От Хитровки к Божедомке. Какие таинственные места исчезли с карты столицы

О Грачёвке, Кулишках и Разгуляе  читайте в № 37 («Нечистая сила» в «Аду»). А сейчас - черёд Хитровки, Божедомки и Чертолья.

   

   

Из жизни хитрованцев

Хитровка - территория Белого города близ Яузы между Подколокольным, Певческим, Петропавловским и Хитровским переулками. В 1935-м Хитровские площадь ➊ и переулок получили гордое имя Максима Горького, «воспевшего» эти мрачно-криминальные места в пьесе «На дне». Да они и в самом деле являлись самым что ни есть «дном» города - нищим, грязным, зловонным и уголовным. Хотя некогда здесь было одно из древнейших поселений вятичей. А с конца XVII в. обосновался сподвижник Петра I боярин Фёдор Головин. Он был первым русским адмиралом и первым кавалером ордена Андрея Первозванного (знаменит также тем, что добровольно первым из бояр срезал себе бороду). Его деревянное имение приобрела уже в XVIII в. княгиня Щербатова, но владения её выгорели в пожаре 1812 г. 

В 1822-1824 гг. эти «погорелые» территории скупил генерал-майор Николай Хитрово, он обустроил площадь и подарил её городу. По­строил также каменные крытые рыночные ряды с жилыми подворьями для торговцев мясом и зеленью. Но через два года внезапно умер. И созданные им вполне культурные ряды с «палисадами» постепенно превратились в страшные трущобы со множеством ночлежек, притонов, игорных домов и кабаков. Знаток Хитровки и её обитателей Владимир Гиляров­ский писал: «Мрачное зрелище представляла собой Хитровка… Свой дорогу найдёт, а чужому незачем сюда соваться!» «Сунулись» сюда, правда, кроме дяди Гиляя (жившего, к слову, в Столешниковом пер., 9 ➋) и Максима Горького отцы-основатели Художественного театра - Константин Станиславский, Владимир Немирович-Данченко и художник Виктор Симов. Зачем? Хотели познакомиться поближе с бытом и персонажами Хитровки, когда готовили постановку «На дне». «Мы выставили на стол закуску, т. е. водку с колбасой, и начался пир, - вспоминал Станиславский. - Босяки растрогались до слёз. «Какой чести удостоились!» - воскликнул один из них». 

​Был у Хитровки и «хозяин» - городовой Федот Рудников. Его боялись все. А он запирался на ночь в своей будке и беспокоить себя не велел: не лезь сюда кому не надо. А свои жёсткие законы Хитровки и так знали. Ни острое перо Гиляя, ни повесть А. Безуглова и Ю. Кларова «Конец Хитрова рынка» (с ним покончили в одну ночь 1923-го, оцепив район и выселив всех) не в состоянии воссоздать все ужасы этого места. Его называли «шевелящейся гнилой ямой», где в трактирах «Пересыльный», «Сибирь» (оба находились в Подколокольном пер., д. 12 ➌) и «Каторга» (в Подколокольном пер., д. 11 ➍) и ночлежках («Утюг», «Сухой овраг» и «Свиной дом») собиралось до 10 тыс. человек! 

Спали в ночлежках на нарах и под нарами, на лестницах и в переходах-лабиринтах. Пили в трактирах до полусмерти. Били до смерти. Грабили, буквально раздевая донага. Развратничали буйно и грязно. Трупы бросали прямо на улицах или прятали в подвалах, в многочисленных подземельях-тайниках, там же хранилось и награбленное. По слухам, до сих пор не найдены спрятанные где-то в лабиринтах хитровских подземелий сокровища королевы всего преступного мира и Хитровки - Соньки  Золотой Ручки…

В гости в «Мариинку»

Божедомка - это не только адрес героини Натальи Фатеевой из фильма «Место встречи изменить нельзя», но и московский адрес великого Фёдора Достоевского. Его отец был штаб-лекарем Мариинской больницы для бедных на Новой Божедомке (ныне ул. Достоевского, д. 4 ➎), семья жила при ней, а классик родился в больничном флигеле. Теперь здесь его Музей-квартира.

Божедомка (местность в районе ул. Дурова, бывшей Старой Божедомки, и театра Россий­ской армии) была некогда дальней окраиной города и, подобно Хитровке, имела зловещую славу. Там находился убогий (божий) дом, куда свозили неопознанные тела убитых, замёрзших, утопших, самоубийц, странников-бродяг - другими словами, невостребованных покойников. По древней традиции их нельзя было хоронить на общих кладбищах: «В пустое место в яму вложити и закопати». Без церковного отпевания. Однако им всё же обустраивали общие могилы - «божедомья».  Выкапывали глубокие ямы, складывали в них тела по мере по­ступления и заполняли льдом. А дважды в год (на Пасху или Покров) проводили панихиды, после чего засыпали землёй. Что, жутковато? Напрасно - в этом установленном порядке есть гуманизм по отношению к униженным и оскорблённым, отчаявшимся и убогим. Да и что такое «убогий»? Тот, кто «у бога», стало быть, ближе к нему. Правда, первый «убогий дом» Москвы стал и последним, в 1732 г. его переселили ещё дальше, в Марьину Рощу, а в 1771-м после эпидемии чумы дом закрыли. 

   

   

Но имя «Божедомка» осталось. В начале XIX в. появились сразу две улицы - Старая и Новая Божедомки. Последняя прославилась Мариинской больницей (ныне - Клиника фтизиопульмонологии). Помощь в «Мариинке» оказывалась безвозмездно в любое время суток. Содержалась же больница на средства из личной канцелярии супруги Павла I императрицы Марии Фёдоровны, она сама следила за состоянием палат и работой лекарей и сестёр милосердия.

Сегодня это место известно благодаря знаменитому дрессировщику Владимиру Дурову и его Театру зверей. Дуров жил на Старой Божедомке (с 1927 г. - ул. Дурова ➏), где в 1912-м и открыл свой «Уголок». 

«Чертям раздолье!»

«Чертолье - чертям раздолье!» - так говорили про территорию современной Пречистенки, где, проистекая из Козьего болота, журчал ручей Черторый (загнанный позже в трубу под Гоголевским бульваром). В наше время название хранит лишь Чертольский переулок ➐. А имя ручья, по легенде, родилось так: берег его, представлявший собой глубокий и скользкий овраг, не раз приводил к падениям зазевавшихся людей, которые чертыхались при этом. Дескать, не иначе как сам чёрт ручеёк вырыл! В далёком прошлом здесь, недалеко от нынешних Обыденских переулков и храма Ильи Пророка ➑, было языче­ское капище Перуна, которому приносились кровавые жертвы. На месте храма в стародавние времена будто бы попал в грозу молодой князь. И дал обет: если жив останется - за один день («об един день») выстроит «обыденный» храм в честь Ильи Громовержца, повелителя грозы. Он выжил. И сдержал обещание - построил в XV в. храм, где полюбил молиться царь Алексей Михайлович по пути в Новодевичий монастырь. По другой легенде, храм поставили всем миром местные жители в год сильной засухи с молением о дожде, но тоже сумели сделать это за один день. При Петре I здание стало каменным. И намоленное веками, не закрывалось и не осквернялось даже при советской власти. 

Полюбивший этот район Москвы Алексей Михайлович порешил, что невозможно месту называться в честь чёрта. Так в 1658 г., 355 лет назад, Чертолье стало Пречистенкой. В честь этого события заложили ещё одну церковь - деревянную Спаса Нерукотворного Образа «что на Убогих домах». Да-да, здесь тоже обустраивали «божедомья»! Но в отличие от храма Ильи Пророка церковь Спаса Нерукотворного весной 1934-го снесли. И ещё долгие годы после этого натыкались строители окрестных домов на бренные останки захороненных на том месте бедняков. 

Кстати, кладбищенская тема откликается и в жутковатом названии другой церкви района - Успения Пресвятой Богородицы на Могильцах ➒. На её месте до 1790 г. также было кладбище, правда, для москвичей с именем («могильцы»). Но вот соседний Мёртвый переулок (ныне Б. Власьевский) был назван всего лишь в честь местного домовладельца по фамилии Мертваго.

Продолжение темы - в следующих номерах «АиФ».