Признаться, так думала и я. Но, приняв участие во всероссийской акции «Волна здоровья» и проехав в составе команды специалистов из ведущих медицинских центров по городам Поволжья, своё мнение я поменяла.
Проведя сотни консультаций тяжелобольных ребятишек, московские врачи с удовлетворением отмечали высокий уровень работы своих региональных коллег. Саратов — не исключение.
Не так страшны реформы...
Татьяна Гурьянова, «АиФ. Здоровье»: Михаил Юрьевич, сегодня принято сетовать на медицинские реформы, которые сильно осложнили жизнь врачей и пациентов. Ваш регион они коснулись?
Михаил Свинарёв: Разумеется. Но я бы не сказал, что наша жизнь стала хуже. Да, у нас произошла оптимизация коечного больничного фонда, в результате которой достаточно большое количество стационарных коек перевели из режима круглосуточного в режим дневного пребывания. Но на самом деле многие городские больницы дублировали друг друга, и наша медицина от такой оптимизации только выиграла.
— А на доступность медицинской помощи это не повлияло?
— Нет. Нам удалось выстроить чёткую маршрутизацию больных, благодаря которой у каждого врача первичного звена появился алгоритм: куда, кого и когда направить. Проблему очередей во многом решила и электронная запись к врачам...
— Которая часто даёт сбои...
— Смотря как работу организовать. К примеру, первое, что я сделал, когда стал главврачом областной больницы, — это создал нормальный колл-центр, который взял на себя звонки от населения, существенно разгрузив работу регистратуры. Проблему же самотёка пациентов, которые зачастую идут в обход электронной очереди, мы решили следующим образом: сформировали запись с небольшой разбивкой по времени, оставив на каждые два часа зазор в 20 минут — на непредвиденных больных. В итоге не сбивается рабочий график врачей и скорость прохождения пациентов стала гораздо выше.
Когда количество пациентов становится адекватным, тогда и нет необходимости в очередях и нагрузка на врача, а значит, и качество его работы улучшается. В медицине вообще многое упирается в организационные вопросы.
Кадры решают всё
— А ещё во что упирается?
— В дефицит медицинских кадров. К примеру, у нас в области не хватает порядка 40% врачей.
— С чем это связано?
— Причин много. Процесс оттока медицинских кадров у нас в стране начался не сегодня — в конце 90‑х — начале 2000‑х годов, когда из-за низких зарплат из медицины ушло целое поколение специалистов.
Сейчас ситуация потихоньку начинает улучшаться. Но, конечно, не так быстро, как хотелось бы. Особенно тяжело с медицинскими кадрами в отдалённых районах с низкой плотностью населения (менее 100 человек).
— Как решаете эту проблему?
— Развиваем фельдшерско-акушерские пункты — не только сохраняем и ремонтируем старые, но и строим новые, в работе которых делаем акцент на патронажную службу (с отдельно выделенной детской медсестрой или акушеркой). В некоторых из них помимо дефибриллятора и прочего медицинского оборудования есть даже система ГЛОНАСС для связи с машинами «скорой» и неотложной помощи и контроля за ними.
Развиваем мы и программу так называемых домовых хозяйств, которые, по сути, являются пунктами первой доврачебной помощи для жителей сельской глубинки. Суть инновации — в обучении навыкам доврачебной неотложной помощи при острых заболеваниях сельских активистов до прибытия медицинских работников. К этой работе мы активно привлекаем бывших медсестёр, фельдшеров, вышедших на пенсию, с которыми заключается договор от имени районной больницы. У нас в области уже 136 таких домовых хозяйств, оснащённых тонометрами, глюкометрами, большой аптечкой, средствами оперативной мобильной связи.
Перспективы есть!
— Не секрет, что медицина у нас чем дальше, тем больше становится платной. У вас в регионе количество платных услуг увеличилось?
— Увеличилось, как и везде. Но я и здесь не вижу проблемы. Есть определённый минимум, который каждый пациент может получить по госгарантиям. На сегодняшний день он вполне адекватен. К примеру, согласно нормативам, ожидание плановой консультативной помощи составляет 10 дней. Но если вы хотите получить её сегодня, придётся платить. За скорость, за сервис. Но качество медицинских услуг при этом, конечно, должно быть одинаково высоким.
— И это при том, что на приём одного больного педиатру и терапевту отводится нынче 15 минут, а пребывание в стационаре сократилось до недели?
— На самом деле средний койко-день сейчас составляет порядка 10 дней, что, на мой взгляд, чрезмерно много. Если речь не идёт о сложном случае, определить диагноз можно за сутки и ещё за двое суток подобрать терапию. Дальше больного нужно отправлять домой — долечиваться. Но всё опять упирается в нашу неповоротливую систему, ориентированную не на результат, а на факт оказания медицинской помощи. У нас в каждом регионе — своя система ОМС (обязательного медицинского страхования), со своими нормативами и тарифами. И, увы, нигде она не идеальна. Но нерешаемых ситуаций нет. Долгое время у нас в регионе не было лучевой терапии для детей. Сейчас у нас заканчивается монтаж новых лучевых установок в областном онкодиспансере. Появилась у нас и собственная, очень неплохая кардиологическая и кардиохирургическая служба. Теперь у нас в области будет единый кардиодиспансер, который будет в себя включать и детское отделение.
— Значит, всё не так уж и плохо?
— По крайней мере, такой критической ситуации, ситуации разрухи, которая была в 90‑е годы, сейчас нет. Одно время я не видел для себя перспектив и ушёл в частную медицину, но, проработав в ней без малого три года, вернулся в государственную.
— Не жалеете?
— Нисколько. За последние годы ситуация в медицине кардинально изменилась. Есть перспективы, поверьте! Нужно лишь правильно их оценивать и уметь рационально использовать то, что у тебя есть.