— Как-то я прочёл в газете высказывание одного сотрудника МВД не самого высокого уровня. По его словам, для успешной борьбы с преступностью нужны политическая воля, законы, трансформирующие её в жизнь, и люди, способные и желающие реализовывать эти законы.
Наглядный пример эффективности политической воли мы наблюдаем в борьбе с терроризмом. За довольно короткое время решили те проблемы, которые не могли решить годами. Проявись такая же воля по отношению к другим серьёзным проблемам, будь то коррупция или борьба с инфляцией, не сомневаюсь, и они были бы успешно решены.
Что касается законов, тут всё гораздо сложнее. Был вредоносный закон от 8 декабря 2003 года о внесении дополнений в Уголовный кодекс. Я считаю его криминогенным, способствующим росту преступности. Согласно этому закону были снижены меры наказания за многие преступления, некоторые вообще перестали считаться таковыми; особо тяжкие стали просто тяжкими, тяжкие — средними и т. д. За хулиганство, незаконное ношение холодного и газового оружия теперь не наказывают в уголовном порядке. Смертную казнь «заморозили», а скоро могут совсем отменить не только в угоду Совету Европы, но и в угоду, кстати, преступным элементам. Я раньше не верил, что есть криминальное лобби, но сейчас, когда принимаются законы, явно неадекватные угрозам правопорядку, это настораживает — законодатели практически оберегают преступный мир!
Всё перевёрнуто с ног на голову. Средний срок за убийство — 8,5 года, за что в той же Америке посадят лет на 100, а скорее — на электрический стул. Хотя страшнее смертной казни ничего нет. И когда говорят, что пожизненный срок — более мучительное наказание, я отвечаю, что я человек гуманный и даже отпетых злодеев мучить не хочу: надо расстреливать!
Опасная страна
Это не кровожадность, а знание проблемы, потому что начинал работать следователем, всю жизнь изучаю преступность, сейчас член комиссии по помилованию по Ростовской области. В 2000 году, например, под аплодисменты «правозащитников» в России помиловали 12 843 преступников, из которых 9790 осуждены за тяжкие и особо тяжкие преступления: в том числе 2689 убийц, 2188 причинителей тяжких увечий, 1834 разбойника, 18 похитителей людей и 14 бандитов. Недаром в 2001 году систему изменили. В прошлом году, например, не помиловали ни одного. В позапрошлом — 9. Почему-то с просьбами о помиловании почти всегда обращаются такие негодяи, на которых клейма негде ставить. Вот единственное исключение: прапорщик дежурил по части и не пропустил гражданских лиц на охраняемую территорию. Судя по всему, это были бандиты: они его потом похищали, отбирали оружие, избивали прямо в воинской части. В конце концов, он одного убил, другого ранил. За это ему дали 6 лет. А ведь он исполнял свои служебные обязанности! Мы приняли решение поддержать его прошение о помиловании, но «наверху» вопрос ещё не рассмотрен.
Люди чувствуют, что государство их защитить не может или не хочет, и пытаются защититься сами. Недаром у нас 5 млн. обладателей охотничьих ружей, хотя в реальности на охоту ходит гораздо меньше. Наверное, нигде в мире не держат столько собак бойцовских пород, сколько у нас. Посмотрите на министров, депутатов, бизнесменов, артистов — у них армии телохранителей, бронированные джипы, мигалки, высокие заборы… В опасной стране каждый создаёт зону безопасности вокруг себя.
7 лет — за 500 руб.
Шанс стать правовым государством у России есть, если кто-то решит его реализовать. Американцы говорят: чтобы предотвратить преступление, надо чтобы риск его совершения был выше, чем ожидаемая выгода. Вот, например, дождались, пока швейцарцы арестовали Адамова, добились экстрадиции. Инкриминируется ему хищение 30 млн долл., под стражей он провёл год. У нас гуманность, ему дали 5 лет, по году за каждые 6 млн. Но тут же сверхгуманность проявили — и освободили. Мол, он старый уже. А у меня дело было в комиссии по помилованию. Шахтёр, тоже немолодой — за 60 лет, инвалид, совершил одно «страшное преступление»: украл, как бесхитростно написано в приговоре сельского суда, «красненькую курочку и рябенького петушка», за что ему дали 3 года условно. Но он на этом не остановился — залез в погреб к соседке и украл «укупорки», как опять же написано в приговоре, на сумму 200 руб. И вновь суд: «повторно, с проникновением в хранилище, причинён значительный ущерб» — 7 лет! Он отсидел 4 и попросил о помиловании. Мы приняли решение ходатайство поддержать. Как раз тогда Козленку 6 лет заменили четырьмя за хищение 180 млн. долл. у государства. Но нашему шахтёру отказали, ведь он — «совершил преступление в период условного осуждения». Кстати, по закону, это правильное решение. Только если поставить в ряд Козленка с его 180 млн. долл., Адамова с 30 и пожилого инвалида, то очевидно: никакой правильности тут нет, одна видимость!
Какой вывод? Да очень простой: не всё верно, что правильно, не всякая гуманность хороша, а выборочная справедливость — как раз и есть издевательство над справедливостью подлинной.
Правозащитник Людмила Алексеева выступает ПРОТИВ смертной казни. Её доводы читайте ЗДЕСЬ.