Чем дольше затягивается эпопея с коронавирусом, тем очевиднее становится, что его последствия — экономические, политические, социальные и бытовые — будут носить длительный характер. Всё меньше надежд на то, что мир «встряхнётся» и пойдёт дальше как ни в чём не бывало.
Много разговоров о глобальных последствиях. Говорят о кризисе Евросоюза, единой европейской валюты и Шенгена — визового соглашения, благодаря которому европейцы до последнего времени могли свободно передвигаться по всей Европе. Говорят о пересмотре приоритетов в науке, медицине, технологии. И конечно, о геополитике. Кто в результате коронавирусного удара станет сильнее и будет претендовать на роль мирового лидера, а какие страны ослабнут? Уступят ли США роль мирового лидера Китаю?
Но есть одна проблема, о которой фактически не спорят и которая признаётся бесспорной. Это проблема бедности. По мнению большинства аналитиков, удар, который пандемия коронавируса нанесла по мировой экономике, будет иметь крайне негативные последствия. Говорят о возможной мировой пандемии безработицы и бедности.
«Неинтересная» тема
В России, которая любит заявлять о себе как о «социальном государстве», тема бедности, как ни странно, долго находилась на периферии общественного интереса. Возможно, власть не пускала эту тему на первые каналы телевидения из благих намерений: не желала портить настроение себе и людям накануне 75-летия Победы. Страну потчевали «хроникой текущих событий»: как там дела у переболевших вирусом медийных знаменитостей — у Акунина, Михайлова, Бабкиной, Лещенко... А вот поинтересоваться, как после эпидемии будут жить в своей Калуге или Пскове Иван Иванович и Надежда Петровна, в голову не приходило. Они же не знаменитости. Слава богу, что вспомнили наконец о врачах, медсёстрах и учителях.
Отсутствие интереса к проблеме бедности в нашем отечестве неслучайно. Россия веками была бедной страной. И власти (царская, советская, нынешняя) воспринимали это как некую данность. Достаточно посмотреть кадры дореволюционной кинохроники, чтобы убедиться, в каких унизительных условиях жил народ. Особенно крестьянство, составлявшее 90% населения.
Даже М. Горький, слывший в России сказителем народных бед, крайне негативно высказывался о русском крестьянстве.
Говоря о будущем России в статье «О русском крестьянстве» (запрещённой в СССР), он писал: «Вымрут полудикие, глупые, тяжёлые люди русских сёл и деревень... и место их займёт новое племя — грамотных, разумных, бодрых людей».
А в Париже мясо есть?
Пророчество Горького сбылось лишь частично. В советские времена сельское население, рекой хлынувшее в города, было приобщено к грамоте, а следующие поколения крестьянских детей получили доступ к образованию и культуре. Однако в силу трагических исторических обстоятельств ХХ века — Гражданской войны, разрухи, коллективизации, международной изоляции, репрессий в отношении интеллигенции — преодолеть бедность населения так и не удалось. Фактически она стала хронической. Широкие слои населения — и в деревнях, и в городе — стали воспринимать её как некую данность и даже перестали считать бедностью. «Ну, так живётся...»
Мой отец (шофёр по профессии), когда на столе изредка появлялось сливочное масло, намазывал его на кусок хлеба так, что масло оставалось только в порах. У отца был один костюм и гимнастёрка. На лето, как и многие москвичи, мы выезжали в деревню «на молоко, ягоды и грибы». Так выживали. А между тем семья, в которой я вырос, не считалась бедной. Во дворе на 2-й Мещанской улице многие семьи (где мужья не вернулись с войны) жили беднее.
Представление о «настоящей» бедности в значительной мере формировалось советской пропагандой, неустанно твердившей «об обнищании трудящихся в странах капитализма». Когда в 1972 г. я впервые выехал в длительную командировку во Францию и потом приехал в первый отпуск, мама с недоверием расспрашивала меня: «А мясо в Париже есть?»
Лифты застряли
Новым поколениям российских граждан, привыкшим за последние десятилетия к разнообразию ассортимента наших магазинов, сегодня трудно представить, сколь скудной была жизнь их отцов и дедов. Значит ли это, что Россия преодолела бедность и она исчезла?
По квалификации Всемирного банка, РФ по уровню благосостояния граждан находится на 48-м месте списка из 158 стран. Вроде бы не так и плохо. Однако, даже по официальным данным, у нас 20 млн бедных. Социологи насчитывают больше. По опросам ВЦИОМ, в стране бедными считают себя почти 40% жителей. Это много.
Власть уже и не скрывает, как в советские времена, остроту проблемы. На официальном уровне открыто говорят о всё возрастающей прослойке «новых бедных». Это работающие бедные. Они не голодают, как бедные в африканских странах. Им хватает на насущные потребности — на хлеб, молоко, макароны, дешёвую колбасу. Но их мироощущение (как обездоленных) в значительной мере определяется не тем, что стоит в обед на столе, а разлитым вокруг неравенством. На улицах городов сияют витрины магазинов, манят афиши театров, туристические фирмы зовут во Францию, Италию, Турцию (после того как снова откроют границы, разумеется). Но этот мир для «новых бедных» закрыт. И есть опасение, что он будет закрыт для их детей и внуков.
И дело не только в потреблении. Дело в доступе к образованию, культуре, к тому, что называют «социальными лифтами». Социологи утверждают, что даже сравнительно недолгое пребывание в бедности (2—4 года) меняет представление человека и о себе, и о своём месте в обществе. Идёт деградация личности. И, к сожалению, эта социальная болезнь во многих случаях передаётся по наследству.
Картина без масла
По мнению ряда экспертов, официальная статистика занижает оценки бедности. И виноват не только Росстат. В стране сложилась такая ситуация, что говорить о своей бедности как бы стыдно. И во время соцопросов граждане нередко завышают свои доходы. В последнее время обнаружилась и ещё одна (я бы сказал, мерзкая) тенденция — чиновники всё чаще высказывают мнение, что в своей бедности люди виноваты сами. Страна-то, дескать, богатая — «макарошек» хватает на всех. А кому не хватает, те недоучки, бездельники, нахлебники — «всё им подай», пьяницы. Появился даже термин «нищеброды».
Ещё два месяца назад в перечне основных страхов, о которых граждане рассказывали социологам, бедность стояла на 6-м месте. Думаю, что к сегодняшнему дню это утверждение сильно устарело. Настроения в стране, судя по опросам, ухудшаются с каждым месяцем. Преобладающим ощущением становится тревога. И не только за «завтрашний день», а на годы вперёд. Люди боятся впасть в хроническую бедность.
Страхи по поводу бедности охватили многие страны. В том числе и те, которые считаются благополучными. В богатейших США бедных американцев насчитывается 40 млн. Более 5 млн из них и вовсе влачат полунищенское состояние, подобно жителям самых отсталых африканских стран.
В условиях коронавирусной пандемии страхи охватили и Европу. Буквально на днях Европарламент сделал очень тревожное заявление о том, что последствия эпидемии для Европы могут оказаться «катастрофой исторического масштаба».
А как у нас? Наши власти от пугающих прогнозов пока воздерживаются. Ориентиром на будущее формально остаются «Основные направления деятельности правительства до 2024 года». А там чёрным по белому написано, что к 2024 г. бедность сократится в два раза. Ну чем не картина маслом?
* * *
Некоторые (то ли в шутку, то ли всерьёз) называют бедность в России «генетическим заболеванием». Как бы (вслед за автором известной пьесы) внушая людям мысль о том, что «бедность не порок». Это очень опасная позиция. В условиях, когда коронавирус уже нанёс стране ощутимый экономический ущерб и, скорее всего, нанесёт ещё больший, власть в лице президента и правительства должна, на мой взгляд, дать людям чёткий сигнал о том, что борьба с бедностью будет главным приоритетом политики. Важно, чтобы с этим сигналом не получилось «как всегда».
Салюты отгремели. Пусть картины маслом из русской жизни радуют нас в Третьяковке. Сегодня людям нужна трезвая оценка того, в каком состоянии пребывает Россия.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции