С точными датами в истории порядок относительный. Но примерно в эти ноябрьские дни 1714 года генерал-губернатор Санкт-Петербурга, генерал фельдмаршал (в будущем даже генералиссимус) князь и герцог Ижорский Александр Данилович Меншиков получил письмо от самого Исаака Ньютона, в котором сообщалось, что тот избран членом Лондонского королевского общества. Или, иначе говоря, академиком.
Правда, самостоятельно прочесть письмо Меншиков не смог. И не потому, что не знал английского. А потому, что при всех своих высоких титулах до самой смерти оставался безграмотным. Некоторые историки, расположенные к Меншикову, тщетно пытались доказать, что это не так, но, увы, ни единой записки, написанной его рукой так и не обнаружено.
С этим вопросом дело обстоит примерно так же, как и с дворянством Александра Даниловича. Многие пытались опровергнуть известные литературно-кинематографические версии, что соратник Петра, а затем и сам де факто повелитель России когда-то торговал пирожками во вшивом ряду, но получилось не очень убедительно даже у Пушкина: «Меншиков происходил от дворян белорусских. Он отыскивал около Орши своё родовое имение. Никогда не был он лакеем и не продавал подовых пирогов». Пушкин, конечно, «наше все», но в своих исторических умозаключениях и он не раз ошибался, что доказали более поздние исследования. Да, кстати, слово «отыскивал» не означает, что «отыскал».
Между тем, ни знание букваря, ни дворянское происхождение на самом деле ничего всерьез не изменили бы в историческом портрете первого помощника Петра. Александр Данилович был прекрасным организатором, талантливым и смелым полководцем (не раз первым бросался при штурме на крепостную стену противника) и не менее выдающимся казнокрадом. Кстати, именно он первым протоптал дорожку в лондонские банки, где хранил немалую часть краденого. После его опалы российская власть предприняла немало усилий, чтобы вернуть на родину эти деньги. И даже преуспела. Частично.
То, что именно такого помощника терпел при себе Петр, который изо всех сил пытался бороться с коррупцией и казнокрадством, свидетельствует как об упомянутых уже достоинствах Меншикова, так и об извечной проблеме каждого русского реформатора: им всем не хватало умных и одновременно честных помощников. Бесспорно, из «гнезда Петрова» вылетело немало первоклассных птенцов, однако и Россия необъятна. Поэтому практически у каждого русского реформатора висел на шее «свой толково-вороватый Меншиков». Вот и Петр после смерти любимого им Лефорта, как говорят, заметил: «Осталась у меня одна рука, вороватая, да верная».
Ну а когда скончался и сам Петр, именно Меншиков посадил на престол с помощью гвардии и верных лично ему (и, конечно, памяти реформатора) людей жену российского императора, бывшую «портомою» и содержанку Екатерину I. Сам Петр такой выбор вряд ли одобрил бы, хотя бы потому, что незадолго до смерти жена ему изменила, однако, как известно, умер, так и не назначив преемника. А петровское окружение и иностранцы как внутри страны, так и за рубежом, сочли Екатерину на тот момент наилучшим вариантом, поскольку это как минимум гарантировало, что вестернизация России, начатая Петром, не повернет вспять. Тем более, все понимали, что реально империей будет управлять не Екатерина, чей кругозор ограничивался домашним хозяйством, а опытный Меншиков. Он и правил Россией при Екатерине, а после ее смерти еще при Петре II. Оставался бы на вершине властной пирамиды и дальше, но проиграл в придворной интриге.
Итак, как же правил страной безграмотный, но, безусловно, талантливый академик? Всерьез Россию вперед Меншиков не продвинул, но и отступил от петровских реформ немного. Петр очень дорожил Сенатом, а Меншиков, в силу личных интересов, подчинил его более узкой группе лиц — Верховному тайному совету. В 1727 году новая власть ликвидировала еще одно петровское дело, уничтожив зачатки городского самоуправления. Здесь бразды правления вновь взяли в руки губернаторы. Зато, согласно предначертаниям реформатора, была отправлена морская экспедиция капитана Беринга для решения столь интересовавшего Петра вопроса, соединяется ли Азия с Северной Америкой. В 1726 году открыта Академия наук — также плод еще петровских усилий; проведен и ряд других преобразований, задуманных реформатором.
Главной же своей задачей на вершине власти князь считал не столько продолжение реформ, сколько решение вопроса о престолонаследии. Вопрос был, бесспорно, для будущего России важнейший. Сына царевича Алексея подростка Петра дедовские реформы не привлекали, между тем, он оставался в глазах большинства русских главным претендентом на престол. Так что воцарение Екатерины лишь временно решало проблему.
Пытаясь привязать Алексея к новой постпетровской элите, новая власть упорно искала хоть какой-то выход из трудного положения. Идеи при этом возникали самые неожиданные. Бывший дипломат, а позже член тайного совета и вице-канцлер немец Генрих-Иоганн Остерман, назначенный наставником к подростку, предложил, например, женить мальчика на его тетке, царевне Елизавете Петровне.
Любопытна аргументация, приведенная Остерманом, поскольку подобная логика, видоизменившись, конечно, и по сию пору иногда доминирует: низам — нельзя, верхам — можно.
«Супружеское сие обязательство, предпринимаемое между близко сродными персонами, может касаться только до одних подданных, живущих под правительством, но не до высоких государей и самовластной державы, которая не обязана исполнять во всей строгости свои и предков своих законы, но оные по своему изволению и воле отменять свободную власть и силу имеют, особенно когда от того зависит благополучие столь многих миллионов людей». Как видим, автора идеи ничуть не смущали ни разница в возрасте жениха и невесты, ни проблема кровосмешения (дочь и внук Петра Великого), ни церковные уставы.
Проект отвергли в виду его очевидной скандальности, но в принципе путь к решению задачи Остерман, с точки зрения Меншикова, нашел: просто надо было женить будущего императора на дочери самого Александра Даниловича. Поначалу все шло гладко: дочь Меншикова понравилась наследнику, а будущий тесть на время еще больше укрепил свои позиции. Что и вызвало недовольство у многих.
В заговоре против Меншикова участвовало несколько старых боярских родов и обе дочери Екатерины I Анна и Елизавета, имевшие собственные виды на отцовское наследство. За ними стояли иностранцы — в первую очередь голштинцы. К этому моменту Анна уже стала Голштинской герцогиней, а за Елизавету тогда сватался другой тамошний герцог Карл. Голштинцы не скрывали своего желания в случае успеха возглавить управление военной коллегией и русской армией. Или, иначе говоря, получить главный приз, за который и боролись все иностранные державы, — контроль над русским солдатом. Он уже доказал свою эффективность в решении многих европейских проблем.
Внезапная смерть Екатерины в апреле 1727 года планы заговорщиков скорректировала, но не отменила. На престол взошел 11-летний император Петр II, но до 16-летнего возраста он должен был находиться под опекой Верховного тайного совета, то есть, фактически все того же Меншикова. Петр II обязался под присягой не мстить никому из тех, кто когда-то подписал смертный приговор его отцу. А подпись Александра Даниловича в том списке стояла первой.
Меншиков страховался многократно, но от опалы не спасло ничто: ни эта клятва, ни то, что 25 мая состоялась официальная помолвка его дочери княжны Марии с императором, ни то, что он приказал освободить бабку молодого императора, бывшую царицу Евдокию, содержавшуюся до того времени по воле Петра Великого в Шлиссельбурге.
Немалую роль в срыве планов князя Меншикова сыграл все тот же Остерман, предложивший государю вместо официальной невесты несколько новых очаровательных претенденток на звание будущей императрицы. К тому же Петербург внезапно, но явно не без вмешательства немца, наполнился самыми невероятными слухами о заговоре против Петра II. Утверждалось, например, что князь Меншиков связался с прусским двором и просил дать ему 10 миллионов (неясно, правда, в какой валюте) взаймы, обещая вернуть вдвое, когда сам сядет на престол.
Падение Александра Даниловича было катастрофическим. У самого могущественного и богатого еще вчера русского вельможи отняли все, вплоть до одежды. Многочисленное семейство опального князя двигалось в сибирскую ссылку на разбитых телегах, а престарелому члену Лондонского королевского общества, как в отрочестве, пришлось снова надеть простой крестьянский тулуп.
В селе Березове князь своими руками вырубил дом — выучка петровских времен пригодилась на старости лет. Рядом своими же руками ссыльный построил церковь, где его и похоронили.
Старик прожил богатую жизнь, полную удивительных приключений, выдающихся подвигов и больших грехов. Как бы мы ни относились к Меншикову, нельзя не признать: свою опалу бывший друг и помощник Петра I встретил с достоинством и мужеством.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции