20 декабря 1942 года армейская группа вермахта под командованием генерала Германа Гота, выйдя к берегу реки Мышкова, обнаружила перед собой 2-ю гвардейскую армию Родиона Малиновского. В тяжелейших условиях зимы армия совершила форсированный марш в 280 километров и успела в самый нужный момент.
«Гроза» не удалась
Герман Гот, реализовывавший операцию «Зимняя гроза», разработанную фельдмаршалом Манштейном, должен был разблокировать окруженную в Сталинграде 6-ю армию Паулюса. От Мышковы до него оставалось 35 километров. Но Гот, уже потративший большую часть сил, осознал, что план провалился. Как понял это и Манштейн, который тем не менее отдал приказ Готу продолжать прорыв. Но пройти дальше немцы не смогли — 24 декабря, после яростных боев, они покатились назад.
Причину провала Манштейн позже определит так: «Причину гибели 6-й армии надо, понятно, искать в том, что Гитлер — прежде всего из соображений престижа — отказался отдать приказ оставить Сталинград».
Агония Паулюса продлится еще более месяца, но ни единого шанса уже не останется. Капитуляция в Сталинграде определит начало коренного перелома в войне.
А ведь еще за несколько месяцев до того Советский Союз стоял на краю пропасти...
«Неудачи советских войск весной и летом 1942 года»: история большой катастрофы
Советские учебники истории период Великой Отечественной войны освещали достаточно подробно. Но в то же время на некоторые вещи акцент не делался.
После подробного изложения событий битвы за Москву авторы переходили к сражению за Сталинград, ограничиваясь лишь небольшим параграфом «Неудачи советских войск весной и летом 1942 года».
Не то чтобы от советских школьников скрывали тяжесть войны. Однако считалось как-то неудобным указывать на то, что к лету 1942 года ситуация для СССР была не менее, а даже более тяжелой, чем в июне 1941 года.
Вермахт, потерпевший первое во Второй мировой войне поражение, проиграв схватку под Москвой, вовсе не был сломлен. И эйфория, в которой самим Верховным Главнокомандующим ставилась задача «добиться того, чтобы 1942 год стал годом окончательного разгрома немецко-фашистских войск и освобождения советской земли от гитлеровских мерзавцев», оказалась неоправданной.
Наступление на Харьков не просто потерпело неудачу, а обернулось полным разгромом группировки советских войск. Убитыми, ранеными и пленными Красная Армия потеряла около 500 000 человек. Гитлеровцам удалось захватить Крым, в начале июля 1942 года пал Севастополь.
Немецкие войска устремились к Волге, захватывая всё новые и новые территории. 7 июля гитлеровцы ворвались в Воронеж, 23 июля пал Ростов-на-Дону.
Черчилль уже не верил в русских
После выхода к берегам Волги и захвата Сталинграда Советский Союз лишался стратегических ресурсов и коммуникаций. Прорвавшийся на Кавказ противник мог завладеть нефтепромыслами Грозного и Баку.
В Великобритании строили планы бомбежки советских нефтепромыслов, чтобы они не достались вермахту. Надвигающееся поражение грозило вступлением в войну Японии и Турции. На Западе многие считали, что дни СССР как державы, способной продолжать активное сопротивление, сочтены.
Даже сегодня описание ситуации производит тягостное впечатление. И невозможно даже представить, каково было тем, кто лично был участником событий весны и лета 1942 года.
Вот в этой ситуации и был выпущен приказ «О мерах по укреплению дисциплины и порядка в Красной Армии и запрещении самовольного отхода с боевых позиций» от 28 июля 1942 года, более известный как приказ № 227 «Ни шагу назад».
Парадокс в том, что про него слышали почти все, но мало кто знает, что именно он из себя представлял.
Расстрелы, расстрелы и еще раз расстрелы
В американском фильме 2001 года «Враг у ворот», рассказывающем про Сталинградскую битву, главного героя вместе с другими солдатами привозят на фронт в закрытом вагоне с решетками, а затем бросают в бой, выдав одну винтовку на двоих. За спиной красноармейцев — НКВДшники из заградотрядов, которые начинают расстреливать советских солдат чуть ли не вместе с немцами.
При этом сегодня не только американцы, но и молодые россияне готовы поверить, что так оно и было на самом деле. С обязательной прибавкой о том, что значительный вклад в войну внесли «штрафники» из числа уголовников. Все вот это вместе якобы и есть приказ № 227.
«Или перепрыгнуть, или умереть!»
Но вот воспоминания человека, который ознакомился с приказом на фронте: «Мы сидели... на срубе деревенского колодца и целый час, оглушенные, молчали после того, как прочли приказ. По-настоящему я пришел в себя только через несколько дней в Москве. Все эти дни мне казалось, что течение времени прекратилось. До этого война наматывалась, как клубок несчастий, потом, в декабре сорок первого, этот клубок как будто начал разматываться, но потом он снова начал наматываться, как клубок новых несчастий. И вдруг, когда я прочел этот приказ, словно всё остановилось. Теперь движение жизни представлялось в будущем каким-то прыжком — или перепрыгнуть, или умереть!»
Это слова военного корреспондента и писателя Константина Симонова. Человека, который беды первых месяцев войны видел воочию. И ровно о такой реакции рассказывали большинство фронтовиков.
«Территория Советского Союза — это не пустыня»
Приказ № 227 не подлежал публикации и доводился только до личного состава. Полностью его текст в Советском Союзе был опубликован только в 1988 году, когда его трактовка уже велась в духе пресловутого «победили вопреки».
Но что потрясло Симонова и других? Неужели угроза кары и репрессий?
На самом деле, с армией Сталин заговорил без всяких сантиментов, рисуя картину военной катастрофы: «Бои идут в районе Воронежа, на Дону, на юге у ворот Северного Кавказа. Немецкие оккупанты рвутся к Сталинграду, к Волге и хотят любой ценой захватить Кубань, Северный Кавказ с их нефтяными и хлебными богатствами. Враг уже захватил Ворошиловград, Старобельск, Россошь, Купянск, Валуйки, Новочеркасск, Ростов-на-Дону, половину Воронежа».
А дальше Верховный прямо указывает, что народ не будет прощать всё: «Население нашей страны, с любовью и уважением относящееся к Красной Армии, начинает разочаровываться в ней, теряет веру в Красную Армию, а многие из них проклинают Красную Армию за то, что она отдаёт наш народ под ярмо немецких угнетателей, а сама утекает на восток».
Сталин говорит, что «Красную Армию проклинают», и фактически признает, что людей можно понять.
А дальше то, что звучит почти как приговор: «Территория Советского Союза — это не пустыня, а люди — рабочие, крестьяне, интеллигенция, наши отцы и матери, жёны, братья, дети... После потери Украины, Белоруссии, Прибалтики, Донбасса и других областей у нас стало меньше территории, стало быть, стало намного меньше людей, хлеба, металла, заводов, фабрик. Мы потеряли более 70 млн населения, более 80 млн пудов хлеба в год и более 10 млн тонн металла в год. У нас нет уже преобладания над немцами ни в людских ресурсах, ни в запасах хлеба. Отступать дальше — значит загубить себя и загубить вместе с тем нашу Родину».
Не все замечают важнейший нюанс — Сталин не отделяет себя от бойцов.
Не «вы потеряли», а «мы потеряли». «У нас нет преобладания», «загубить себя и Родину» — эти формулировки значат не меньше, чем речь 7 ноября 1941 года во время легендарного парада на Красной площади. Приказ № 227 говорит: за то, что случилось, несет ответственность каждый — от солдата до Верховного, и то, что будет дальше, тоже зависит от каждого.
Отступать нельзя. Но можно
Ясно, что в этой части приказ достучался до большинства — хотя, что греха таить, остались и те, кто считал, что ничего уже не поможет. Но что по мерам, которые следовало принять?
Три главных пункта: запрет на отступление, введение заградотрядов, а также введение штрафных частей.
Критики первого пункта заявляют, что Сталин фактически требовал от бойцов стать смертниками, лишая войска возможности маневра. И это миф.
Дело в том, что отступление как таковое не запрещалось. Суть заключалась в запрете отхода беспорядочного, без приказа командования. Ответственность за это возлагалась прежде всего на командиров и политработников, а не на рядовых бойцов. Иными словами, требовалось привести в чувство прежде всего командный состав, ударившийся в настоящий драп и сдававший позиции зачастую без серьезных на то оснований. Собственно, вся Сталинградская битва происходила в условиях маневров, когда зачастую приходилось отступать, а затем отбивать утраченные позиции. Если бы кара падала на всех, кто отходил, армии бы просто не осталось.
Казнить нельзя помиловать: где ставили запятую заградотряды?
Переходим к заградотрядам. Действительно, созданные из числа наиболее сознательных и морально устойчивых солдат для предотвращения панического отступления заградотряды получили полномочия расстреливать трусов и паникёров на месте.
Но подумайте сами, если бы заградотряды устраивали массовые расстрелы, кто бы вообще остался на передовой?
Большинство фронтовиков вспоминали, что заградотряды они практически не видели, ибо непосредственно за спиной у бойцов они никогда не стояли. Хотя иногда встречи случались: когда становилось особенно тяжело, заградотряды выступали в качестве резерва, вступая в бой наравне с другими подразделениями.
А что с основной функцией этих подразделений? Сводка НКВД СССР по Донскому фронту о деятельности заградотрядов с 1 августа по 1 ноября 1942 года, сообщает, что за этот период было задержано 36 109 солдат и офицеров, сбежавших с передовой. Из них возвращено в свои части и на пересыльные пункты 32 993 человека, направлено в штрафные роты 1056 человек, направлено в штрафные батальоны 33 человека, арестовано 736 человек, расстреляно 433 человека.
Речь идет о самом горячем периоде 1942 года, однако расстрелянных здесь чуть более 1% от всех, кто побежал. Девять из десяти сбежавших с передовой приводили в чувство и возвращали на фронт.
Вы лучше лес рубите на гробы — в прорыв идут штрафные батальоны!»
Теперь о штрафниках. И здесь товарищ Сталин говорит, что есть положительный опыт вермахта: «После своего зимнего отступления под напором Красной Армии, когда в немецких войсках расшаталась дисциплина, немцы для восстановления дисциплины приняли некоторые суровые меры, приведшие к неплохим результатам. Они сформировали 100 штрафных рот из бойцов, провинившихся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости, поставили их на опасные участки фронта и приказали им искупить кровью свои грехи. Они сформировали далее около десятка штрафных батальонов из командиров, провинившихся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости, лишили их орденов, поставили их на ещё более опасные участки фронта и приказали им искупить свои грехи... Как известно, эти меры возымели своё действие, и теперь немецкие войска дерутся лучше, чем они дрались зимой».
Но и немцы тут не были первопроходцами — штрафные подразделения в армиях мира существовали и раньше. И советское командование в критической ситуации решило обратиться к этому опыту.
Приказ № 227 предусматривал формирование в пределах фронта от одного до трёх штрафных батальонов численностью до 800 человек и в пределах армии от пяти до десяти штрафных рот численностью 150–200 человек. В штрафные роты направлялись рядовые и младшие командиры, в штрафные батальоны — средние и старшие командиры, провинившиеся в нарушении дисциплины по трусости и неустойчивости, «чтобы дать им возможность искупить кровью свои преступления перед Родиной».
Строго по фактам
Данные подразделения использовались на особо опасных участках фронта, чем и объясняется тот факт, что потери в штрафбатах и штрафных ротах были выше, чем в линейных подразделениях, примерно в 3–6 раз.
Но, опять-таки, не было у «штрафников» никакой обреченности. Срок пребывания в штрафных подразделениях не мог превышать трёх месяцев, а также сокращался для тех, кто проявил личное мужество и был отмечен командованием, либо получил ранение в бою.
Отличившиеся в боях «штрафники» могли быть представлены и к наградам. Вопреки мифам из литературы и кино, штрафные роты и батальоны вооружались таким же стрелковым оружием, что и линейные части. От данных подразделений требовалась эффективность, а не просто гибель ради гибели.
Ну и главное, что нужно знать — численность штрафных подразделений в общем составе Красной Армии. В 1943 году «штрафники» составляли 2,7% общей численности фронтовых частей, а в 1945 году этот показатель упал до 1,3%.
Надо сказать вот еще о чем: большинство фронтовиков о приказе № 227 отзывалось как о «тяжелом, но необходимом». Это слова тех, для кого летом 1942 году на кону стояло всё. А критика звучала тем громче, чем дальше человек отстоял от военных дней. И дай бог всем, кто живет сегодня, не оказаться в реалиях, подобных 28 июля 1942 года.