120 лет назад, 5 февраля 1901 г., в Москве, на углу Тверской улицы и Козицкого переулка, был открыт магазин.
Этого открытия ждала вся Москва. Знаковым его делало имя владельца – Григорий Елисеев.
Очень скоро официальное название «Магазин Елисеева и погреба русских и иностранных вин» превратилось в народное «Елисеевский». Только так называли и называют эти магазины в Москве и Петербурге. Российская империя стала Советским Союзом, а потом – Российской Федерацией. Петербург – Петроградом, Ленинградом и снова Петербургом. Пробовали переименовать и магазин. Но название «Гастроном № 1» не прижилось. Люди упрямо продолжали склонять прилагательное «Елисеевский».
Это был несомненный успех, своего рода венец деятельности торговой империи Елисеевых, которые справедливо считаются одной из самых ярких династий предпринимателей XIX и начала XX столетий.
Кое-кто, впрочем, пытается придать Елисеевым дополнительный блеск. Лишь этим можно объяснить сусальную сказку, кочующую по газетам и сайтам. Дескать, зимой 1812 г. граф Шереметев закатил в своём имении пир. Гостям подали свежую землянику, что вызвало шквал восхищённого удивления. Граф тут же вызвал своего садовника, крепостного Петра Елисеева, которому удалось небывалое. При гостях облобызал его, дал вольную и 100 рублей подъёмных – с них-то и началось строительство торговой империи. Очень духоподъёмно. Но мимо.
Без крепостных
Николай Шереметев, единственный граф среди многочисленных однофамильцев, действительно иногда давал своим людям вольную и даже женился на бывшей своей крепостной – Прасковье Жемчуговой. Но он умер в 1809 г. У них с Прасковьей, правда, был сын Дмитрий, тоже граф Шереметев. Однако в 1812 г. он не мог ни закатывать пиры, ни швыряться крепостными – мальчику было 9 лет.
Реальный родоначальник торговой династии Пётр Елисеев входил в категорию «экономических крестьян», которые были лично свободными и даже могли владеть землёй. К 1813 г. – а именно тогда Пётр с семьёй перебрался в Петербург – были воедино сведены и опубликованы в виде законов правила, дающие экономическим и государственным крестьянам широчайшие возможности для торговли в городах.
Не воспользоваться случаем было бы грешно. Тем более что к тому были и другие предпосылки. Пётр Елисеев происходил из деревни Новосёлки, что под Ярославлем. А это многое объясняло.
Ярославская «мафия»
Выходцы из Ярославской губернии считались самыми умными, предприимчивыми и энергичными людьми в Российской империи. Вот журналист Василий Толбин: «Спросите у любой старухи и экономки, у кого она покупает овощи. Из десяти девять ответят вам, что у ярославцев – они умеют польстить и покупщицам, и своему товару». Вот бытописатель Иван Кокорев: «Тайна превосходства заключается в том, что ярославец чрезвычайно учтив не с одними «сударями», но со всяким, даже со своим братом, серокафтанником. Разнашивает он «пельсины, лимоны хороши, коврижки сахарны, икру паюсну» – товар всё благородный, от которого и барыш не копеечный».
В середине XIX в. из 415 овощных лавок Санкт-Петербурга 323 принадлежали ярославцам. Свой своему поневоле брат – ярославец Пётр Елисеев арендует помещение для лавки в питерском доме ярославца Конона Котомина. Место бойкое – Невский проспект. Да и дом Котомина заметен – именно там находилась знаменитая кондитерская «Вольф и Беранже», где сиживал Пушкин и откуда он уехал на роковую дуэль.
Сломать систему
Банальная торговля готовым продуктом, пусть даже и дорогим, – это было не для него. В 1840-е гг. Григорию Петровичу удалось, что называется, сломать систему. Считается, что Россия и сейчас, и тогда была если и не полным «сырьевым придатком Европы», то приближалась к тому. Во всяком случае, экспорт хлеба, леса, кожи, сала, чугуна, железа и конопли составлял значительную долю внешней торговли.
Елисеев же в погоне за качеством вина, расширением ассортимента и увеличением оборота разработал интересную схему. Зачем возить готовый продукт, если вино можно делать дома? Что? Виноградники Крыма и Кубани ещё не дают нужного сырья? Не беда, подождём. А пока будем закупать сырьё в Европе, например во Франции, Испании и Португалии.
Безупречная деловая репутация и серьёзные капиталы позволили Елисееву ворваться на европейский винодельческий рынок и установить там свои порядки. Случались годы, когда он скупал весь урожай винограда в Бордо, Хересе и на острове Мадейра. Там же сырьё проходило первичную обработку и хранилось на выстроенных русским купцом складах и уж потом отправлялось в Петербург. Елисеев завёл собственную флотилию – его парусные суда «Архангел Михаил», «Святой Николай» и «Конкордия» исправно доставляли полуфабрикат в винные погреба на Васильевском острове. Там вино проходило процесс «окончательного воспитания». О результате говорит деловая переписка тех лет: «Вина, выдержанные в их подвалах, считаются редкостью и в огромном количестве выписываются не только европейскими странами, но и в Америку». Так стараниями Елисеева Европа в каком-то смысле стала сырьевым придатком России.
Дворец аристократа
А теперь вернёмся к началу и вспомним, что в название открывшегося в Москве магазина входило: «Погреба русских и иностранных вин». Именно в таком порядке – на церемонии открытия присутствовал князь Лев Голицын.
Ему и принадлежала идея создания фирменных магазинов. Тот, что открылся в Москве, был существенным шагом вперёд – его убранство ничем не напоминало продуктовую лавку. Скорее это был дворец аристократа. А тот, что открылся в Петербурге в 1904 г., бил вообще все рекорды. Это был шаг в будущее, к нынешней эпохе. На первом этаже у Елисеева работал гастроном, на втором – театр, на третьем – ресторан. Всё как сейчас. Создателем концепции молла – торгово-развлекательного центра с фудкортом – считается австрийский эмигрант Виктор Грюнбаум. Да, он выстроил в США первые моллы. Но не будем забывать и о потомке ярославского крестьянина, который предвосхитил эту идею чуть не на полвека.