Андрей Сидорчик: Российский протест ХХI – поквакали, и в тину

Можно смело говорить о том, что акция 10 декабря оказалась самой мощной политической манифестацией оппозиционных сил в России с начала 1990-х.

   

   

Тогда казалось – «началось». Что конкретно началось, каждый понимал по-разному. Но почти сходились во мнении – Болотная площадь расшевелила сонное «болото», в которое за последние годы превратилась политическая жизнь страны. И теперь всё будет по-другому.

Сейчас, год спустя, можно констатировать, что болото вновь затянулось тиной, и лишь упитанные лягушки от партии «Единая Россия» своим коллективным кваком славят достоинства родной трясины.

Почему же так получилось? Отчего пар ушел, по большому счету, в свисток? Почему проснувшееся гражданское чувство столь же стремительно задремало?

Лебедь, рак и Собчак

Начнем с того, что вышедшие на площадь граждане не только оказались весьма разношерстной компанией, но и имели весьма смутное представление о тех целях, которых хотят добиться.

Левые, правые, офисный планктон – и образ их жизни, и стремления настолько далеки, что возникает резонный вопрос: а что вообще их объединяет, кроме нежелания видеть Путина президентом, а «Единую Россию» - партией власти?

Какой общий конструктивный проект могут они сформулировать? Что начнут делать Сергей Удальцов и Михаил Прохоров, заперев Владимира Владимировича в «Лефортово»? Правильно, огни попытаются избавиться друг от друга. Это касается и их сторонников. Как далеко могут уехать подобные союзники?

   

   

Но это полбеды. Дело в том, что и осязаемого, реального плана смены у тех, кто собрался на митинг 10 декабря, не было. Собравшиеся массы хотели услышать этот план от лидеров, но ничего внятного так называемые «лидеры протеста» предложить не могли.

Да и кто, в самом деле, мог повести за собой столь разношерстную компанию? Сергей Удальцов? Михаил Прохоров? Борис Немцов? Или, прости Господи, Ксения Собчак? Интернет-борец Алексей Навальный?

Вся эта тусовка политических фриков может повести за собой массы с тем же успехом, с каким в лидеры нации может пробиться Борис Моисеев.

Правоту моих слов вышеперечисленные граждане подтвердили вполне, так и не сумев предложить массам тот сценарий, который подвиг бы их на новые свершения.

Жертвенность ныне не в чести

Политически активные граждане 2011 года радикально отличались от политически активных граждан начала 1990-х в разы меньшим уровнем пассионарности.

«Офисный планктон», хлынувший из-за компьютера на улицы, в массе своей не был готов к самопожертвованию. Парадокс – в перестройку людей на разрушение советской системы толкали воспитанные в них этой самой системой коллективизм и готовность к сампожертвованию. Демократическая Россия воспитала граждан, готовых выразить протест в один из выходных, но не более того. Терять работу в офисах, попадать за свои взгляды под маховик репрессий мстительного режима в планы протестантов-2011 не входило.

У большинства участников митингов представление о политической борьбе было искажено интернет-реальностью – казалось, стоит наставить «лайков» Навальному и Яшину, и власть рухнет если не сегодня, то завтра.

А власть с интересом наблюдала за действиями оппозиции, словно спрашивая: «Ну, и? На что вы готовы, ребята?»

Я не знаю, как далеко бы зашел нынешний режим, если бы произошло невозможное, и протестанты-2011 двинулись на Кремль.

В 1991 году «кровавый советский режим» предпочел пасть, но не заливать улицы столицы реками крови. В 1993 году демократический режим предпочел залить улицы столицы реками крови, но не пасть.

Но ответа на этот вопрос мы не получим. Ни лидеры протеста, ни большинство его участников не были готовы идти до конца.

И тогда встал вопрос: а для чего мы тут собираемся? С каждой новой акцией власть все меньше и меньше обращала внимание на протестующих, а уставшие от бессмысленого времяпрепровождения граждане возвращались к своим обычным делам.

Верхи не очень не могли, а низы не сильно не хотели

В чем едины протестующие конца 80-х-начала 90-х и нынешние участники протеста, так это в неспособности породить лидера, программу и тактику действий самостоятельно, в своей среде. Недовольные по-прежнему ждут появления политического мессии, который вразумит, научит и поведет за собой.

А ему неоткуда взяться в чистом поле, давно зачищенном Владимиром Владимировичем Путиным от любой лидерской поросли.

Но если протест выдохся сам, спросит читатель, к чему «дело по событиям на Болотной», к чему разоблачения «иностранных агентов», зачем «дело Развозжаева»?

Все просто. Причина заключается в косности и беспросветной глупости представителей нынешнего российского режима. Система, построенная на родственных и дружеских связях, а также на личной преданности вышестоящему начальству, неспособна к глубокому анализу и мышлению.

Когда сырой и непроработанный закон о монетизации льгот привел к выступлениям пенсионеров в Химках, партия власти в Государственной думе на полном серьезе пыталась докопаться: какие провокаторы подбили стариков на бунт?

Власть реально неспособна понять, что единственной причиной возмущения в России является она сама.

А современное российское гражданское общество, протестуя на словах, не готово к реальной жесткой борьбе, чреватой личными потерями для каждого отдельно взятого оппозиционера.

Вспомним классические три признака революционной ситуации: верхи не могут, а низы не хотят жить по-старому, резкое обострение нужды и социальных бедствий, значительное повышение активности масс.

Из этих пунктов лишь повышение активности масс можно отнести к ситуации конца 2011-начала 2012 года. Участники протеста не испытывали ни нужды, ни социальных бедствий, а самое главное, что и верхи вполне еще могли жить по-старому, да и низы не настолько уж не хотели так жить.

Потому пошумели, и разошлись. Лодку никто не раскачивает, хоть в этом болоте с лягушками они никуда и не уплывет.