в кресле и ждала, когда же кончится эта жизнь. На третий встала и пошла искать людей. Просто тогда она еще не знала, что с таким сотрясением мозга, переломами руки, ребра и пятью травмами в позвоночнике ходить невозможно. От самолета, правда, как от дома, далеко отходить боялась, все время возвращалась обратно в кресло. Там ее и обнаружил поисковый отряд. Когда увидела людей, нервы отпустили - и встать уже не смогла. Спасатели растерли ее спиртом, уложили на носилки и отправили на вертолете в районную больничку.
Там врачи тоже совершенно здраво рассудили, что с переломами конечностей и позвоночника ходить нельзя. А раз ходила - значит, ничего не сломано. Поэтому лечили только от сотрясения мозга и от воспаления легких.
Закон и справедливость
КОГДА Ларису выписали, она не могла не только ходить, но даже сидеть. Только лежала, свернувшись калачиком, потому что распрямить позвоночник было невозможно. Через 4 дня ее снова забрали в больницу, сделали рентген, загипсовали руку, положили на растяжку... Потом знахарь-костоправ ломал неправильно сросшуюся руку и складывал ее по новой, вправлял позвоночник, поднимал все опущенные от удара внутренние органы. Он сказал: "Если бы тебя сразу ко мне привезли, то вообще беды бы не было. А после врачей я уже всего не исправлю". Однако через полгода благодаря ему Лариса начала сидеть и ходить.
Обращения к официальной медицине стали теперь вовсе бесполезны: "Вы же ходите, - удивлялись врачи, - болеть ничего не должно". А один "добрый" доктор сказал, что Савицкая уже достала его своими жалобами, и поскольку у нее было сильное сотрясение мозга и - наверняка (!) - тяжелый стресс, то крыша могла поехать. Так что задвинуть девушку в психушку, если не отстанет, - проще простого.
Ларису не вызвали в КГБ. "Поговорили" с ее мамой и посоветовали ничего никому о катастрофе не рассказывать. Лариса даже не знает, кто именно. Мама так и сказала: "Посоветовали молчать". Они и молчали.
"Аэрофлот" выплатил ей "компенсацию на лечение" - те самые 75 рублей, которые теперь в книге рекордов. Военные ничего не дали. "Мы бы рады, - говорят, - да не знаем, по какой графе вам денег выписать. В авиакатастрофах, видите ли, пострадавших не бывает: все погибшие. А которые выжили - те свидетели. Свидетелям компенсаций не положено".
Инвалидность "свидетелю" тоже не присвоили - так что она не имеет права даже на бесплатные лекарства. А сейчас они очень нужны.
Ребенок для себя
ПОСЛЕ чудесного спасения очень логично удариться в религию. Может, даже уйти в монастырь. Или, наоборот, стать поклонником Фрейда и посвятить себя изучению глубин подсознания, которое в критические моменты успевает подсунуть нужную картинку из старого фильма... Во всяком случае, глубоко задуматься о смысле жизни, своем предназначении и высокой миссии: ведь для чего-то же спаслась?
"Спаслась для жизни", - решила Лариса с легкомыслием, свойственным юности. Ей был 21 год. Она снова могла ходить. И учиться. Любить только не могла больше: решила, что Владимир - это главная любовь ее жизни, и что теперь она должна жить за двоих. Одна. А ребенка родила для себя. В 25 лет, когда "сроки поджимали" и становилось ясно, что полной семьи - с мужем и печатью, любовью и домашними ужинами - уже не будет.
Беременность как беременность... Даже токсикозы не мучили. На сохранение клали пару раз - как ей казалось, для профилактики. На лекции в институт ходила до последнего дня - потому, наверное, Гошка (которому сейчас 15 лет) вдруг начал проявлять недюжинные способности в химии: наслушался внутриутробно.
Врачи, которые принимали роды, знали, что перед ними женщина, упавшая с неба, ломавшая позвоночник и замерзавшая в летнем платьице на леденящей высоте, - но почему-то ни кесарева сечения, ни каких-то еще "спасительных" процедур не назначали. Только удивлялись сильно: редко какая роженица, промучившись 25 часов, не начинает орать, плакать и проклинать всех скопом мужчин и врачей. А Лариса всякую новую боль сравнивала с болью катастрофы.
Не искушай судьбу
ЧЕРЕЗ 2 месяца после рождения Гоши в автокатастрофе погибла Ларисина мама. То ли очередной стресс так подействовал, то ли травмы позвоночника дали о себе знать, но у Ларисы стали отниматься руки. Первый раз это случилось, когда она попыталась поднять из кроватки орущего Гошу. Не получилось. Стоит над кроваткой и плачет. И Гошка плачет. Но он все-таки был мужчиной и к женским слезам относился трепетно. Поэтому всхлипнул еще раз и затих. Лариса проплакалась, подняла младенца, прижала к себе, уткнулась носом в теплый пушок на голове... И подумала, что обязана быть здоровой, чтобы вырастить сына.
А чтобы быть здоровой, надо много зарабатывать. И желательно в Москве. Вообще очень хотелось уехать из Благовещенска, где все ассоциировалось со смертью...
В столице сначала жила у подруги, через несколько лет смогла купить квартиру. Образование есть, упорством Бог не обидел - работала на двух, иногда на трех работах. Гошу воспитывала по телефону: "Котлеты в холодильнике. Уроки сделал? Молодец!"
Постепенно жизнь наладилась, появился любимый человек, образовалась небольшая, но собственная фирма, потихонечку набиралась нужная сумма на обследование и операцию... Но нельзя так много работать, если ты выжил в авиакатастрофе! Вообще не следует выживать, когда все гибнут. Особенно в России. Не искушай судьбу! Организм взбунтовался и отказался слушаться - Ларису парализовало... Тут же исчез любимый человек: мужчины плохо переносят трудности. Мать выхаживал 14-летний Гошка. И выходил.
Он очень взрослый в свои 15 лет: решительный, общительный, ответственный. Летать только боится панически.
Это было страшно...