Насколько реальны шансы Бурджанадзе на победу в президентских выборах в Грузии? Как будут складываться взаимоотношения Москвы и Тбилиси в случае её избрания лидером страны?
На эти и многие другие вопросы в ходе онлайн-конференции ответил заместитель директора Института стран СНГ, член Совета по национальной стратегии Владимир Жарихин.
- Что вы можете сказать новом политическом объединении «Демократическое развитие – единая Грузия»?
- Это политическое объединение в значительной степени является лишь формально новым. Я объясню почему. Если мы послушаем все заявления Бурджанадзе, как и речи всей остальной грузинской оппозиции, имеют два характерных свойства. Первое – это сплошь бывшие соратники Саакашвили: бывшие министры, экс-председатели парламента. Второе – по сути, Бурджанадзе, как и другие представители грузинской оппозиции, не предлагает альтернативной программы для страны. Они предлагают альтернативную команду для страны, для того чтобы проводить ту же политику, что и Саакашвили. Тут принципиальное отличие грузинской оппозиции от оппозиции во многих других странах.
- Как в связи с этим вы оцениваете перспективы этой новой партии Бурджанадзе?
- В этом смысле борьба будет не за ту или иную альтернативную программу, альтернативные позиции, альтернативное геополитическое ориентирование Грузии, альтернативные экономические приоритеты… Это будет борьба между личностями. Все их речи сводятся к одному: «Саакашвили проводил правильную политику, но при этом проводил её плохо. А вот мы эту же правильную политику будем проводить хорошо».
В этой ситуации, конечно, харизматичность и яркость личности выходит на первый план. И будем говорить прямо: в этой ситуации Саакашвили имеет явное преимущество. Вот в чём проблема грузинской оппозиции.
Пока что такого рода проблемы в Грузии решались одним и тем же способом: с помощью той или иной то ли «розовой», то ли ещё какой революции. То есть захвата власти, а потом уже процесс легитимизации этого захвата власти с помощью проведения предвыборной кампании.
- Если говорить о личностях: как вы можете охарактеризовать личность Саакашвили и отдельно Бурджанадзе.
- Саакашвили – человек импульсивный, человек мало предсказуемый, по-моему, иногда даже сам для себя. Это человек, который склонен к резким и однозначным решениям, которые ему иногда удаются, а в значительной части не удаются. Но эта яркость, эта авантюристичность является позитивным элементом именно для грузинского электората. И поэтому Бурджанадзе, которая значительно спокойнее, значительно дипломатичнее… Будем прямо говорить: значительно скучнее.. Ей будет очень сложно соперничать с Саакашвили именно за голоса жителей Грузии, людей южных, темпераментных и любящих таких же лидеров.
- Как складывались взаимоотношения Бурджанадзе и Саакашвили?
- Сказать, что Бурджанадзе занимала какую-то принципиально отличную от Саакашвили позицию, пока она находилась в его команде, было бы преувеличением. Поэтому, скорее, такой уход Бурджанадзе в оппозицию связан просто с элементарной борьбой за власть, а не какими-то идейными различиями между бывшими соратниками.
- Когда и как именно началась эта борьба?
- Обратите внимание: сейчас бывший посол Грузии в Москве, что называется, выдал тайну Полишинеля. Он сказал, что весной этого года почти была реализована попытка войны с Абхазией. Я думаю, что именно в этот момент в команде Саакашвили отнюдь не по принципиальным позициям – изменение политики, изменение взаимоотношений с Абхазией, Южной Осетией – а именно по причине «начинать или не начинать военные действия», видимо, кошка и пробежала между ними.
- В одном из интервью AIF.RU вице-президент Академии геополитических проблем Константин Сивков высказал такую точку зрения, что Саакашвили останется у власти только в одном случае: если опять начнётся война. Согласны ли вы с этим предположением?
- Мне кажется, для того чтобы остаться у власти, у Саакашвили пока что достаточно ресурсов и без нового развёртывания военных действий. Хотя исключать ничего нельзя, учитывая личностные качества Саакашвили, о которых я говорил. Поэтому и преждевременно говорить о том, что Саакашвили придётся устраивать очередную войнушку, чтобы остаться у власти.
- Можно ли в связи с этим сделать вывод, что реальных шансов у Нино Бурджанадзе на победу в президентских выборах нет?
- Шансы есть, но не абсолютные. Для этого ей нужно предложить реальную привлекательную программу, отличную от внутре- и внешнеполитической программы Саакашвили.
- Ожидается ли новая революция в Грузии?
- А вот это может быть. Хотя, как я уже сказал, люди очень разочарованы отсутствием у оппозиции альтернативных предложений.
- Кто бы мог в таком случае стать организатором этой революции?
- Объединённая оппозиция, которая могла бы слиться с новой партией Бурджанадзе. При этом нужно учитывать внешнеполитическую ситуацию.
Конечно, новая американская администрация не оставит Грузию без своего присмотра. Но надо чётко понимать, что в нынешней ситуации и экономического, и финансового кризиса, и формирования новой администрации в этих условиях, и определённого пересмотра наследия Буша Грузия, конечно, будет оставаться в списке приоритетов США. Но отнюдь не на первом месте и даже не в первой десятке.
Такая опора на заокеанского друга в значительной степени ослабнет. А значит – у той же оппозиции появятся шансы для проведения, может быть, каких-то революционных действий.
- Что сейчас происходит в Грузии? Как кризис сказался на Тбилиси?
- Кризис, безусловно, ударяет по странам наиболее продвинутым в мировые финансовые, экономические отношения. В этом плане до таких стран, как Грузия, он докатывается позже, но бьёт значительно сильнее. То есть явно совершенно, что при падении спроса в первую очередь страдают страны, которые живут за счёт экспорта товаров сельхоз назначения и так далее, как Грузия. Но это второй этап такого кризиса. Он следует за снижением промышленного роста или падения промышленного в более развитых странах возникновением кризиса финансового. Но только на втором этапе ударяет по такого рода странам, которые находятся на периферии экономических отношений в мире, к которым относится и Грузия.
- Если говорить о каких-то временных рамках, когда, на ваш взгляд, начнётся второй этап кризиса?
- Я думаю, где-то к концу весны следующего года.
- Прекратились ли финансовые потоки в виде «гуманитарной поддержки» со стороны Запада Грузии?
- Надо ещё разобраться, а были ли они. Были обещания. Но они совпали с резким ухудшением мировой экономической конъюнктуры. В Грузии не публикуются данные о том, сколько денег пришло и куда. Я, честно говоря, не готов ответить на этот вопрос. (Смеётся). Наверное, ответить на этот вопрос может только сам Саакашвили.
- Можно ли сказать, что кризис перечеркнул планы Саакашвили, в том числе, по вступлению Грузии в НАТО?
- Он сам в первую очередь перечеркнул. Я думаю, что даже если бы и не было этого финансового кризиса в мире, то шансы после агрессии против Южной Осетии на вступление Грузии в НАТО минимальны. Поэтому в первую очередь в этом виноват сам Саакашвили, а уж во вторую или третью очередь – это финансовый экономический кризис.
- В последнее время участились публикации о том, что Саакашвили разочарован в западных СМИ, которые всё чаще пишут об агрессии Грузии во время августовских событий. С чем была связана перемена точки зрения Запада на «пятидневную войну»?
- А перемены точки зрения Запада никакой не было. Потому что те люди, которые принимают политические решения в США и в Европе на основе своих агентурных данных, на основе данных спутниковой разведки прекрасно знали, кто начал эту войну, когда начал и почему.
А вот эта виртуальное искажение реальности, когда два дня было как бы вычеркнуто, и все события «начались» с 10-го августа, по версии некоторых СМИ, которые писали, что якобы Россия начала агрессию против Грузии… То, что виртуально разыгрывалось в средствах массовой информации, было просто спецоперацией, направленной на то, чтобы в случае военной победы России, которая реальными аналитиками предсказывалась, в максимальной степени представляло попытку эту победу нивелировать и, что называется, отменить информационными и дипломатическими средствами. Кстати, это не удалось. В тот момент, когда Россия де-юре признала Абхазию и Южную Осетию.
С этого момента эта операция уже оказалась не нужна. Она не достигла своей цели, поэтому они приняли решение её отменить. Тем более, что долгое время такое резкое искажение действительности невозможно даже в самых контролируемых средствах массовой информации. Поэтому реальность начала выползать наружу.
- В случае избрания Нино Бурджанадзе на пост президента Грузии, какими будут отношения между Тбилиси и Москвой? Можно-ли ожидать потепление между Россией и Грузией? Является ли она хотя бы от части пророссийским политиком?
- Вы знаете, все эти желания и мифы видеть в какой-либо соседней стране пророссийского политика на самом деле являются понятным, но нереализуемым желанием. Политики в странах, к сожалению, делятся на тех, кто пытается отстаивать коренные национальные интересы страны, и политиков, которые отстаивают интересы своего патрона. В основном США.
Для России, безусловно, выгодны те политики, которые отстаивают интересы своей страны. Учитывая о том, что речь идёт о наших соседях, то в коренные интересы этих стран входит, в том числе, и поддержание хороших дружественных отношений с Россией.
Таких политиков на постсоветском пространстве достаточно мало. Это просто связано ещё с незаконченным формированием национальных политических элит. Именно национальных, которые отстаивали бы национальные интересы, а не интересы какого-либо заказчика.
В этом плане можно было бы надеяться, что Бурджанадзе, сохраняя эту проамериканскую ориентацию, будет всё-таки ориентироваться кроме этого и на коренные интересы Грузии как государства. И в этом плане, может быть, будет для России выгоднее, чем Саакашвили. Если она действительно пойдёт на это. Но пока, судя по её заявлениям, я не вижу такой тенденции.
- Как будет складываться судьба Саакашвили с приходом нового президента?
- Это будет зависеть оттого, какие будут условия его ухода. Например, я так понимаю, что и потерпевшие поражение в ходе «революции роз» и «оранжевой революции» президенты Шеварднадзе и Кучма... Им удалось достичь договорённостей о неприкосновенности. Удастся ли это сделать Саакашвили, это зависит от хода и интенсивности очередной «цветочной революции» в Грузии.
- На учредительном съезде партии Бурджанадзе присутствовали как представители как Америки, так и Великобритании. Говорит ли это о косвенной поддержке этих стран новой оппозиционной партии?
- И в Америке, которая является некой реинкарнацией на нынешнем этапе Британии, не принято класть яйца в одну корзину. Безусловно, присутствие говорит об интересе, но говорить о том, что они сделали принципиальный выбор между Саакашвили и Бурджанадзе, было бы большим преувеличением. Я думаю, что для них всё-таки более спокойная и более управляемая Бурджанадзе будет для них предпочтительнее импульсивного и не всегда управляемого Саакашвили.
- Присоединятся ли в будущем главы стран мира к признанию республик Южной Осетии и Абхазии?
- Давайте на это смотреть с одной стороны более спокойно и менее эмоционально. С другой стороны, исходя из того, что все эти вещи быстро не делаются. В конце концов, эмоционально требуя от наших союзников через неделю признать республики, мы не должны забывать о том, что Россия думала по этому поводу 15 лет.
У меня возникает вопрос, а вся эта бешеная компания с выкручиванием рук страны США по признанию Косово суверенным государством, она привела к результату? Нет. А когда приведёт? Тоже не известно. В том-то и дело: ни в одну международную организацию Косово не включили. Признали её около 40 стран, и после этого всё остановилось.
Такие достойные члены того же самого НАТО, как Греция, Румыния, Испания, так и не признали. И как-то в Соединённых Штатах не рвут себе волосы и не говорят: ай-яй-яй, какие же у нас там союзники?!
Поэтому я думаю, что этот процесс всё равно будет происходить, но будет происходить в исторические сроки, а не в те оперативные, которые, быть может, нам хотелось.
Читать также биографию Нино Бурджанадзе