Война баронов? В чем суть «феодальных претензий» к реформе РАН

Правительственная реформа РАН вызвала активный протест со стороны учёных. Но теперь, когда сформулированы требования, стало ясно, что претензии академиков имеют ярко выраженную феодальную суть.

   

   

Так считает Глеб Кузнецов, заместитель директора Национального института развития современной идеологии (НИРСИ).

Феодальная иерархия

Заявленная правительством реформа академической науки - это отличнейший повод привлечь внимание общества к состоянию науки вообще и сформулировать предлагаемые изменения, а также презентовать программу, рассказать об амбициях и поразмышлять о будущем. Это повод сказать: «Мы глубоко озабочены состоянием науки, нам не нравится, что российские учёные получают Нобелевские премии, работая в каких-то зарубежных институтах, а у нас и на горизонте не видно ни Эйлера, ни Миллера, ни даже какого-нибудь завалящего Бернулли. Но мы знаем, как ситуацию изменить».

К сожалению, этот шанс был упущен. Упущен... саморазоблачительно. Оклад, имущество, привилегии - вот круг вопросов, который академики очертили вокруг реформы РАН, выразив готовность к обсуждению.

Не верите? Так посмотрите на сайте академии список поправок к правительственному закону о реформе. Весь комплекс претензий и требований «группы Фортова», на мой взгляд, - чистой воды феодализм. Война баронов с центральной властью, с одной стороны, и обществом - с другой.

Анализировать происходящее в связи с реформой РАН следует именно с пониманием феодальной сути претензий группы управляющих институтами и самой академией. Вот предложения наших баронов.

Академики малых академий, которые предполагалось объединить с академией большой, принципиально неравны и не могут быть равны в принципе. Члены-корреспонденты и академики также неравны и не могут быть равны в принципе. Сегрегация на «знать» - академиков и обычных «сквайров» (членкоров и членов «младших» академий) есть важнейшее условие развития науки в Российской Федерации. Введение в «знать» худородных академиков и членкоров должно быть максимально осложнено, а лучше - невозможно.

   

   

Господь послал имущество и бюджет в неотчуждаемое владение господ академиков. Управление им есть их неотъемлемое божественное право. Президент академии Господом помазан руководить агентством по управлению академическим имуществом, а коли будет не так, то и открытий Господь не пошлёт.

Именно защита «их собственности» от «преступных посягательств государства» стала краеугольным камнем академического протеста. Я уж не говорю о том, что экстенсивная система самовластных академических институтов, когда прибыль от сдачи в аренду делится между «бароном» - академиком и его «мажордомом» - завхозом, полностью повторяет манориальную систему феодализма.

Реформа РАН: развал науки или новый виток развития? Онлайн >>

И то, что не принадлежало

Президент РАН Владимир Фортов борется не только за сохранение «своего». Протест работников науки, которых запугивают неизбежностью увольнений, позволил управленцам РАН ещё и позариться на чужое.

Вот их предложение: «Объединение Российской академии наук, Российской академии медицинских наук, Российской академии сельскохозяйственных наук осуществляется по­этапно с сохранением их юридического статуса и отдельного бюджетного финансирования. Первым этапом такого объединения является передача управления имуществом указанных государственных академий федеральному агентству по управлению имуществом РАН»... которым, напомню, управлять должен Фортов.

Под видом реформы наши бароны предлагают отдать им под контроль ещё и то, что им не принадлежало. Как это связано с наукой, спросите? А никак. Оклад, привилегии, имущество - вот что важно.

На прошлой неделе президент академии встречался с президентом страны, где оговаривал себе и престарелой академической элите сохранение имущественных и управленческих привилегий - в то самое время, когда на конференции РАН звучали, как сообщает её пресс-служба, «бессмертные «Атланты» и бард, а по совместительству учёный Александр Городницкий клеймил власть за невнимание к науке.

Осознавали ли собравшиеся в зале уважаемые учёные, что для их руководства «внимание - невнимание» измеряется исключительно финансово-имущественными категориями? Что их искреннее возмущение, их память о «дивных прошлых временах», когда Окуджава был жив, а Городницкий юн, - это инструмент прямого и грубого шантажа академическим начальством властей? А как только цели шантажа будут достигнуты, им прикажут разойтись по обветшалым лабораториям?

Имущество или традиция?

Академия, вернее, имущественный комплекс академии и группа людей, которые им управляют, - это огромный пережиток СССР. Она нашла своё место в строю современных институтов только в качестве оператора собственности и самозваного хранителя некой традиции.

«Мы охраняем трёхсотлетнюю традицию, - повторяется, как мантра. - Если не мы, то наследие Ломоносова, Капицы, Эйлера, Ландау будет разбазарено». Но не слишком ли дорогую цену платит государство и общество за «музей истории науки»? Наука должна быть впереди общества, время предъявляет новые требования и к организации научного поиска, и к формам управления и финансирования научных исследований. Наука и «охранительство традиции» - это оксюморон.

Примерно так же говорили и бароны: «Король, ты отнимаешь наши земли, наши суды, наши привилегии, но кто будет сражаться на твоей стороне, когда придёт враг?» Тогда центральная власть справилась: профессиональные солдаты и народное ополчение заняли место баронских дружин.

Я не говорю, что, сломав сегодняшнюю феодальную систему управления наукой, мы немедленно начнём хватать «нобели». Реформа будет сложной. Но смена исторических формаций - это неизбежность, прогресс. И чем жёстче и по­следовательнее государство будет ограничивать требования академиков, касающиеся подконтрольного им имущества и их личных привилегий, тем больше шансов на успех реформы.