Когда нарком внутренних дел СССР Генрих Ягода был объявлен «врагом народа», а его место занял Николай Ежов, многие всерьез полагали, что в советских правоохранительных органах воцарятся законность и порядок.
В итоге нарком Ежов осуществил в 1937-1938 годах «большой террор», в ходе которого погибли свыше 600000 человек.
Когда министр образования и науки РФ Андрей Фурсенко покинул свой пост, а его место занял Дмитрий Ливанов, многие всерьез полагали, что сферу науки и образования ждут развитие и прогресс.
Что будет в итоге, мы пока не знаем. Но вопросов к деятельности министра Ливанова становится все больше.
«Совет дееспособных»
На коллегии вверенного ему министерства Дмитрий Ливанов подвел итоги работы в 2012 году, а также наметил основные направления деятельности в ближайшем будущем.
Министр объявил о планах создания Совета по науке, где будут обсуждаться планы исследований и ход реформы. Данный совет, ни много, ни мало, должен стать «голосом российской науки».
По мнению Ливанова, в его состав должны войти «крупные ученые в дееспособном возрасте, работающие и достигшие реальных успехов».
Судя по всему, Совет по науке должен стань некоей альтернативой Российской академии наук. Ранее Ливанов отмечал, что в президиуме академии практически нет реальных ученых.
Надо отметить, что противостояние Дмитрия Ливанова и РАН началось не сегодня.
В бытность свою замом Андрея Фурсенко, Ливанов делал попытки реформирования РАН, которые наткнулись на отчаянное сопротивление академиков. Неудивительно, ведь сам Ливанов в программных статьях в выражениях не стеснялся.
Если вкратце выразить смысл тех статей, то РАН – это «слепок с АН СССР, деградировавшей за последние двадцать лет в условиях дефицита финансирования, самоизоляции и отсутствия общественного и государственного контроля». Ее предлагается перестроить из демократически самоуправляемой независимой организации с огромными материальными активами в почетный клуб ученых наподобие Национальной академии наук США, то есть фактически упразднить.
Дееспособных академических ученых, согласно тогдашним идеям Ливанова и его единомышленников, следует переместить в вузы и национальные исследовательские центры. Годных сотрудников ликвидируемой Академии отберут иностранные эксперты, а для всех остальных, работающих ниже мировых стандартов, будут введены специальные пенсии. Деньги на них возьмутся благодаря «разработке финансовых, организационных и правовых механизмов использования имущества» – то есть, продаже недвижимости бывшей РАН.
Почему-то так получается, что любая российская реформа, будь то наука или оборона, начинается со слов «продажа недвижимости». Чем такая продажа недвижимости заканчивается, хорошо известно из опыта Анатолия Сердюкова.
Впрочем, Ливанов подозревал, что реализовать свои планы ему не удастся. «Вопрос в политическом решении: способно ли государство опереться не на охранительные умонастроения научной геронтократии и не на недобросовестные обещания отдельных научных администраторов, а на созидательные устремления производительной части научного сообщества», - писал будущий министр.
Понятное дело, что подобная безапелляционность Ливанова не пришлась по вкусу «научной геронтократии».
Академики, хотя в основном люди и немолодые, но доказать пагубность подобных инициатив лично Владимиру Путину смогли. В итоге РАН в тот момент устояла.
Тактические маневры министра
В период первой попытки «реформы РАН» проявилась и главная слабость Дмитрия Ливанова. Когда попытка создания «модельного устава» новой академии провалилась (а иначе и быть не могло, ведь Ливанову не удалось привлечь к процессу никого из сколько-нибудь серьезных ученых), этот документ подвис в воздухе, ибо министерство вдруг стало отказываться от авторства.
Ровно так же Дмитрий Ливанов будет удивленно пожимать плечами, когда тамбовские студенты, а затем и столичный ГУУ будут восставать против идеи слияния университетов, которая потихоньку продвигалась еще до появления так называемого списка «неэффективных вузов».
Складывалось впечатление, что это не министерство, а некие анонимы руководили процессами слияния, которые столь решительно не понравились студентам.
При этом министр Ливанов, наткнувшись на сопротивление и не будучи уверенным в возможности его преодоления в данный момент, готов отступить, чтобы затем добиться результата «обходным маневром».
Взбунтовавшийся против слияния ректор ГУУ Виктор Козбаненко, преуспевший в отстаивании своей позиции осенью 2012 года, ныне коротает время на нарах, где оказался по обвинению во взяточничестве. Не преуспел в итоге и еще один активный противник реформатора Ливанова – теперь уже бывший ректор РГТЭУ Сергей Бабурин.
Еще одна характерная черта деятельности Ливанова на своем посту – это неоднозначность принимаемых мер в достижении вполне разумных целей.
Практически никто не спорил с тем, что высшее образование страны нуждается в реформе, что целый ряд вузов действительно не отвечает требованиям современности. Однако принципы, положенные в проведение мониторинга высших учебных заведений страны, на основе которого и были составлены списки «неэффективных вузов», не наши понимания у экспертов.
О чем говорить, если ведущие творческие вузы страны, признанные неэффективными по «системе Ливанова», едва оттащили от «расстрельной стенки» благодаря заступничеству ведущих деятелей культуры!
Неясность и спорность принципов порождает сомнения в правильности принимаемых мер. Больше того, как уже не раз говорилось, тот же мятежный РГТЭУ с цифрами в руках доказывал, что «приговор» в отношении университета был вынесен на основе искаженных, «липовых» цифр.
Несмотря на это, он был буквально «закатан в асфальт». Министерство образования в данном случае даже не пыталось доказать свою правоту – вместо аргументов страна увидела пропагандистские телеагитки, громящие бастующий вуз.
Движение вперед или «сердюковщина»?
С Российской Академией Наук та же ситуация. С одной стороны, заявления о необходимости повышения эффективности научной деятельности, ее реальной отдачи, омоложения кадров, совершенно логичны.
Но с другой – кто и по каким критериям определит дееспособный возраст ученых? Как будут измеряться их «реальные успехи»?
Лауреату Нобелевской премии по физике Жоресу Алферову на днях исполнилось 83 года. Он продолжает активно работать. Посчитает ли его министр Ливанов ученым в «дееспособном возрасте», особенно с учетом его несогласия с предлагаемыми министерством мерами?
Алферов, занимающий пост вице-президента РАН, сказал: «Не нужно противопоставлять академию наук вузам. Да, многие вузы делают прекрасные вещи. Но академия лучше сохранила свой научный потенциал. Давайте делать науку вместе, это наше общее дело».
Еще один вице-президент РАН Геннадий Месяц был не столь дипломатичен по поводу инициативы Ливанова: «Такие вещи стыдно комментировать».
Не надо забывать и то, что академики РАН, несмотря на возраст, остаются той линией обороны, через которую в нашу науку не могут прорваться откровенные жулики и проходимцы.
Именно академики стеной стояли на пути так называемых «нанофильтров Петрика», которые партия «Единая Россия» по инициативе Бориса Грызлова пыталась продвинуть как некое ноу-хау по обеспечению всех россиян чистой водой.
Попытка реформировать академию, заменив ее неким Советом, настораживает еще и в свете того, что в 2013-2020 годах по программе «Развитие науки и технологий» планируется освоить 1,6 триллиона рублей. Министр Ливанов уже заявил, что фундаментальные научные исследования будет координировать министерство. Острое желание в этих условиях заменить немолодых, но маститых ученых, несклонных к «распилам» бюджета, неким «дееспособным Советом», откровенно говоря, не может не смущать. Опыт Минобороны времен Анатолия Сердюкова перед глазами.
А если уж говорить о дееспособности, то вопросы могут возникнуть и к самому министру. Как не вспомнить крылатые слова Ливанова, в которых он изменил все научные представления о скорости света: «Кольцо длиной в 27 километров протон за одну секунду пролетает около 15 000 раз».
Понятно, ошибся человек. Министры тоже ошибаются. Вот только их ошибки, неудачные реформы, обходятся стране чрезвычайно дорого.
Решимость и рвение наркома Николая Ежова историки до сих пор описывают с содроганием. Очень бы не хотелось, чтобы с таким же содроганием историки будущего описывали состояние российской науки и образования после решимости и рвения, продемонстрированных Дмитрием Ливановым.