Да, у них там на Кавказе ежедневно гибнут полицейские, представители спецслужб, но ведь сами виноваты, сами и гибнут. Нам отсюда, с исконно русских территорий, их там не жалко. Одним больше, одним меньше… Но когда они разносят автобус в Волгограде… Теперь мы их заметили, снова с сожалением вспомнили, что Кавказ — российская территория, визы там не введёшь, колючую проволоку не натянешь, на овощебазах не разгромишь. Какова цель этого теракта? Неужели снова, как в 90-х, в нас хотят поселить тотальный страх и желание всё и всех контролировать? Вот в Волгограде уже хотят ввести досмотр всех автобусов, установить валидаторы с детекторами взрывчатки на входе. Ещё чуть-чуть и снова будут дежурные по дому, вечерние патрули из жильцов…
И всё же по сравнению с 90-ми есть существенная разница — личности самих смертниц. Если раньше это были в основном мужчины и юные женщины, иногда совсем необразованные, в большинстве случаев из Чечни, где 20 лет шла война, и им было за что мстить, то сейчас смертницы совсем другие. 28-летняя Мариам Шарипова, та, которая взрывала себя в московском метро в марте 2010 г., была учительницей, у неё внешне очень благополучная семья.
30-летняя Аминат Курбанова (Сапрыкина), взорвавшая в Дагестане шейха Саида Афанди и ещё 6 прихожан в августе прошлого года, была актрисой Русского драмтеатра Махачкалы и танцевала брейк-данс. То есть до того, как стала убеждённой террористкой, была вполне современной и «нормальной».
Вспомните также поведение матери бостонских террористов, братьев Царнаевых. Она гордилась детьми, не винила их. И она тоже родом из Дагестана, хоть и жила с семьёй долгое время в Киргизии.
Волгоградская смертница 30-летняя Наида Асиялова училась в московском вузе, смогла выйти замуж за русского, увлекла его своей деятельностью, и вот — теракт.
То есть «прерогатива убивать» перешла из Чечни в Дагестан, от молоденьких и затуманенных мозгов к убеждённым, образованным женщинам. Их уже труднее переиграть, они сами могут завербовать людей моложе себя, менее стойких, их среди толпы не заподозришь. Потому что выглядят, как мы, говорят на хорошем русском, читают книги.
Чего этим женщинам не хватает? Почему между доступным им современным образом жизни и религиозным экстремизмом с поясом смертника они выбирают последнее? Что мы можем противопоставить их идеологии? У меня нет ответа. У кого он есть?
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции