8 марта 1963 года в Сенатском дворце Московского Кремля, в зале, который сейчас называется Екатерининским, а тогда был Свердловским, состоялась встреча главы СССР Никиты Хрущёва с представителями творческой интеллигенции. В ходе встречи генеральный секретарь ЦК КПСС заявил: «Нашему народу нужно новое, боевое революционное искусство!»
Самое интересное, что Никита Сергеевич в тот конкретный момент был прав, как никогда. Более того, это самое «новое революционное» было у него под рукой.
А парадокс состоит в том, что как раз представители и главные действующие лица того самого искусства, которое, по словам Хрущёва, было советскому народу чуть ли не нужнее хлеба, подверглись в ходе встречи потрясающему разгрому. И если дело не дошло до мордобоя в прямом эфире или выплёскивания воды в лицо собеседнику, то только по той причине, что тогда ещё сохранялась некоторая формальная культура дискуссии.
Вообще, эта встреча была не единственной: с осени 1962 г. подобные мероприятия шли широким потоком. Но настоящих разносов было два. Декабрь 1962 года — выставка в Манеже и знаменитые слова Хрущёва в адрес художников: «Дерьмо! Мазня! П....ы! Кто разрешил так писать? Это осёл хвостом писал или что?» И собственно март 1963 года с его же не менее знаменитым, но уже в адрес поэтов и писателей: «Я не могу спокойно слушать подхалимов наших врагов! Не могу слушать агентов! Хотите завтра получить загранпаспорт? Получите! И езжайте отсюда к чёртовой бабушке!»
За нашу Советскую Родину
Кому же были адресованы эти энергичные слова? Какой-нибудь «замаскированной белогвардейской сволочи»? Или людям, которые хладнокровно и целенаправленно вредят Советскому Союзу в области культуры?
Одним из адресатов и, надо полагать, «агентов», был Василий Аксёнов. На тот момент — автор повестей «Коллеги» и «Звёздный билет». Произведений, которые до сих могут дать основания думать, что попытка построить коммунизм не была утопией. Вот чем был СССР для героев «Коллег»: «Я люблю свою страну, свой строй и, не задумываясь, отдам за это руку, ногу, жизнь, но я в ответе только перед своей совестью, а не перед какими-то словесными фетишами». Для героев «Звёздного билета» сомнений в том, что коммунизм наступит буквально завтра, не существует. И они приближают его по мере сил. В том числе, как ни странно, неоднократно осмеянной впоследствии борьбой с пьянством: «Ребята, мы с вами люди коммунизма. Неужели вы думаете, что сквозь призму этой бутылочки перед нами открывается сияющее будущее? В кубрике стало тихо-тихо... Игорь взял бутылку и вылез на палубу. Вернулся он без бутылки».
Сам автор ещё в декабре 1962 г. демонстрирует не просто лояльность, а вполне революционный настрой и готовность дать бой врагам социализма. Вот фрагмент его выступления на Идеологической комиссии ЦК КПСС: «Я разговаривал в Японии с одним буржуазным интеллигентом. Он спросил меня, как вы считаете, вот нам здесь кажется, что те перемены, которые происходят в вашей стране, в какой-то степени сближают вас с нами. Вы как бы идете к нам — к капиталистическому искусству? Я ему ответил: все обстоит как раз наоборот! Это как раз победа нашей идеологии! Мы уважаем своих отцов и любим своих отцов. Я благодарен партии и Никите Сергеевичу Хрущёву за то, что я могу с ним разговаривать, за то, что я могу с ним советоваться. Мы хотим и говорить с отцами, и спорить с ними, и соглашаться в разных вопросах, но мы хотим также сказать о том, чтобы отцы не думали, что у нас в карманах камни, а знали, что у нас чистые руки».
Это тот самый Аксёнов, который впоследствии уедет в США, будет лишён гражданства СССР и вообще станет чуть ли не эталоном антисоветчика. Но в тот момент он об этом ещё не задумывается и на издевательский, с подтекстом, вопрос Хрущёва («Об интересах какой Родины вы говорите, Аксёнов?») даёт прямой обезоруживающий ответ: «Я говорю о советской Родине. Другой у нас нет».
«Мне их подставили»
Однако после совершенно дикарского и унизительного разноса он утрачивает не только революционный настрой, но и элементарную лояльность. Другие, например, Евгений Евтушенко, Андрей Вознесенский и Роберт Рождественский, которым досталось не меньше, лояльность режиму сохраняют. Но полностью утрачивают веру в то, что коммунизм возможен, а социализм способен отрастить себе некое «человеческое лицо». Те, кому досталось в меньшей степени и не лично от Хрущёва, а от руководителей рангом пониже, тоже задумываются. Скажем, братья Стругацкие в 1963 г. фактически заканчивают свой «коммунистический» цикл фантастики повестью «Далёкая Радуга», где в утопическом мире дальнего Космоса происходит катастрофа, перечёркивающая очень и очень многое.
Скульптор Эрнст Неизвестный, на которого Хрущёв обрушился лично, был уверен, что генсеку, в общем, был по барабану и абстракционизм, и формалистические выверты в прозе и в поэзии: «Хрущева настроили против нас его враги в руководстве, чтобы его дискредитировать, показать всем, что он ни черта не понимает в искусстве и, соответственно, станет посмешищем во всем мире. Антихрущевский заговор зрел давно, и „встречи с интеллигенцией“ были его составной частью».
Слова Неизвестного подтверждает Аксёнов, который уже после смещения Хрущёва в 1964 г. встретил в ресторане его внучку Юлию и попросил передать дедушке, что, дескать, писатель Аксёнов ему сочувствует. Внучка просьбу исполнила. И вот какой была реакция бывшего генсека: «Вообще-то, я зря тогда на этих ребят попёр. Мне их эти сволочи подставили».
В числе «сволочей» не последнее место занимает Леонид Ильичёв, председатель Идеологической комиссии ЦК КПСС. Вся свистопляска «встреч с творческой интеллигенцией» была организована именно этим человеком. Любопытно, что когда-то он был главным редактором газеты «Правда». И на этом посту заработал нелестную характеристику от самого Иосифа Сталина: «Редактор „Правды“ Ильичёв слаб. Он просто мал для такого дела».
Кадры решают всё, а короля играет свита, с этими банальностями трудно спорить. Зато можно игнорировать. Последствия — за свой счёт. Хрущёв имел шанс опереться на молодёжь, которая совершенно искренне собиралась строить коммунизм, которая могла поднять и почти уже подняла советское искусство на недосягаемую высоту. Но предпочёл перестраховаться, доверившись «старым, испытанным партийным бойцам». В результате проиграли все.