Вместо мамы. Российские учёные спасают осиротевших медвежат

   

   

Деревянный дом у леса, маленькая кухня, запах молочной каши, точь-в-точь как в детском саду. На столе – бутылочки, соски, на плите – кастрюли с геркулесом и другими крупами. Выпускник Тимирязевской академии Василий Пажетнов готовит завтрак для своих подопечных – они, в общем-то, дети, но дети необычные. В избушке посреди леса его ждут медвежата.

Поиграют и бросят

«Все они – сироты, – рассказывает руководитель проектов Международного фонда защиты животных IFAW Мила Данилова. – Когда наш фонд появился в России, была широко распространена зимняя охота на медведя в берлоге. Крайне жестокое развлечение: зверь спит, его поднимают собаками, вытравливают, он выходит совершенно потерянный, ослепший от света, и его быстро убивают. Чаще всего жертвой такой охоты становится медведица, потому что она проявляет больше активности, её проще почуять. У её детёнышей судьба незавидная: если оставят в берлоге – замёрзнут через два – три часа, если заберут с собой, то поиграются, пока они малыши, а потом куда-нибудь подкинут».

.

Руководитель проектов российского отделения Фонда защиты животных IFAW Мила Данилова считает, что программа спасения медвежат помогла добиться запрета на зимнюю охоту в берлоге. Фото Людмилы Алексеевой

В зоопарках бурых медведей достаточно, в цирки их тоже берут редко. Медвежонка могут взять для тренировки охотничьих собак, чтобы каждый день натравливать их на беззащитного зверя. Или просто подбросить – иногда медвежат находят на порогах домов в коробках, как котят.

Три года назад фонд IFAW добился запрета на зимнюю охоту в берлоге – предполагалось, что теперь число межвежат-сирот заметно сократится. Но они продолжают прибывать: браконьеры живут по своим правилам. Есть и другие причины: зимняя рубка леса или даже охота на других животных тоже могут потревожить медведицу. Она в страхе покидает берлогу, оставляет детёнышей и больше не возвращается. Спасает собственную жизнь.

В маленькой деревне под Тверью осиротевших животных пытаются реабилитировать – так, чтобы можно было безболезненно вернуть их в дикую природу. Быть рядом, помогать, но не вызывать привыкания – потому что медведь должен бояться человека. Иначе в конце концов выйдет к людям и с большой вероятностью будет убит.

Менеджер центра Сергей Пажетнов показывает прибор для кормления, который в точности воспроизводит форму сосков матери-медведицы. Фото Людмилы Алексеевой    

   

«Соска, из Москвы привезли, точно повторяет форму соска медведицы», – хвастается Василий Пажетнов. Его дед – основатель центра, отец – действующий руководитель. В семье с медведями работают практически все: а их дом напоминает музей медведя. Изображения косолапого везде: на шторах, мебели. Статуэтки на полках, игрушки на диване. Чаще всего это подарки. В маленькую деревню прибывают учёные со всего мира: поделиться опытом, поучиться. Вместо стерильной лаборатории – резиновые сапоги и походы в лес, за наблюдениями.

Василий и Сергей закончили варить кашу, разливают её по кастрюлям – для медвежат, которые уже умеют есть из миски. В большие бутылочки с сосками – для тех, кто помладше. Многие лишились мамы слишком рано – учить их, как есть, приходится человеку.

 

Обед медвежонка. Несколько видов каш: пшеничная, гречневая, геркулес. Фото Людмилы Алексеевой

Часть детёнышей живёт в маленькой избе неподалёку, другие – в такой же, но уже в лесу, ближе к естественной среде. Это – вторая стадия реабилитации. Постепенно их начнут выпускать в лес, на огороженную территорию – вольер. «Где-то в конце июня двери вольера открывают, медвежата начинают выходить в лес, – объясняет Мила Данилова. – Сами ищут пищу, учатся обороняться от врагов, которых могут встретить».

Если всё пройдёт удачно – вернут в природу, туда, откуда их забрали. Медвежата поступают из разных регионов России: проблема есть везде, но Тверскую область называют самой «медвежьей».

Убить и не стесняться

Учёные надевают униформу: несколько слоёв одежды, головной убор, перчатки – это нужно, чтобы хоть немного скрыть человеческий запах. Кормление проходит в полной тишине, чтобы медвежата не привыкали к людскому голосу.

Несколько слоёв одежды, головной убор и перчатки – такая униформа нужна, чтобы медведь не привыкал к запаху человека. Фото Людмилы Алексеевой

Медвежата в избушке приходом человека всё равно встревожены, начинают голосить, выводя непривычно высокие для такого зверя ноты. Но едят всё с аппетитом, кто-то аккуратно, кто-то вымазывает в каше всю пушистую морду. Один медвежонок хулиганит – пытается перелезть через ограждение, но учёные быстро замечают и возвращают беглеца на место.

«Медведь – животное загадочное, – комментирует Василий. – У него практически нет мимики, поэтому сложно понять, что он задумал, радуется он или злится. У всех свой характер: кто-то сразу бежит к кормушке, кто-то осторожничает. Не найти двух одинаковых животных, так же как и людей».

Медвежат выпускают в лес осенью, в возрасте 8–9 месяцев, с большой меткой на ухе – чтобы отследить судьбу воспитанников. Охотники и инспекторы сообщают, где видели животное. Бывает, что медвежонка убивают на охоте – рассказать об этом люди стесняются. «Они считают, что это априори плохо, что столько сил и труда вложили в зверя, а его убили, – рассказывает менеджер Центра спасения медведей фонда IFAW Сергей Пажетнов. – На самом деле это означает, что мы со своей задачей справились, зверь адаптировался, живёт полноправной жизнью обитателя леса. Не всегда всё получается. Бывает, выходят к людям, таких мы забираем на повторную реабилитацию».

Сергей и Василий возвращаются на базу. Через пару часов – опять на кухню, готовить ужин. О медведях говорят сдержанно, без лишних эмоций. «Когда выпускаем, переживаем за них, конечно – в первую очередь, чтобы всё прошло нормально, ушёл в лес и никогда больше не вернулся к человеку, – размышляет Василий. – Они меня любить не должны, и я к ним со своей симпатией не навязываюсь. Хотя мечтаю завести своего – и с ним подружиться. Но дед не разрешает – говорит, опасно это всё и неправильно».

Избегать друг друга

Старший Пажетнов – основатель центра спасения медведей – когда-то приехал в Тверскую область, чтобы собрать материал для монографии. На тот момент научных работ, посвящённых бурому «хозяину леса», была, в лучшем случае, пара – за целое столетие. Вскоре интерес учёного вызвала проблема осиротевших медвежат, он стал разрабатывать технологии по их спасению. В это дело вовлёк всю семью: жену, детей, внуков, а скоро нашлись единомышленники по всему миру. Сейчас по подобной методике реабилитируют гималайских медведей в Индии, а также их более северных сородичей в Эстонии и США.

Валентин Пажетнов пишет детские книги про природу, консультирует молодых учёных. Пока сын и внук кормят медвежат, он гладит любимого кота-найдёныша и вспоминает своих прежних воспитанников. «На болоте люди собирали клюкву, тут же и обедали, оставляли свой запах, один медвежонок и привык к нему. В итоге подошёл к людям. Женщина испугалась, а муж стукнул его по голове и убил зверька. Восемь месяцев ему было. Когда человек начинает ходить в лес, его биологическое поле наслаивается на медвежье, это неправильно. Они не должны пересекаться. Только тогда люди и звери будут избегать друг друга, так безопаснее для всех».

Валентин Пажетнов уверен, человек ни в коем случае не должен вмешиваться в жизнь дикой природы: «даже ящерицу держать дома – уже насилие». Поэтому и идею внука завести медведя считает обычной фантазией: «Зверь должен жить в лесу. И чем реже мы будем встречаться, тем лучше». В его доме медвежат – сотни, самых разных, но все – на картинках и в статуэтках. На такое соседство учёный согласен. 

Смотрите также:

• Тигрёнок вместо котёнка. Почему попытки приручить хищников заканчиваются трагедиями →
• Дрессировщик Андрей Корнилов: «Маникюр слонам делаем наждачной бумагой» →
• Хрупкая артистка держит в кулаке самых свирепых хищников планеты →