25 октября 1759 года в городе Штеттин родилась девочка, которую назвали София Доротея Августа Луиза, принцесса Вюртембергская. Через семнадцать лет она получит другое имя и другую конфессиональную принадлежность, став сначала невестой, а потом и женой наследника русского престола цесаревича Павла Петровича Марией Фёдоровной Романовой.
По иронии судьбы она родилась в том же самом замке, где родилась и русская императрица Екатерина II Великая. Да и судьбы этих двух женщин были схожи, во всяком случае поначалу. Детство и юность, проведённые в довольно-таки стеснённых условиях, потом брак с русским цесаревичем… А вот потом их пути расходятся принципиально. Екатерина, как известно, отстраняет от власти супруга, императора Петра III, и восходит на престол. Мария Фёдоровна исправно рожает детей и, в общем-то, находится в тени мужа, занимаясь благотворительностью.
Реальность, как это часто бывает, чуть более цинична и груба. Дело в том, что роль благотворительницы ей была навязана. И навязана достаточно поздно.
Настоящим пионером широкой государственной благотворительности следует признать всё-таки Екатерину Великую, которая, собственно, и основала как первый Воспитательный дом, так и Воспитательное общество для благородных девиц. После смерти Екатерины её сын Павел, взойдя на престол, сразу же передаёт шефство над этими учреждениями своей жене, загружая её работой.
Это было мудрое решение осторожного и дальновидного человека. Дело в том, что Мария Фёдоровна была довольно-таки властной женщиной с определёнными амбициями. А что может натворить властная женщина с амбициями, будучи женой императора, Павлу было известно слишком хорошо. Он справедливо опасался повторения истории 1762 года, когда его мать возглавила заговор против его же отца.
И потому — вот вам, дражайшая Мария Фёдоровна, поле деятельности, удовлетворяющее вашу властную натуру. Да такое широкое поле, чтобы сил и амбиций на актуальную политику уже не оставалось. Или почти не оставалось.
То, что император основательно знал характер своей супруги, впоследствии подтвердилось как нельзя лучше. После гибели Павла I его вдова Мария Фёдоровна осознала себя если не главой, то старейшиной дома Романовых. И пробовала оказывать влияние на актуальные вопросы внутренней и даже внешней политики. Скажем, активно лоббировала интересы своих европейских родственников в Наполеоновских войнах. А после вторжения Наполеона в Россию настаивала на том, чтобы как можно скорее заключить с ним мир, пусть даже и на условиях Бонапарта. Кто знает, чего бы она добилась в этой сфере. Историки в один голос утверждают: «Только забота о женском образовании и воспитательных учреждениях ограничивали участие вдовствующей императрицы в реальной государственной жизни».
Зато здесь она развернулась вовсю. В течение короткого времени возникло целое ведомство по государственной благотворительности, пока ещё не оформленное юридически, но существующее реально. Открываются многочисленные учебные заведения. Старые учреждения переформатируются, причём довольно успешно и перспективно. Так, из Московского воспитательного дома были выведены дети низших сословий — для них в новом месте открыли ремесленные классы, которые потом станут ядром МВТУ им. Баумана. И все рычаги для принятия решений, равно как и все финансовые потоки, были сосредоточены в одних руках. В руках Марии Фёдоровны. Она даже не находила нужным отчитываться о своих делах перед императором. Зачем? Ведь он её сын! Так что достаточно будет просто поставить его в известность.
По сути, в Российской Империи тех лет возникла гигантская корпорация, огромное ведомство, которое императору не подчинялось. Вернуть его обратно в лоно собственно государственной власти смог только Николай I. Да и то после смерти своей властной матери.
С тех пор жёнам цесаревичей вменялось в обязанность заниматься делами Ведомства учреждений императрицы Марии. Грубо говоря, благотворительность стала основной профессией женщин дома Романовых. Хочешь ты того или нет, а придётся.
Надо сказать, что супруги русских императоров занимались этим делом по-разному. Так, жена Николая I, Александра Фёдоровна, неохотно покровительствовала заведениям для сирот из высших и средних сословий. Причина проста — это не обеспечивало широкой деятельности и, главное, не олицетворяло связи императора с простым народом. Чистая политика — Николаю, при котором форсировалась формула «Православие. Самодержавие. Народность», было нужнее, чтобы благотворительность его жены изливалась на простолюдинов.
А вот другая Александра Фёдоровна, жена Николая II, на этой мине подорвалась. К моменту её вступления в брак с Николаем главой Ведомства была мать цесаревича, Мария Фёдоровна, урождённая принцесса Дагмар. Делить власть в Ведомстве с невесткой ей было не с руки. И потому Александре было предложено основать и возглавить какие-то свои проекты, чтобы не создавать напряжённости.
В общем и целом она послушалась — к 1909 году под её непосредственным патронажем насчитывалось 33 благотворительных общества. Однако вот как виделась её деятельность со стороны: «Супруга Николая II чувствовала себя не хозяйкой, а гостьей, по традиции отбывающей какую-то повинность»
Зато Александре Фёдоровне на её же беду удалось то, чего тщетно добивалась когда-то вдова Павла I. Ей досталось то, чем ни одна русская императрица со времён того же Павла не обладала. Доля реальной государственной власти. Распорядилась она этой долей не сказать чтобы очень удачно. Фактически на её совести «министерская чехарда» 1915-1916 годов, когда по слову императрицы могли смещать и назначать новых министров с пугающей частотой. Это стоило стране глубокого кризиса, из которого выхода уже не нашлось.