В России кроме двух бед есть ещё одна — сельское хозяйство. Министры отрасли меняются с космической скоростью, а деревенская экономика скрипит, как несмазанная телега. В производство сельхозпродукции вкладываются сотни миллиардов рублей, а крестьяне могут жить счастливо на земле до тех пор, пока в их жизнь не вмешаются чиновники. Вроде они действуют по закону и даже по правилам ВТО...
В прошлом году хозяев частной усадьбы из деревни Назарово Вологодской области заставили уничтожить на кострище тонну свиного сала. Вот тебе, как говорится, бабушка и ВТО-день. Оказывается, применяя европейские лекала, российский частник сельского подворья продукцию производить может, а продать — нет! Для этого нужны всякие специальные разрешения.
Вологодчина хороша в любое время года, но особенно осенью, когда природа и крестьяне подводят итоги года: в диковинных лесах медведи и лоси, лисы и зайцы, кабаны готовятся к зимовке, заболоченные низины покрываются бордовым ковром из клюквы и брусники, реки и озёра кишат рыбой — жерех, щука, лещ, пудовые сомы нагуливают последний жирок... Здорово!
Добраться до крестьянской усадьбы супругов Ауласене из деревни Назарово непросто.
Сворачиваем с федеральной трассы, дорожного знака нет — то ли есть деревня Назарово, то ли нет. Помог спутниковый навигатор, нашёл проселок в сельское поселение, где якобы люди живут счастливо.
НЛО на деревне
Деревня Назарово хоть и умирающая, а чудеса там настоящие. Под землёй проходит какой-то разлом вроде магнитной аномалии, и стрелка компаса крутится как сумасшедшая. Хозяйка усадьбы Римма с восторгом рассказала, как в сумерках за околицей садятся фантастические тарелки, а всю ночь видны красавцы-миражи с диковинными городами и райскими садами. Правда, с криком первого петуха они исчезают. А ещё здесь есть чудная лошадь, которая ест сало, закусывает брусникой и может выпить рюмку-другую водки. Чудеса!
В Назарово кроме хозяев усадьбы трое жителей — доживающие свой век старик и старуха и москвич, приехавший искать дачу, но, начав строить дом, решил здесь поселиться.
Хожу по хозяйскому дому, срубленному из отличного вологодского леса, лёгкому по европейскому стилю, но с крестьянской основательностью. Хозяйка показывает просто громадную гостиную с зимним садом и камином, чуть меньше кухня. У каждого супруга есть своя комната, общая спальня, ванная — в общем, все удобства. За окном видна банька, срубленная в лапу из кругляка, пруд с островком, молодой сад, овощные грядки. Чуть дальше — животноводческий городок на 400 свиней. Всё построено с умом, по индивидуальному проекту. В планах хозяев усадьбы Риммы и Йонаса — утепление крыши свинарника и душ для... хрюшек. Это только в шутку свиней называют грязнулями: они, конечно, любят «понежиться» в грязи, бока почесать. И грязными пятачки остаются только до порога в своё жилище, каждую свинью Йонас моет водой из шланга. Постельку-подстилку из опилок для своих питомцев супруги меняют дважды в день. Как ни странно, в богатой лесами Вологодчине опилки кусаются — 4 тыс. руб. за скромный грузовичок.
На супругов смотреть — одно удовольствие. Римма, коренная вологжанка, с заразительным смехом и характерным говорком. В её оканье вплетается прибалтийский акцент Йонаса. Где они, русская и литовец, как говорят деревенские, снюхались, одному Богу известно. И почти 30 лет они живут вместе в завидном согласии.
Римма, зоотехник по образованию, профессионально лечит животных, но и в сугубо мужском занятии — в забое скота — ей нет равных. Здоровенного, под тонну быка она может ударить между рогов , и через секунду грозный бык падает на колени.
А Йонас напоминает университетского профессора: рассудительный, с правильной речью, но молчаливый. Частенько Римма называет мужа своим интернетом — Йонас может ответить на любой вопрос. И готовит блюда лучше жены, чем жена очень гордится. Его изящные руки выдают дворянское происхождение. Так оно и есть. Его предки с именитой фамилией имели до революции недвижимость в Санкт-Петербурге, ели на серебре и денег не считали. Дед воевал в Красной Армии, в 1945 г. дошёл почти до Берлина, но после победы получил... 25 лет сталинских лагерей. Йонас тоже служил, уже в Советской армии, обиду на советскую власть за репрессированного деда не держит.
На Йонасе вся инженерная часть свинарника, все механизмы и беспрекословный порядок. Сельский «профессор», мастер спорта по лёгкой атлетике, фанат гиревых состязаний, один, влёгкую за два часа перекидывает в самосвал тонну навоза. И дом он построил замечательный, с большими панорамными окнами, где вечерами любит посидеть у камина с кружкой парного молока.
Хозяева приглашают за стол. Ради гостя — поздний завтрак или лёгкий обед. Сел за стол и ахнул, чтобы мне так каждый день жить: хрустящие грузди отливают золотистым маслом, помидоры, огурчики, брусничное варенье, парное молоко и пахнущий травами ароматный чай. Ничего магазинного, кроме хлеба, всё своими руками выращенное, в лесу собранное. И, конечно, фирменное блюдо — распластанные ножом тонкие ломтики белоснежного сала. Настоящая русская еда!
Особенности свиноводства
— Мечта свершилась, построили свой дом, — делится радостью Римма, с удовольствием посматривая, как я уплетаю сало. — Двадцать лет тянули, работали как ломовые лошади. Иной раз так за день упашешься, что в супружеской постели не до любви. Хочется, чтобы усадьба была красивой, ну... тургеневской что ли, а может, самобытной, как у графа Толстого. Поэтому с усталости и сны виделись кошмарные, один сюр, такой сумасшедший, что Шагал мог позавидовать. Недавно корову купили — молоко настоящее, для себя, для работников. Мне вас, городских, жалко, пьёте одно порошковое. — И Римма наливает мне очередную кружку: — Да и откуда ему взяться, настоящему молоку, на заливных лугах настоянному. Двадцать лет назад в нашей округе держали 200 коров, а сейчас и пяти не наберётся.
Вот мы свиней разводим. Дело выгодное, затраты за 2-3 года окупаются. Сало опять же солить можно, на него постоянный спрос. Хотя оптовики на нас наживаются — берут за 280 руб. кг, на продажу выставляют по 450-500 руб. Но нам и такая цена подходит, продать мясо сегодня ох как трудно. Вот в прошлом году мы на сале и погорели. В прямом смысле!
Завалили 20 свиней, посолили мясо, подготовили к продаже. А местные чиновники, узнав, шум подняли, словно мы преступление совершили. Поскольку мясо посолено, а это считается переработкой, на что требуется специальное разрешение. А нам кто сказал? Только одёрнули, окрикнули, что не по правилам....
Мыкались-мыкались, сало тухнет... Два дня на своём горбу сало таскали на могильник. Два дня оно горело жарким пламенем, растекаясь по грязи. Горело на полнеба, словно огромная жировая свеча. В огне сгорел наш труд, предполагаемая прибыль в 300 тыс. руб. Впору залезть под кровать и зареветь как белуге. Не дождётесь! Стиснули зубы, сглотнули обиду и опять за работу.
А тут на пороге ещё одно новшество — всем частникам запретили подворовый убой живности. На продажу нельзя забить ни цыплёнка, ни курёнка. И мы ещё убытки понесли в 500 тыс. руб.: построили по европейским меркам убойный цех с холодильником. Оказывается, зря.
А что взамен? Например, построили в Шексне убойный цех. А попробуй, доберись туда. Считайте сами: заказать транспорт — 1500 руб., погрузить — как договоришься. Боров 400 кг весом так пятаком двинет — с ног слетаешь. Затем справка о убое, клеймо на мясо — ещё 420 руб. Это же грабёж — не экономика. Когда же мы в России от дураков избавимся? Поэтому мясо и дорожает. Кто себе в убыток торговать будет?
— И всё же, кому мясо продаёте?
— А кому придётся! Ну купят дачники одну свинью. Можно на ярмарку отвезти, но и те захирели. Выкручиваемся помаленьку, молодняк (один поросёнок на 10 кг стоит 4 тыс. руб.) на откорм продаём. Для любой семьи это выгодно.
Была я как-то в Шексне, посмотрела на городских земляков, а у них раньше глаза блестели, а сейчас ни искорки. Враз обнищал рабочий класс! Смотрят на мясо, глаза отворачивают, не могут купить. Даже наша божеская цена по их зарплатам неподъёмна. Пенсионеры даже кости не берут.
А других путей нет. Уличная торговля с лотков запрещена. Москва требует большие объёмы, сетевая торговля в шею гонит от порога.
— А как же государственная поддержка! До крестьян эти деньги доходят?
— Доходят! (Римма рубанула рукой воздух.) — Хотели мы из частников в фермеры перейти, но вовремя одумались, семь раз отмерили и отказались. Нам грант предлагали 15 млн руб. Нет слов, хорошие деньги. Но при одном условии — на нашем личном счёте должно быть 60% от этой суммы. Правильно — 9 млн руб. А где их взять и какого ляда чиновники будут заглядывать в наш карман? Да я за меньшие деньги свинарник построила, с работягами рассчиталась, деньги на развитие оставила. А с грантом одна морока, за каждый гвоздь надо бумажкой прикрыться.
— У вас силёнок хватит на большой агрокомплекс? Сейчас это модно и, говорят, эффективно. И государство поддержит.
— Силёнок хватит, а желания нет. Был у нас один сценарий в области, который чиновники написали, «Особенности национального свиноводства». Хоть фильм снимай, обхохочешься. А получилась драма со слезами на глазах. Посулили наши власти одному фермеру грант 50 млн руб., предложили построить свинокомплекс, где вместо людей за свиньями компьютер, роботы ухаживают. Построили чудо-дворец для свиней — чисто, и свиньи от удовольствия хрюкают. Только одного не учли — русского раздолбайства. Зимой за долги в свинарнике отключили электроэнергию. Компьютеры потухли, кондиционеры затихли, в навозе свиньи замерзают. Пришлось крышу вскрывать, чтобы хрюшек спасти. Спасли, слава богу. Всё рухнуло, фермер разорился, и никто ему не помог.
Смотрим ещё одно новшество в усадьбе «Назарово». С помощью друзей супруги выкопали пруд на 20 соток, запустили рыбу.
Йонас тащит меня в дом, в свой кабинет, где на старинном дубовом столе, тускло поблескивая стариной, лежат старинные монеты, остатки церковной утвари, нехитрые женские украшения. Он рассказывает о тайной страсти супругов в часы отдыха, когда они с Риммой берут металлодетекторы оы и бегом на свежую пахоту. Не клады искать, муж и жена исследуют культурный слой: интересно, как люди жили раньше. Как-то за околицей изучали советский период и нашли одни водочные пробки. Помните, такие металлические «бескозырки» с ленточкой-хвостиком, чтобы пробку с горлышка сдёрнуть. Вот и весь культурный слой советской социалистической деревни.
В комнате дурманят голову пучки сушёных трав. Это увлечение Йонасу досталось от деда. Колдуном его никто не кличет, а случись что — бегут... Соседа Лёшку от болей в спине вылечил.
Римма и Йонас провожают меня в город уже в сумерках.
— Приезжайте к нам на новоселье! У нас дом «сидючий», по-вологодски — «гостеприимный». Гостей бывает много, сидят приятно и долго. Про время забывают.
По дороге я долго вглядывался в темноту, пытаясь рассмотреть, как в Назарово садятся НЛО. Махнул рукой. Сказки всё это. А может быть, нет! Деревня-то возрождается. Значит, чудеса продолжаются. Но кто-то крестьянам мешает и намеренно вредит. А из созданных препятствий в деревне Назарово рождаются сотни идей, которые и в огне не горят, и в воде не тонут.