Как раз в эти июльские дни бурного 1917-го года энергичный социалист Александр Фёдорович Керенский возглавил Временное правительство, заменив на этом посту бывшего главного земца России князя Львова, которого за добродушие и полную беспомощность даже министры в своём кругу называли «шляпой».
Сказать, что Керенскому с назначением крупно повезло, нельзя. Делать политическую карьеру в разгар революционной бури — дело ненадёжное. Особенно, если тебе нужно пройти между Сциллой и Харибдой — ультраправыми и ультралевыми. Вот и его судёнышко разбилось в щепки.
По той же причине его исторический портрет далёк от правды. Карикатуры на него с наслаждением рисовали и монархисты, и либералы (именно Керенский убрал из правительства кадета Милюкова), и, разумеется, большевики. Да и социалистов разных мастей насчитывалось в России в ту пору немало. И не все из них симпатизировали Керенскому. Поэтому после Октября издевались над бывшим премьером все очень дружно. Самая популярная байка гласит, будто Александр Фёдорович бежал из Зимнего в женском платье. Впрочем, много и другого вранья: упорно распространяли слух, что он мечтал воевать до последнего русского солдата, утверждали, что он трус, да и вообще, в революции совершенно случайный персонаж.
На самом деле среди массы разнообразных упрёков в адрес этого человека (не политика — это совсем другое) согласиться можно лишь с одним — Керенский действительно был позёром и любил нравиться публике. Что-то в этом грехе было, конечно, личностное, а что-то — профессиональное. Не надо забывать, что Керенский был известным адвокатом, а в дореволюционные времена адвокат в силу необходимости должен был быть отчасти и актёром, чтобы произвести нужное впечатление и на присяжных, и на судебных репортёров. Умение ярко и убедительно говорить, «блистать» на трибуне было просто необходимо, чтобы выиграть процесс. Да и дальнейшая его депутатская, тем более, оппозиционная деятельность могла только закрепить этот недостаток. Но, повторяю, «актёрство» было заложено, конечно, и в самой этой личности. Рассказывают, что в юности Керенский с успехом играл в любительских спектаклях, причём особенно ему удавалась роль Хлестакова.
Не буду писать о близости двух семейств — Ульяновых и Керенских — в Симбирске, это слишком известная история. Замечу лишь, что кончал Александр Керенский всё же не Симбирскую гимназию, как Ленин, а уже Ташкентскую, куда переехала его семья, причём закончил её с золотой медалью. После чего поступил на историко-филологический факультет Петербургского университета, где впервые и окунулся в политику. Настолько глубоко, что его заставили уйти в академический отпуск и отправили для «промывки мозгов» к родителям в Ташкент. На время это, похоже, помогло, поскольку, вернувшись в университет, наш герой не только сменил факультет, перейдя на юридический, но и всерьёз занялся учёбой. А поскольку был человеком, безусловно, способным, то и здесь оказался среди лучших, получив диплом первой степени.
Мог бы сделать научную карьеру, но после университета снова ушёл в политику, совмещая её с адвокатской деятельностью. В 1905-м стал членом Комитета по оказанию помощи жертвам «Кровавого воскресенья», в 1906-м участвовал в судебном процессе в Ревеле — защищал крестьян, разгромивших поместье местного барона. Ещё позже протестовал против антисемитского дела Бейлиса, из-за чего был приговорён к восьмимесячному тюремному заключению. Кстати, это была уже вторая «ходка» Керенского. В 1905 году его арестовали за связь с эсеровской боевой дружиной. Сидел недолго, но с петербургскими «Крестами» познакомиться всё же успел.
Что же до всероссийской известности, то она пришла к нему в 1912 году, когда Керенский возглавил специальную комиссию 3-й Думы в связи с Ленским расстрелом. На основании выводов комиссии правительству пришлось лишить компанию «Лензолото» её монопольного права, руководство приисков реорганизовали, тех, кто руководил расстрелом, арестовали, условия быта и работы на приисках улучшились, а зарплата повышена.
Известно, что Керенский просился даже в террористы, однако его просьбу отклонил сам Азеф — руководитель террористической организации эсеров и одновременно агент царской охранки. Какое из «ведомств» высказало Керенскому тогда недоверие, не ясно, но в любом случае отказ спас его от ранней гибели или тюрьмы. Иначе говоря, Александр Керенский не был ни трусом, ни случайным для русской революции человеком.
До февраля 1917-го Керенский был одним из самых активных оппозиционных ораторов в Думе, в связи с чем, по ряду свидетельств, императрица не раз требовала от мужа ареста этого беспокойного депутата. А после Февраля, ещё до того, как Керенский стал премьером, он сыграл важную роль в целом ряде эпизодов отечественной истории. Будучи убеждённым республиканцем, именно Керенский, например, помешал кадету Милюкову посадить на трон великого князя Михаила Александровича, убедив того в бесперспективности этой затеи.
Неправда и то, что, возглавив Временное правительство, Керенский хотел довести войну до победного конца. Другое дело, что, желая мира, он не знал, как этого добиться. Впрочем, как это сделать, не знал на тот момент ни один политик России. Ленин, демагогически рассуждая в те времена о мире, просто мечтал перевести одну войну в другую — революционную.
Позиция Временного правительства, несмотря на краткий срок его существования, не раз менялась. Пока министром иностранных дел был Милюков, правительство действительно выступало за войну до победного конца ради пресловутых «Дарданелл». Однако после его отставки началась уже борьба за мир «без аннексий и контрибуций». Борьба, правда, безуспешная, поскольку выйти из драки в одиночку без существенных потерь для российских интересов было невозможно.
Что же до личной позиции Керенского, то в конце войны он, отчаявшись, вообще взял курс на сепаратный мир. И если бы не Октябрь, то, неисключено, опередил бы в этом намерении Ленина. Керенский даже обнародовал российские условия договорённостей, которые крайне не понравились Парижу и Лондону. Кстати, именно в этой антивоенной позиции премьера и заключалась важнейшая причина, почему союзники, на словах поддерживая Временное правительство, на деле помогали генералу Корнилову в подготовке мятежа.
О том, что творилось в те дни в голове у премьера, лучше всего говорит его конфиденциальное письмо Ллойд Джорджу, которое он передал через писателя Сомерсета Моэма. В письме он прямо предупреждает, что, если союзники не поддержат Россию в её стремлении к миру, она будет вынуждена выйти из борьбы в одиночку. «Если этого не будет сделано, — писал Керенский, — тогда с наступлением холодной погоды я не смогу удержать армию в траншеях. Я не вижу, как мы могли бы продолжить войну. Разумеется, я не говорю этого людям. Я всегда говорю, что мы должны продолжать борьбу при любых условиях — но это продолжение невозможно, если у меня не будет что сказать моей армии».
Да, Керенский был человеком позы. Да, глава кабинета не столько решал проблемы, сколько являлся своего рода специалистом по политическому сёрфингу. Какое-то время, мастерски маневрируя, он был своим и среди членов Исполкома Советов, и в правительстве. Вместе с тем умение скользить по революционной волне никак не могло подменить умение управлять ею, так что вопрос заключался лишь в одном: как долго Керенский удержится на своей доске. Тем более что на Россию неуклонно надвигалось сокрушительное октябрьское цунами.
Как и большинство политиков той эпохи, Керенский наделал множество ошибок. Как и многие в ту пору, главным образом он надеялся на Учредительное собрание, которое и решит все основные вопросы государственного устройства России. Причём, став премьером, сразу же сделал то, чего так не желали делать кадеты — ускорил проведение выборов в Учредительное собрание. Либералам было ясно, что выборы они проиграют, поэтому они к ним и не стремились. Благодаря Керенскому, выборы (максимально чистые в условиях войны и политического хаоса) состоялись. Причём импульс выборам был задан настолько сильный, что они состоялись даже после октябрьского переворота. Лишь позже, укрепившись у власти, большевики «Учредиловку» разогнали, а вот помешать проведению выборов не посмели.
Кстати, на тех выборах большевики проиграли, отстав от эсеров на 16%. Результаты дают историкам представление о реальной расстановке политических сил в России на тот период. Для Ленина это, разумеется, значения не имело. За него проголосовал человек с ружьём — армия, а это в революционные времена важнее голоса крестьянина или интеллигента.
Не вышел из политической борьбы Керенский и после захвата большевиками Зимнего дворца, откуда он якобы трусливо бежал в женском платье. На самом деле Керенский выехал из Петрограда навстречу вызванным с фронта войскам. То, что это было уже бессмысленно, дело другое, однако боролся премьер до конца. Командующий Северным фронтом давать ему войска отказался, а казаки Краснова, хотя его и поддержали, до столицы не дошли: рядовые, не подчинившись командованию, заключили с Красной гвардией перемирие. Классика того времени.
Позже не захотели иметь дело с социалистом и белые генералы. Лишь использовав все возможности, в июне 1918 года Керенский через Мурманск эмигрировал из России. Но и на Западе не нашёл общего языка ни с Ллойд Джорджем, ни с Клемансо. Ни тот, ни другой не забыли о его попытках выйти из войны.
В результате Керенский оказался в полной изоляции: его не любили ни правые, ни левые, да и сам он постоянно метался, путаясь в лабиринте своих политических взглядов. То осуждал интервенцию стран Антанты, то призывал к крестовому походу против Советской России. То поддержал германскую агрессию против Советского Союза, то потом резко выступал против неё, поняв, что речь идёт не только об уничтожении большевистского режима, а вообще славян.
Противоречивая фигура, это точно. Но не карикатура.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции