Дочь Юрия Гагарина о фильме про отца, детстве и работе в Московском Кремле

Ведущий конференции: Друзья, здравствуйте! Сегодня на ваши вопросы ответит генеральный директор Государственного историко-культурного музея-заповедника «Московский Кремль», искусствовед Елена Юрьевна Гагарина. Здравствуйте. Гагарина Елена Юрьевна: Здравствуйте. Ведущий конференции: Елена Юрьевна, хочу начать с вопроса о фильме. С какими ощущениями Вы вышли после того, как посмотрели фильм «Гагарин. Первый в космосе»? Гагарина Елена Юрьевна: Наверное, нужно начать с самого начала, потому что я познакомилась с фильмом на показе в его окончательном варианте. Над сценарием картины мы работали с продюсером этого фильма Олегом Капанцом на протяжении трёх лет. Мне очень понравилось то, что он пришёл и предложил сделать фильм, советовался на каждом этапе работы над сценарием, который переделывался множество раз. Я не участвовала каким-то образом в съёмочном процессе, не видела, как это происходит. Но, что касается сценария, освещения тех или иных событий, со мной всегда советовались и, если я не могла ответить на какие-то вопросы, я знала, кому их можно задать, и доводила до продюсера, что по этому поводу думают или какими сведениями обладают люди, которые участвовали в тех событиях. Я очень волновалась, когда увидела первый вариант фильма. Мне показал его Олег Капанец в ещё сыром виде, когда можно было что-то поменять. Кроме каких-то мелких замечаний, у меня абсолютно никаких возражений не возникло. Я понимаю, что смотрела его предвзято, я не могу быть объективным зрителем. Фильм на меня произвёл очень хорошее впечатление, я его после этого смотрела несколько раз и должна сказать, что каждый раз он на меня производил ещё более сильное эмоциональное впечатление, чем при первом просмотре. Это очень редкая вещь для фильма, потому что каждый раз я думала: «Наверное, какое-то интервью, показ, я выступлю перед фильмом, скажу определённые слова, а потом можно будет уже фильм не смотреть», но я садилась, начинала смотреть и мне хотелось досмотреть до конца. Для меня действительно было важно не только то, какое эмоциональное впечатление фильм производил на меня, но и на зрителей, которые сидят у меня за спиной. Я чувствовала по их репликам, по их реакции, что они сопереживают тому, что происходит. У многих людей фильм вызывает достаточно бурную реакцию. Ведущий конференции: Многие моменты, особенно те, которые отражают взаимоотношения Ваших родителей, вызывают слёзы, не говоря уже о финальном моменте. Гагарина Елена Юрьевна: Это очень редко бывает. Согласитесь, когда смотришь современное кино, очень редко люди выходят с положительными эмоциями после фильма, и когда люди достаточно много обсуждают то, что они увидели. Мне это очень приятно. Мне кажется, что те задачи, которые ставили перед собой кинематографисты, которые создавали этот фильм, полностью выполнены. Ведущий конференции: А Вы плакали? Гагарина Елена Юрьевна: Не могу сказать, что плакала, но были какие-то моменты, когда слёзы наворачивались, особенно когда это касалось очень сложных моментов во время полёта, что называется, нештатные ситуации, и о которых и известно-то стало не так давно, потому что документы были рассекречены всего несколько лет назад.

Думаю, что любая работа – сложная. Руководить музеем Кремля не только сложно, но и ответственно, потому что музей находится на территории резиденции президента Российской Федерации. У нас есть целый ряд ограничений, которых нет у любого другого учреждения культуры, как с точки зрения режима, так и с точки зрения взаимоотношений с посетителями, для которых мы работаем и стараемся сделать посещение Кремля наиболее комфортным. Не всегда от нас на 100 % зависит сделать всё идеально, поскольку мы хотели бы, чтобы музей иногда работал до позднего вечера. Это сделать невозможно, потому что вечером в Кремле проходит ряд мероприятий, которые не связаны с работой музея. Мы хотели бы, чтобы пропускная способность музея была больше. Сейчас музей принимает более 2 миллионов посетителей в год, это самая большая цифра для музеев Москвы. Просто музей располагается в памятниках XV – XIX веков, и они не в состоянии вместить больше посетителей, это будет сказываться на их сохранности. Поэтому есть целый ряд таких моментов, которые создают сложности. Сложности преодолимые, но тем не менее они есть. В любом месте работать интересно. Для тех людей, которые приходят сюда и занимаются совершенно разной работой — это не только хранители, научные сотрудники, реставраторы, но и люди, которые делают выставки, люди, которые занимаются связями с общественностью, пресса, спонсоры, реклама, люди, которые делают фильмы для наших выставок, фильмы, которые можно купить в нашем музейном магазине и получить больше информации о тех или иных программах, которые мы делаем. Всё это люди, которые любят музей и которые ему очень преданы. Я считаю, что для меня – счастье работать в музее. Я никогда не хотела работать нигде, кроме музея. Мне нравится работать в любом художественном музее. Я с удовольствием проработала много лет в музее им. Пушкина, я с удовольствием работаю в Кремле. И, несмотря на те сложности, которые у нас есть, это работа, которая доставляет мне удовольствие.

Я об этом услышала от вас и прошу меня об этом информировать, потому что такого роды вещи не законны. Наша семья старается пресекать с помощью юристов такие незаконные поползновения целого ряда коммерческих структур. Прошу присылать мне такую информацию, я всегда реагирую на нее. Тем, кто незаконно использует фамилию Юрия Алексеевича, обычно бывает достаточно предупреждений, но, если люди неадекватно на это реагируют, то мы можем подать в суд.

Конечно, недостаточно. Нынешнему поколению достаточно сложно получить всю необходимую информацию, хотя в 2011 году, когда было 50-летие празднования полёта первого человека в космос, появилось много новых материалов, многие документы были рассекречены, вышел целый ряд книг с документами, которые раньше невозможно было увидеть. Но, наверное, этого недостаточно. Одним из аргументов, которые мы для себя приняли, когда решили участвовать в создании фильма, о котором идёт речь, - это именно недостаток той информации, которую молодому поколению необходимо получать, потому что, если молодому поколению мало известны герои войны, как ни печально, у нас есть подростки, которые не знают, когда Вторая мировая война началась и когда она закончилась, точно так же многие не знают, какими мирными достижениями обладает наша страна. Поэтому единственный путь для того, чтобы это объяснить молодому поколению, - это рассказывать какие-то интересные вещи, показывать фильмы. Художественные образы гораздо быстрее доходят до зрителя, чем любая информация: книги, газеты, интернет, потому что чисто психологически художественный образ имеет гораздо большее эмоциональное воздействие на человека, чем любая другая информация, которую он получает.

Елена Юрьевна, как Вы думаете, почему «Гагарин. Первый в космосе» не стал первым в прокате?

Я думаю, это потому, что у фильма не было рекламы и нет правильного проката, и это уже не зависит ни от меня, ни от продюсера, а от обстоятельств, которые складываются, и которые, честно говоря, я бы не хотела комментировать. У нас, к сожалению, очень активно рекламируют фильмы, которые создаются в Голливуде, но этого не происходит с нашим отечественным кино. Фильм мало смотрят не потому, что это никому не интересно. Я наблюдала нескольких подростков, которых, как все знают, трудно чем-либо увлечь. Они находились под огромным впечатлением после просмотра картины, у них начало меняться мировоззрение: чем они хотели бы заняться, какова их роль в жизни, поменялись кардинально какие-то человеческие ценности.

Мне трудно говорить о том, какова была бы реакция человека, которого нет в живых уже больше 30 лет, но думаю, что прежде всего его волновало бы то, что наша страна сейчас не является лидером в освоении космоса, как это было в 60-е годы, что складываются различные обстоятельства, которые не позволяют молодым людям выбирать для себя правильный путь в жизни, что люди поколения моего отца и даже моего поколения имели больше возможностей и для получения хорошего образования, и для получения определённых социальных гарантий, и для того, чтобы всесторонне развиваться и выбирать то, что они хотят. Не так, как сейчас это происходит. Мы же оптимисты, мы надеемся, что ситуация будет меняться. Распад Советского Союза – это, конечно, печальная вещь, экономическая нестабильность, которая есть сейчас, это очень обидно. Но с другой стороны, мы приобрели множество таких возможностей, каких не было раньше. Никто из людей моего поколения никогда не мог представить себе, что можно просто купить путёвку и поехать отдыхать за границу. Это было немыслимо. Никто не мог представить себе, что, занимаясь историей искусства, проблемами памятников, я могу выбрать время и поехать посмотреть то, что я хочу. Мы занимались в университете, только рассматривая картинки в книжках и те фотографии, которые показывали нам наши преподаватели. Мы никогда не думали, что у нас будет такая возможность – увидеть это воочию. Для нас было необыкновенным счастьем, что появились такие возможности. Здесь есть, конечно, как отрицательные моменты, так и положительные. Для тех людей, которые не жили 30 лет назад, трудно представить себе все те сложности, которые были тогда, и сравнить с теми возможностями, которые имеются теперь. Поэтому, я бы не стала так однозначно говорить, что стало значительно хуже. Это неправильно.

Это было известно с самого начала, но фактами это назвать достаточно сложно, это одна из гипотез, которая существовала всегда. Алексей Архипович был в комиссии, у него есть своё мнение по этому поводу, у других членов комиссии есть другое мнение по поводу того, что произошло. Я разговаривала со многими лётчиками-испытателями и от многих слышала версию о том, что обычно причины катастрофы самолёта не могут быть до конца раскрыты, всегда остаётся целый ряд сложных моментов, которые остаются неизвестными. Точно так же и здесь. До конца комиссия никаких выводов не сделала. То, о чём говорит Алексей Архипович, это исключительно его личная версия. Причины гибели самолёта, которая произошла в марте 1968 года, до конца не ясны. Я лично не считаю возможным для себя делать какие-то выводы относительно той информации, которую я не могу осмыслить. Я не лётчик, у меня нет технической подготовки, чтобы понять, что и как происходило, поэтому я своего мнения выражать не могу.

Тяготился, хотя он был очень доброжелательным человеком. Так получалось, что где бы он ни появлялся, сразу вокруг оказывались толпы людей, которые хотели с ним поговорить, прикоснуться, задать какой-то вопрос. Это очень непросто. В какие-то моменты человек должен принадлежать сам себе.

Понравился. Абсолютное попадание и очень правильная актерская игра.

А что мама сказала?

Мама не видела ещё фильм и она очень опасается его смотреть. Она даже документальные фильмы смотрит в нашем присутствии, потому что это оказывает на неё очень сильное эмоциональное воздействие, она потом долго успокоиться не может. Я жду, когда фильм появится на дисках, чтобы ей привезти и вместе с ней посмотреть.

В фильме есть момент, когда Юрия Алексеевича тестируют. Ему говорят слова, а он называет свои ассоциации. Когда ему говорят слово «радость», он отвечает: «дети». Когда звучит имя Вашего отца или просто звучит слово «папа», какие у Вас ассоциации?

У меня всегда ассоциации с детством. Детство для каждого человека – самое счастливое время. Родители были очень строгими людьми, мы видели, что их жизнь подчинена целому ряду условностей и очень сложных обязанностей. Видели мы их не так часто в детстве, но когда отец был дома, он всегда старался проводить много времени с нами. Поскольку он был очень активным человеком, любил спорт, то старался сделать так, чтобы мы обязательно занимались спортом. Все выходные мы проводили, занимаясь каким-нибудь спортом, потому что он не любил сидеть дома. Он всех собирал: детей, друзей, обычно все выезжали куда-нибудь на природу, играли в волейбол, купались. В 60-е годы был один выходной день в неделю и его проводили очень активно. Наши родители любили заниматься спортом даже не по вечерам, а по ночам, когда у них было свободное время. Часто они просто выходили поиграть в футбол или хоккей, брали не только мужчин, но и женщин. Если у них вечером было два часа свободного времени, то выходили на спортивную площадку. Эта активная жизнь, связанная с такой разрядкой, которая, конечно, необходима при такой сложной и тяжёлой работе и при многочисленных обязанностях помимо работы, которые у всех космонавтов существуют, очень хорошо запомнилась. Для того, чтобы вести такой образ жизни, люди должны быть очень организованными. У меня родители были чрезвычайно организованными, некие внутренние часы, которые есть и у мамы, и были у папы. Если у папы было свободное время в течение дня, он мог прийти, лечь на диван, сказать: «У меня 40 минут. Никто не шумит. Мне нужно поспать». Он мгновенно засыпал, через 40 минут просыпался, умывался и шёл на работу. И так было очень часто. Если ему нужно было готовиться к занятиям в Академии, то он сидел за письменным столом, делал чертежи и проводил за своими занятиями столько времени, сколько было необходимо. И это было практически каждый день.

Вам это передалось по наследству?

Я тоже очень организованный человек, ненавижу опаздывать. Вот сегодня я опоздала по независящим от меня обстоятельствам и мне очень неприятно, я чувствую себя неловко. Я считаю, что это дань вежливости тем людям, которые работают с тобой, с которыми ты встречаешься, и нужно приходить вовремя и вовремя всё начинать. Если у тебя есть определённый порядок в голове, твой день расписан, у тебя порядок на столе, то все дела идут очень слаженно.

Мне трудно сказать, что было до полёта, потому что я была очень маленькая, мне исполнилось 2 года и я не помню, как мы жили до этого. Моя жизнь всегда была одинаковой - и ко мне, и к моей сестре, а особенно к нашей маме всегда было очень пристальное внимание разного рода людей: и прессы, и незнакомых людей. Внимание бывает разным, как доброжелательным, так и наоборот, отрицательным, поэтому постоянно находиться в ситуации, когда тебя все знают, не очень просто. Но поскольку я никогда другого не знала, мне трудно сравнить, как бывает иначе.

С одной стороны, вливаться в коллектив было сложно, а с другой стороны, я – человек профессиональный и мне с профессионалами легко найти общий язык, потому что я знаю, как работает музей изнутри, поскольку в Пушкинском музее я проработала 20 лет. Я представляю себе, что можно требовать от людей, что нельзя. Был целый ряд моментов, когда нужно было наводить порядок, но это не касается основных групп сотрудников, которые работают в музее. Это касается технических служб, всего того, что является структурами, обслуживающими музей. Здесь был целый ряд неприятных моментов, но мы навели порядок вместе с той командой, которая мне помогала, потому что один человек никогда ничего не может сделать, должна быть команда единомышленников, которые трудятся и на благо музея, и для того, чтобы сохранить коллекции, и для того, чтобы их достойно представлять здесь и за рубежом. Мне кажется, что за те 12 лет, что я здесь работаю, нам удалось сделать многое и для посетителей, которые к нам приходят, и для зарубежных посетителей, которым мы привозим многочисленные выставки.

А есть что-то, чем Вы особенно гордитесь?

Иногда работа бывает настолько сложной, что уже и гордиться невозможно. Для меня совершенно необычной была работа по научной реставрации памятников, я имею в виду Оружейную палату и соборы, которые находятся на территории Кремля. Это то, чего я не знала, и с чем я столкнулась впервые, потому что, кроме ремонтных работ, за которыми я наблюдала, работая в Пушкинском музее, я не очень хорошо представляла себе, что такое реставрация памятников архитектуры. Сейчас, когда мы в течение нескольких лет замечательно отреставрировали Благовещенский собор, у нас в прекрасном состоянии находятся несколько помещений Оружейной палаты, когда мы находимся посередине сложной реставрации Архангельского собора и начинаем ещё более сложную реставрацию Успенского собора – главного собора нашей страны, то мне кажется, что это то, чем могу гордиться не только я, но и весь коллектив, потому что это работа сложная, комплексная, с привлечением целого ряда сторонних организаций, которые нам помогают, которые обладают прекрасными силами для того, чтобы этими работами заниматься. Но это работа, которая сопряжена с сохранностью памятников. Могу провести аналогию с врачом, когда приходит к нему молодой человек, и он прописывает ему совершенно спокойно целый ряд лекарств, понимая, что они будут действовать определённым образом. Если необходимо лечить пожилого человека, то, кроме того, что выписать адекватные препараты, надо проследить, чтобы эти препараты не нанесли вреда каким-то другим системам организма, потому что у пожилых людей всегда есть определённые патологии. Точно так же и с памятниками. Одно дело – отремонтировать современное помещение, а другое дело – сделать серьёзное исследование на памятнике XV века и понять, что будет, если мы будем применять те или иные технологии или материалы. Каждый раз это сложный вопрос, который решается коллегиально с представителями различных организаций, которые составляют Учёный совет музея. Вот такие непростые задачи, с которыми нам приходится постоянно иметь дело.

Елена Юрьевна, могу только пожелать Вам сил и удачи в Вашем нелёгком труде. Огромное спасибо, что уделили нам время.

А я всем пожелаю приходить к нам в музей как можно чаще. Мы готовим целый ряд замечательных выставок. Я понимаю, что экспозицию музеев Кремля, увидев 2–3 раза в жизни, никто не придёт смотреть, но те выставки, которые мы делаем несколько раз в год, кажутся мне любопытными, и я хочу пригласить всех к нам полюбоваться тем, что мы привозим или показываем из своих фондов. Это работа интересная и, наверное, это то, ради чего стоит приходить в музей регулярно.

Спасибо Вам огромное. Друзья, спасибо вам, что задавали свои вопросы! Всего доброго!