«Четыре часа бушевал огненный вихрь с востока, направленный на запад. Взлетали в воздух тучи песка, рушились любые убежища. Всё смешалось — доски, балки, куски металла, оружие, груды земли, целые группы людей — отряды, роты, полки. Полоса земли шириной в 3 км была похожа на громадное жерло печи. Потом пошли танки...»
Так описано утро 19 ноября 1942 года в книге Хайнца Шрётера «Сталинград. Великая битва глазами военного корреспондента». В тот день началась операция «Уран» — контрнаступление советских войск под Сталинградом.
Немецкие мемуары лишний раз подтверждает правоту русской пословицы: «У страха глаза велики». В действительности артподготовка как таковая длилась не 4 часа, а 80 минут, то есть меньше полутора часов. Другое дело, что, когда «пошли танки», а следом за ними и пехота, «бог войны» не умолк. Так был предъявлен один из многих сюрпризов новой советской доктрины наступательной операции. Артиллерийское наступление — это когда вслед за артподготовкой, утюжащей позиции врага, перед фронтом наших наступающих создаётся и передвигается огненный вал. А потом, по ходу развития успеха, ведётся артиллерийское обеспечение действий пехоты и танков в глубине обороны противника. В общем, филигранная работа по организации огня. И в начале контрнаступления под Сталинградом она была проделана блестяще — именно 19 ноября числится в наших календарях как День ракетных войск и артиллерии. Сам же этот приём стал своего рода военным каноном.
То же самое можно сказать и обо всей Сталинградской операции. Она стала каноном, образцом проведения контрнаступления и окружения крупных соединений противника. И, как полагается любому образцу, давно разобрана до мельчайших деталей. А потому производит впечатление лёгкой и очевидной.
Фокус же в том, что эта очевидность мнимая. В начале лета 1942 года никто и подумать бы не мог, что именно Сталинград станет «точкой сборки» и переломным моментом всей войны.
Ошибки, ставшие роковыми
Главной целью разработанной в ставке Гитлера и начатой весной 1942 года операции «Блау» была нефть Северного Кавказа и Закавказья. Майкоп и Баку — вот куда стремились лучшие соединения Вермахта, включая идеальную ударную силу — 4-ю танковую армию под командованием Германа Гота. Впрочем, сначала им предписывалось «уничтожить советские войска Юго-Западного и Южного фронтов до выхода к Дону», а уж только потом «в ходе наступления западнее Дона захватить нефтеносные районы Кавказа и перейти Кавказский хребет». Сталинграду в этом раскладе отводилась третьестепенная роль. Его даже занимать толком не планировали: «Следует достичь самого Сталинграда или, по крайней мере, поставить этот город под воздействие тяжелой артиллерии с тем, чтобы его нельзя было использовать в качестве центра военного производства и путей сообщения».
Если бы всё пошло по плану Гитлера, то «поворотным моментом» стал бы захват месторождений советской нефти. Перспективы в этом случае для СССР были самые мрачные. Дефицит топлива, снижение активности боевых действий, развал обороны, торжество Третьего Рейха...
Но всё пошло немножко не так. Очень часто приходится слышать, что в ходе операции «Блау» ставка Гитлера, вернее, сам «великий фюрер германской нации» совершил ряд роковых для себя ошибок. В частности, разделил группу армий «Юг» на две группы, которые наносили удар по расходящимся направлениям. Первая, как и предполагалось изначально, стремилась к Кавказу. Вторая ударила по Сталинграду. Ну и вышло всё согласно русской народной мудрости о погоне за двумя зайцами.
Разумеется, из фильма «В бой идут одни старики» мы знаем, что «в ставке Гитлера все малахольные». Но не до такой же степени. В действительности Гитлера заставили совершить эти ошибки. То есть переиграли в очень рискованной, кровавой и страшной игре. Причём чуть ли не на первом же этапе. Группе армий «Юг» не удалось «уничтожить советские войска Юго-Западного и Южного фронтов». Вот как пишет об этом немецкий историк Ганс-Адольф Якобсен: «Советы научились на опыте первого года войны. Ловким маневром они сумели вывести главные силы на своем южном фланге из создававшегося немецкого котла и отвести их на восток. Это положило начало роковому для немцев ходу событий».
Заметим — не просто «на восток». Часть советских сил отошла в направлении нижнего Дона. А часть — как раз к Сталинграду, сформировав Сталинградский фронт. Вот теперь только туда была направлена знаменитая 6-я полевая армия Вермахта, которая имела репутацию «победительницы столиц». И она сразу попала под контрудары советских войск. Передовые части Сталинградского фронта уже 16 июля 1942 г. завязали с немцами первые бои. 17 июля началось «настоящее» наступление Вермахта на Сталинград.
Заманить и приковать
Оно было непростым — скоро стало ясно, что город с налёту не взять. С кавказского направления к Сталинграду перебрасывают ещё 6 дивизий. А потом ещё и 4-ю танковую армию Германа Гота. Из третьестепенного объекта Сталинград постепенно становился главным.
Вернее, его таковым делали. Более-менее внимательный взгляд на события 1942 года, развернувшиеся у подступов к Волге, вдребезги разносит оскорбительную формулу: «По глобусу воевали и мясом завалили». В основе Сталинградской операции лежало удивительно красивое решение логистики.
Немцы, наступая на Сталинград, держали в уме, что город зависит от линий железнодорожного снабжения, протянутых в западном, юго-западном и северо-западном направлениях. Два первых они удачно отсекли. Последнее явно не справлялось со снабжением. К тому же было подвержено действию вражеской авиации, а уж она старалась вовсю. Теоретически город должен был пасть очень быстро.
Практически же советское командование сделало ставку на транспортную связность и возможность манёвра резервами. Ещё в январе 1942-го особая ветка соединила станцию Верхний Баскунчак Рязанско-Уральской железной дороги со станцией Паромная на левом сталинградском берегу Волги. К сентябрю она была расширена и улучшена. В том же сентябре 1942 г. была введена в строй Волжская рокадная железная дорога, фактически соединившая Сталинградский железнодорожный узел с Транссибом. О том, что именно транспортная связность под Сталинградом стояла во главе угла будущей операции, говорит один любопытный факт. Запасы рельс были истощены. И потому для строительства этих железных дорог сначала снимали рельсы с БАМа, а потом уже и вообще повсюду, включая демонтаж железнодорожных путей при отступлениях на фронте. Дошло даже до того, что демонтировали часть трамвайных путей в Москве и в Горьком — все рельсы отправляли на самый важный участок. Нужно было успеть, и успеть именно к сентябрю.
Хороший полководец воюет не криком «Ура!», а лопатой и кашей. Именно поэтому только в сентябре Георгию Жукову был дан для ознакомления первичный план контрнаступления под Сталинградом. Готов он был ещё летом — на карте с планом разработанной операции, датированной 30 июля 1942 года, стоят подписи полковника Оперативного управления Генштаба Михаила Потапова и начальника Генштаба генерала Александра Василевского. Но в летние месяцы решалась другая задача. Лучшие части Вермахта надо было отвлечь от кавказской нефти, заманить к Сталинграду, привязать и приковать их к этому городу. Когда это удалось, по вновь построенным магистралям на левый берег Волги потоком пошли резервы, танки, пушки, обмундирование, оружие, боеприпасы, топливо... Тогда уже можно было подумать и о детальной разработке плана контрнаступления. Жуков и Василевский выехали в район Сталинграда для изучения конкретной обстановки, и к концу сентября первичный план был уже доведён до ума. К ноябрю накопленных резервов под Сталинградом было уже столько, что операцию «Уран» можно было начинать — подготовка к ней велась настолько образцово, что в ставке Гитлера о ней могли разве что догадываться. Собственно, вот что сам «бесноватый Адольф» заявил в мюнхенской пивной «Левенбройкеллер» 8 ноября 1942 года: «Я хотел выйти к Волге, причем именно в определенном месте, у определенного города. Случайно он носит имя самого Сталина, но не думайте, что я рвался туда по этой причине. Я хотел захватить это всё. И вы знаете, мы люди скромные, нам много не надо, мы это и получили; там остались невзятыми всего каких-то несколько совсем мелких местечек».
11 ноября во время штурма этих «местечек» 6-я полевая армия Вермахта пропавшими без вести потеряет больше, чем убитыми. 17 ноября фюрер отдаст вторичный приказ о наступлении на эти самые «мелкие местечки». Ну, а 19 ноября прогремят первые залпы советского «Урана», возвестившие о коренном переломе войны.