Сегодня по производству мёда Россия входит в десятку мировых лидеров. Однако среди медовых экспортёров наше место № 39. Такой расклад сильно бы удивил наших предков.
Дело в том, что Русь была одним из главных поставщиков продуктов пчеловодства на мировой рынок. Мёд и воск долгое время составляли чуть ли не основу внешней торговли.
Сладкое место
Зависимость же мира от этой отрасли была высока. С мёдом всё ясно — до массового внедрения сахара это был единственный сладкий продукт, являвшийся к тому же консервантом. С воском на первый взгляд тоже — церкви христианского мира освещались именно восковыми свечами (считалось, что воск, в отличие от сала, из которого тоже делали свечи, не связан с убийством и, значит, наиболее угоден Богу). А ещё без воска немыслимы цветная металлургия и ювелирное дело (изделия отливались по восковым моделям). Плюс он необходим для кожевенного дела и деревообработки, а также изготовления масляных красок.
В общем, понимая всю стратегическую значимость данных продуктов, Русь освоила производство и крепко держала его в своих руках. Но быть крупнейшим производителем мало. Нужно ещё сделать так, чтобы торговля этими продуктами не превратилась в банальное выкачивание ресурсов из страны.
И тут надо отдать должное первым правителям Руси. Свою выгоду они видели сквозь три кирпичные стены. И нимало не стеснялись отстаивать её вооружённой рукой, о чём свидетельствует первый же международный договор, заключённый с Византией в 907 г. Обычно с ним ассоциируется образ «щита на вратах Цареграда», который, дескать, прибил вещий Олег в знак покорения «гордых ромеев». Между тем истинный смысл похода Олега на Константинополь открывается фразой из финала договора: «Когда придут русские купцы, пусть берут содержания на 6 месяцев, пусть им устраивают баню — сколько они захотят, и пусть они торгуют, сколько им нужно, не уплачивая никаких сборов».
Самим вывозить, самим устанавливать цены и регулировать рынок, да ещё и беспошлинно торговать. Высший класс практической геополитики и геоэкономики. По большому счёту, наша ранняя история представляет собой череду регулярных походов русских князей на Византию, преследующих очевидную цель — обеспечить максимально комфортные условия сбыта главных продуктов производства.
«В меду по самое горло»
Система работала штатно и привела к неслыханному взлёту государства, ставшего безусловным лидером как минимум Восточной Европы. Но продолжалось это лишь до тех пор, пока всё было сосредоточено в одних руках. Дробление единой «Золотой Руси» на отдельные, условно независимые княжества, само по себе нанесло серьёзный ущерб внешней торговле. Потом состоялось первое падение Константинополя. В 1204 г. его взяли и разграбили крестоносцы, и Византия как государство перестала существовать более чем на полвека. В течение этого времени на Русь, и без того ослабленную междоусобицами, обрушился удар монгольского нашествия. Было утеряно очень многое — историки и археологи отмечают серьёзную деградацию культуры, ремёсел и вообще уровня жизни. Но становой хребет всё же не был переломлен.
Бортничество, т. е. сбор мёда и воска у диких пчёл, никуда не делось. Русь, зажатая со стороны степей Ордой, была вынуждена обратиться к лесам северо-востока, где внезапно обнаружила неисчерпаемые ресурсы. И это не фигура речи. В XVI в. итальянский учёный Паоло Джовио записал со слов посла Дмитрия Герасимова любопытную историю: «Один русский крестьянин, опустившись в дупло огромного дерева, увяз в меду по самое горло. В продолжение двух дней он питался мёдом и выведен был из сего отчаянного положения медведем, который спустился задними ногами в то же дупло...»
А в XIV в. к бортничеству добавилось ещё и пасечное пчеловодство, т. е. разведение пчёл в искусственных колодах и ульях, дававшее мёд и воск не от случая к случаю, а регулярно. Уважение государства к людям, что занимаются этим ремеслом, было весьма ощутимым. Так, по Русской Правде, за кражу борти полагался штраф, больше которого взимали только за убийство. В XV столетии бортники и пасечники стали своего рода крестьянской элитой — они жили отдельно, «бортными селениями», и имели право покупать и продавать деревни.
До чего Европа доколупалась
А вот со сбытом на внешние рынки начались сложности. О том, что творилось в те времена, необходимо постоянно напоминать людям, ратующим за «независимость регионов». Да, некоторые из пограничных областей Руси делали неплохой бизнес. Скажем, Господин Великий Новгород, имеющий выход к морю и являющийся монополистом внешней торговли.
Купцы-вощаники сформировали там корпорацию «Иванское сто» — свою казну они хранили в подклети церкви Иоанна Предтечи. Каждый желающий торговать воском был обязан предварительно пройти у них экспертизу и взвесить их гирями свой товар. С новгородцев они за это брали по-свойски — 28 г серебра с каждых 10 пудов воска. Для купцов из «братского» Торжка такса была впятеро выше. А с остальных драли в 7 раз больше.
Но и на этих «умеющих жить» нашлись свои умельцы. Вторая половина XIV в. и почти весь XV в. — это сплошные жалобы новгородцев и псковичей на то, что «немцы», т. е. купцы Ганзейского союза, «колупают воск». Вообще-то так проверяли качество — иногда в круги «ярого» воска первого сорта могли добавлять неходовой товар, скрывая его под красивой оболочкой. И тогда воск приходилось «колупать», скалывая фрагменты круга. Но фокус в том, что сколотый воск покупатель по русской традиции забирал себе бесплатно. Иностранцы, пользуясь этой щелью в нашем торговом праве, «колупали» уже совсем бессовестно. А когда новгородцы попытались найти правду в немецких судах, там их подняли на смех.
Так было до того момента, когда «вольности» Новгорода пришёл конец. Московский князь Иван III Великий, в 1478 г. подчинив эту олигархическую республику, сначала попытался на договорной основе ликвидировать грабительские «привилегии» Ганзейского союза, но потом осознал, что там понимают только язык силы. В 1494 г. Ганзейский двор в Новгороде был закрыт, его агенты арестованы, а всё имущество «переписано на Великого князя». Русь, уже на новом витке развития, вернулась к традиционным нормам — торговля важнейшими товарами вновь контролировалась из одного центра и была обеспечена реальной военной силой. «Колупать» русский воск уже никто не осмеливался.