Способна ли Россия вновь стать великой космической державой? Онлайн

Ведущий конференции: Друзья, здравствуйте. Сегодня на ваши вопросы отвечает член-корреспондент Российской академии космонавтики Юрий Караш. Здравствуйте, Юрий Юрьевич. Караш Юрий Юрьевич: Здравствуйте.

Отказ «Протона» нельзя считать недостатком устаревшей конструкции. Причина, которая непосредственно привела к отказу ракеты-носителя, как следует из выводов комиссии по расследованию аварии, — это отказ датчика угловых скоростей. А произошло это потому, что датчик был установлен вверх ногами. Поэтому можно говорить не о старой, но очень испытанной конструкции, а либо о недостатке компетентности того, кто устанавливал этот датчик, либо о недостатке ответственности этого человека.

«Союз» запущен в конце 50-х годов. Через четыре года ему исполнится уже 60 лет. «Протону» через два года исполнится 50 лет. Это достаточно надёжные ракеты-носители, хотя «Союз», наверное, будет немного надёжнее «Протона», потому что он всё-таки создавался для пилотируемых стартов, то есть для того, чтобы выводить человека на орбиту. Техника, которой поручаются человеческие жизни и здоровье, по определению должна быть более надёжной. Главная разница между двумя ракетами-носителями заключается в том, что «Протон» — более мощный, он может вывести больше спутников на орбиту, чем ракета-носитель «Союз», который работает на более экономичном топливе. Вернее, это вообще не топливо, это кислород-керосин, в то время как «Протон» работает на очень высокотоксичном топливе — гептиле. Так как «Протон» более мощный, чем «Союз», для того чтобы вывести, предположим, три спутника «Глонасс», требуется только одна ракета-носитель «Протон». Для того чтобы вывести такое же количество спутников «Союзом», может потребоваться 2–3 ракеты-носителя. Соответственно, необходимо больше стартов «Союзов». Это означает, что выведение «Глонассов» на орбиту будет дороже, чем с помощью «Протонов». Например. Едет автобус, в котором находится 100 пассажиров. Автобус сломался, пассажиров высаживают из него. Пригоняют 33 таксомотора, чтобы развезти людей. Естественно, это будет значительно дороже, чем если бы их продолжали везти в автобусе. Примерно та же ситуация будет и с «Глонассом», если их выводить на «Союзах».

Если всё сохранится, как есть, то продолжится умирание российской космонавтики, приукрашенное словами о создании научно-технических заделов для изучения Луны, Марса и прочих планет солнечной системы. Это я передаю смысл космических программ России до 2020 и до 2030 года. Самое интересное, что все амбициозные проекты, которые намечает Россия, обязательно должны, с точки зрения авторов этих программ, осуществляться с международной кооперацией. Можно подумать, что кто-то нас позовёт в эту кооперацию. Так вот, если всё будет так, как прописано в этих программах, то это будет медленное умирание российской космонавтики под красивый похоронный марш. Если же российская власть наконец осознает, что без интенсивной амбициозной космической программы не может быть ни подъёма науки и техники страны, ни восстановления её внутреннего авторитета и международного престижа, то тогда, вполне возможно, что российские космонавты через 15–20 лет смогут оказаться на околомарсианской орбите. Но для этого должно быть принято соответствующее политическое решение. У России есть экономические возможности, чтобы осуществить данный проект, пока ещё остались «мозги», осталась производственная база, уже не в таком состоянии, как это было в советские времена, но есть пока ещё искра, из которой может разгореться пламя.

Юрий Юрьевич, спасибо Вам большое. Друзья, спасибо, что были с нами и задавали свои вопросы. Всего доброго.

Это либо низкий уровень квалификации персонала, либо безответственное отношение к результатам своей работы. Возьмите самого опытного, самого квалифицированного слесаря-сборщика. Если он будет одним глазом смотреть сериал, а другим — на тот узел, который собирает, или одной рукой собирать этот узел, а другой рукой играть в домино, то будет тот результат, который мы наблюдали 2 июля, когда упала ракета-носитель «Протон». Что касается компетентности, ещё раз хочу сказать, пока космонавтика не восстановит свой статус дела первейшей государственной важности, как это было в советское время, лучшие из лучших в космонавтику идти не будут. Это относится как к инженерам-конструкторам, так и к техникам, потому что им там просто неинтересно работать. Собирать космические корабли «Союз», которым уже полвека, — это совершенно не интересно, это уже работа на автомате. Творчества там не требуется. А лучшие из лучших идут туда, где есть возможность развивать свой творческий потенциал. Пока космонавтика не будет предоставлять таких возможностей для творческого роста, лучшие в неё не пойдут. Конечно, возможна ситуация, когда слесарям на сборке «Протонов» или «Союзов» станут платить, скажем, по 500 тысяч рублей в месяц, тогда они будут проявлять большую ответственность за результаты своей работы, потому что будут понимать, что, если что-то не так, их просто уволят, и они потеряют такие колоссальные деньги. Но такие зарплаты даже на космических предприятиях — это даже не из области фантастики, а из области бреда. Поэтому остаётся только один путь — создать стимулы для творческого, профессионального роста.

Я с трудом представляю, как можно удержать сотни миллионов долларов, в которые обошёлся запуск этих спутников, включая стоимость самих спутников, из зарплаты руководства «Роскосмоса». Можно, конечно, попробовать это сделать, но они никогда не выплатят эту сумму, даже если разорятся. Так что в данном случае это будет просто публичное избиение, которое вряд ли сможет компенсировать тот ущерб, который был нанесён государству. Как такое стало возможно? А чему удивляться? Если в советские времена космическая программа была излюбленным детищем советского правительства, то теперь космос для современной российской власти — это что-то вроде чемодана без ручки: и нести тяжело, и бросить жалко. Посмотрите космическую программу России до 2030 года. Там подчёркивается одна, главная с точки зрения составителя этой программы, мысль — обеспечить гарантированный доступ России в космос. Обеспечить гарантированный доступ России можно с помощью гагаринских «Востоков» или с помощью ракет-носителей, которые выводили на орбиту первые советские спутники. Если к космонавтике проявляется такое отношение, то совершенно очевидно, что она не является государственным приоритетом. А если она не является государственным приоритетом, то люди, которые работают в рамках космической программы, не будут проявлять должной ответственности за результаты своей работы. Это значит, что и дальше могут продолжать падать даже такие испытанные ракеты-носители, как «Протон».

Конечно, есть большой соблазн предположить, что неудачные старты — заговор врагов против России. Сейчас в российской политической культуре стало очень модно постоянно искать внешних врагов, которые только и делают, что вредят нашей стране. Надо сказать, что доброжелателей у России действительно не очень много в мире, но искать происки врагов во всех неудачах, в частности в космической отрасли, я бы не стал. Давайте вспомним две главные беды России — дураки и дороги. Ну что, дураков в Россию заслали из-за рубежа? А дороги портят иностранные агенты? Не стоит обвинять в собственных огрехах кого-то другого. Но поскольку это уже второй крупный провал с запусками спутников «Глонасс», то действительно у писателей, создающих шпионские детективы, уже зачесались руки создать произведение или снять фильм, в котором доблестные российские чекисты борются с иностранными агентами, которые постоянно пытаются сорвать развёртывание над Россией и всем миром системы «Глонасс». Не думаю, что эта версия имеет под собой реальное основание.

Ответить на этот вопрос непросто. По каким критериям сравнивать отставание или уход вперёд? Американцы создали новые корабли, мы этого не сделали. Зато мы стали строить орбитальные станции, то есть мы как бы перевели соревнование из плоскости «кто дальше улетит» в плоскость «кто дольше пролетает». У нас хорошо пошло дело с долговременными околоземными полётами. Каждая космическая станция — это был шаг вперёд, всякий раз мы узнавали что-то новое о жизни и работе человека в космосе. Создавались новые средства обеспечения проживания людей в космическом пространстве. Благодаря этому Советский Союз смог осуществить впервые в истории космонавтики годовой беспосадочный космический полёт. Это были Владимир Титов и Муса Манаров. Потом в 1994–1995 году врач-космонавт Валерий Поляков пролетал в космосе 437 суток. В какой степени можно считать эти сверхдлительные полёты компенсацией неудачи советской лунной программы? Пусть каждый сам для себя ответит на этот вопрос. Чётких критериев для сравнения нет. Смогли ли мы ликвидировать этот разрыв или не смогли? В какой-то степени это сравнение яблока и апельсина.

Это не совсем так, конечно. Если космонавты и играют роль извозчиков, то лишь несколько часов, потому что сейчас «Союзы» летят по короткой траектории. Они занимаются наукой на борту станции, хотя один из космонавтов, летавших на МКС, Михаил Тюрин, сказал, что та наука, которую российские космонавты делают на борту МКС, — это примерно уровень курсовых работ для первого – второго курса института. Значительная часть времени уходит на техническое обслуживание станции, что, впрочем, достаточно оправданно, потому что МКС — это великолепный тренажёр для того, чтобы человечество поддерживало навыки космических полётов в надлежащей форме. Если мы сведём МКС с орбиты, то через несколько лет Россия, Америка, Европа, Япония, Канада просто разучатся летать в космосе, забудут, как это делать. А восстанавливать навыки всегда труднее и дороже, чем просто не бросать или не забывать.

А можно ли говорить о том, что МКС — это новый для европейцев и американцев опыт, а мы, по сути, повторяем то, что было раньше сделано на станции «Мир», и ничего нового не приобретаем?

Безусловно. Для нас это во многом повторение пройденного. Но не будем забывать о том, что первая советская орбитальная станция «Салют-1» приняла на борт первый экипаж ещё в июне 1971 года. То есть у нас было шесть пилотируемых станций «Салют», затем «Мир», и МКС — это восьмая для нас станция. Поэтому, конечно, для Америки — это приобретение опыта, для Европы — это приобретение колоссального опыта, то же самое для Японии и Канады. Американцы, кстати, в отличие от нас, считают, что они уже получили от МКС всё, что можно. Они согласились догонять с нами станцию до 2020 года, а после этого они уходят в дальний космос: Марс, астероиды, за пределы лунной орбиты. А мы по-прежнему продолжаем говорить о летающих модулях, о создании какой-то станции обслуживания на околоземной орбите. Мы всеми силами цепляемся за прошлое, ищем предлоги, как сделать так, чтобы ничего принципиально нового не делать. А американцы с союзниками уходят в будущее, в дальний космос. Вот поэтому лучшие умы и руки идут в американскую астронавтику. То же самое можно сказать про японскую, европейскую и канадскую. А вот в российскую не идут, потому что неинтересно.

У нас не только есть ракета для облёта Луны, у нас даже есть корабль. Многие знают или помнят, что космический корабль «Союз» создавался как корабль для облёта Луны. Более того, в начале 70-х годов он совершил несколько облётов в беспилотном варианте под названием «Зонд». Шесть лет назад РКК «Энергия» предлагала туристический полёт до Луны и обратно за 100 миллионов долларов. Эти деньги пошли бы на модификацию корабля «Союз», на создание разгонных ступеней для «Союза», и всё это запускалось бы на ракете-носителе «Союз». Уже сейчас можно взять существующую технику, немного доработать и осуществлять полёты до Луны и обратно. Почему мы этого не делаем? А зачем это нужно? Первый облёт Луны был совершён почти 45 лет назад. Это было в декабре 1968 года. Что и кому мы хотим доказать? В интересах науки? Смешно. Насмешить весь мир? Смотрите, русские, наконец, сподобились сделать то, что американцы сделали до них 45 лет назад. И это с учётом того, что Советский Союз почти на равных в конце 60-х годов участвовал в космической гонке с Соединёнными Штатами. Выходит, что Россия только через 45 лет смогла сделать то, что пытался сделать Советский Союз в конце 60-х годов. Представляете, какой колоссальный ущерб это нанесло бы авторитету и престижу российской науки и российскому государству в целом. А науке этот полёт абсолютно ничего не даст, потому что пространство между Землёй и Луной давно уже исследовано, обкатано, изучено. Это просто не нужно.

Что касается присоединения Китая к другим государствам, то руководители китайской космической программы, безусловно, рассматривают такой вариант. Сейчас одну из главных скрипок в космосе играют Соединённые Штаты и их европейские союзники, а также Япония и Канада. А у США отношения с Китаем очень непростые, в частности из-за того, что Поднебесная постоянно заимствует высокие технологии в этих странах, которые использует и для создания боевых средств вооружения, которые потенциально могут представлять угрозу для США. Значит, сотрудничество между Соединёнными Штатами и Китаем в области космоса неизбежно приведёт к технологическому усилению Китая, а США этого очень не хотелось бы. Насчёт «обгонит» могу сказать, что Китай уже догнал нашу страну в околоземном пространстве, потому что самое большое достижение России в космосе — это околоземные станции, а Китай уже приступил к созданию собственного околоземного орбитального комплекса. Конечно, у России было 7 станций, Китай не собрал ещё свою первую, но с качественной точки зрения Китай уже практически сравнялся с Россией. Когда он обгонит нашу страну? Если ничего в российской космонавтике не изменится, если она и дальше будет находиться в стагнации, а Китай будет так же интенсивно развивать свою космонавтику, то вполне возможно, что через 10–20 лет тайконавты отправятся к Марсу. А российские космонавты, если повезёт, будут летать вокруг Земли в свободно летающих модулях.

Всё зависит от того, какой период в истории советской программы сравнивать с нынешним положением. Если брать начало 60-х годов, когда ракеты только учились летать в космосе, то, наверное, не хуже. Если говорить о 70–80-х годах, то полагаю, что сейчас дела обстоят более удручающе, чем тогда. Не припомню, чтобы в советские времена кто-то залил на полторы тонны больше топлива в разгонный блок, кто-то установил вверх ногами датчик угловых скоростей. Такого просто не могло быть. Люди со значительно большей ответственностью относились к результатам своей работы, потому что все понимали, что делают дело исключительной государственной важности.

Не знаю ответа на вопрос, к сожалению. Господин Степашин говорил о крупном нецелевом расходовании средств в рамках этой программы. Очевидно, что ущерб был нанесён очень значительный.

Это великолепная идея. Есть только одно «но». Пока мы будем строить или ремонтировать дороги, возводить новые школы, больницы, повышать зарплаты бюджетникам и при этом не тратить ни копейки на космос, другие страны не станут ждать, пока мы решим все эти проблемы. Они пойдут вперёд. Мы уже пропустили одну научно-техническую революцию в конце 50-х – начале 60-х годов, когда активно развивалась электроника, компьютерная техника и т. д. Может так случиться, что когда мы решим все наши бытовые проблемы с дорогами, с жилой инфраструктурой, а все понимают, что мы никогда их не решим так, чтобы можно было сказать: «Ну, всё. Теперь займёмся освоением космоса», но даже если такой момент когда-нибудь настанет, то вполне возможно, что нам даже катки для укладки асфальта придётся закупать у Сербии или Албании, потому что они уйдут вперёд в развитии своей науки и техники.

В начале июня состоялось совещание с Дмитрием Рогозиным, где говорилось о достаточно бедственном положении в области подготовки кадров для российской ракетно-космической промышленности. Минобразования совершенно не озабочено тем, чтобы готовить подобные кадры для российской космической программы, к большому сожалению. То есть как таковой целевой федеральной программы подготовки кадров для космической промышленности в масштабах страны не существует. Кто должен готовить? Нет таких специальных вузов, где готовили бы именно инженеров, конструкторов для космической деятельности. Есть просто технические вузы, где готовят инженеров и конструкторов, которые потом могут применить свои знания в космонавтике: это МГТУ им. Баумана, механико-математический факультет МГУ, инженерно-физический институт, факультет вычислительной математики и кибернетики МГУ. Это десятки вузов по всей стране. Но ещё раз хочу подчеркнуть: не пойдут лучшие выпускники этих вузов в космонавтику, если всё, что им там предложат делать, это винтить гайки на технике полувековой давности.

России выгодно запускать спутники других государств, потому что иностранные заказчики не только оплачивают старт ракеты-носителя, но и платят что-то сверху, то есть «Роскосмос» получает определённую выгоду. Куда идут эти деньги? Хочется верить, что полученная выгода идёт на создание ракетно-космической техники, на обновление космической инфраструктуры, а не оседает в карманах некоторых чиновников.