Анна Ардова: В тридцать я поняла, что хочу известности

На экране это очень ответственно. Я очень волновалась, когда мы приступали к работе. Я боялась, что образы будут похожи друг на друга – ведь я же одна. У нас очень большая выработка, к концу я уставала и не понимала, что делаю, иногда. Но поскольку я люблю режиссера и верю ей, на каком-то этапе позволяла себе расслабиться и работать. В жизни я совсем не умею играть, это такая проблема. Я это делаю плохо, это сразу видно. Когда я вру, я краснею. Или я должна капитально подготовиться к вранью. Я должна сама так сильно поверить, чтобы прийти и наврать. В жизни я совсем не одна за всех. Я, как человек эмоциональный, разная, но не умею играть. С мужчинами нужно играть, кокетничать, флиртовать. Помимо мужа есть и другие мужчины, кокетничать нужно и с другими.

Я люблю 6 кадров очень, там много любимых артистов работает. Они мне все нравятся, я их очень люблю и смотрю. Включаю и зависаю. У них тонкий, хороший юмор. Серьезные роли – моя любимая роль в театре Чума на оба ваши дома, Розалина. Это хорошая большая роль, хороший актерский тренинг, там все. У нее есть все от любви до ненависти. Она из замухрышки становится такой героиней, красивой, любящей женщиной. Хорошая роль. Есть роли драматические. Сериал Только ты – там драматическая роль вполне. Сейчас снялась в картине Школа для толстушек – там серьезная драматическая роль. Это будет фильм выходного дня на Втором канале. Поскольку я в кино пошла по комедийной линии, меня так и принято воспринимтаь. Но я не только комедийная актриса. Я люблю драматические роли.

Не знаю. С девочкой одни проблемы – с мальчиком другие. С девочкой проще в смысле уроков. Мальчик разгильдяй, за ним надо следить. Главное – растить детей хороших. Главное – не потерять доверие и связь. Наша любовь у них есть, они это знают и, заразы, пользуются. Разные подходы, а остальное одинаковое.

Эти вопросы посещают всех нормальных людей. Думаю, что раз господь привел меня в эту профессию и дает мне возможность работать, то думаю, что я должна чувства добрые лирой пробуждать, говорить про лбюовь, вечное, доброе. И все женщины должны рожать и растить детей. И главное, что мы можем делать на земле. Имею в виду тех, у которых это получается.

Игорь, вы на больную мозоль. Я плохо плачу. Я могу набрасть слезы, чтобы они просто были, но добиться, чтобы слеза потекла – трудно. Когда мне надо рыдать, я мажу себя слезным карандашом. Если надо реветь. Я не умею реветь. Я и вжизни не умею реветь. Главная задача актера – не плакать самой, а заставить плакать зрителя, поэтому иногда доатстаочно просто влажных глаз. Знаю, что в Америке учат плакать по хлопку. Это школа такая… Смеяться по хлопку я могу, а смеяться – нет.

К схемкам в рекламе я отношусь нормально. Это способ заработать денег в первую очередь, а во-вторызх надо думать, что рекламируешь. Если это точное дерьмо, лучше не надо. Понимать, что если ты человек известный, который явялется аваторитетом, нужно думать, что рекламируешь. Отказывалась я. Это очень смешно. И сейчас не люблю играть несчастных женщин, которые с этим не борются. Могу играть несчатсных, которые как-то меняются. А слабые несчастные, замученные, у которых нет движения в позитив, мне неинетресны. Я их даже психологически не могу воспринять. Я очень не люблю состояние несчастью. С этим так трудно бороться в жизни. Такая работа – любить себя. Не люблю ролинесчастных, которые не меняются к счастью.

Блондинки бывают разные, я так думаю. Они бывают настоящие и ненастоящие, умные и глупые. Это просто анекдоты, как анекдоты про грузин, армян, русских. Блондинка в квадрате – это такая национальность. Та самая блондинка со всем искусственным, мне кажется, большинство из них не идиотки и прекрасно знают, что им нужно. Не знаю, измельчали ли мужчины, они тоже разные. Бывают и прекрасные, прекрасные друзья, но с ними ничего нельзя, кроме дружбы, они пугаются ответственности… Разные мужчины. Не думаю, что они измельчали. Может быть, вы выбираете не тех мужчин, тогда надо подумать про себя и изменить что-то в себе. Или понять, что в ваших мужчинах не нравится, и выбирать других. А наши женщины прекрасны. Сильные, умные. Знаю, что если женщине что-то надо, то она сделает, и может сделать все. Не умею, не смогу – это лень и неверие в себя. Надо преодолеть это, поверить в себя и сделать. Такое мировоззрение появилось у меня лет в 30. Я тогда устала сидеть в Театре Маяковского и дома с детьми, играть раз в неделю спектакль. Я боялась, мне казалось, что я не умею пробоваться в кино. Была прекрасная жизнь – я реализовывалась на сцене, я сидела с детьми. Потом я поняла, что эта прекрасная жизнь у меня уже вот здесь. Я подняла свою задницу, отнесла фотографию в агентство, стала ходить на пробы, сначала ужасно, потом меня стали утверждать в эпизоды. Сначала было страшно, потом опыт копится. И я стала сниматься. Понятно, что мне повезло и я попала в струю. Но тем не менее под лежачий камень вода не течет. В моей жизни есть Фекла Никитична Толстая. Мы близко дружили, сейчас мало видимся. Она научила меня удивительной вещи, но я тогда не была готова научиться. Когда Фекла не знала, как что-то делать, она шла и это делала обязательно. Я поняла, что мне надо раз в неделю написать статью и я боюсь, потому что не знаю, что писать. Тогда стала заставлять писать статью каждый день. Это прекрасная позиция, которая нужна всегда. Это только опыт. Только к 30 я это поняла, к 33-м начала реализовывать. И сейчас я вполне счастливый человек. Я не была несчастлива. Но как только начинаете себя чувствовать несчастной, надо вставать и что-то менять. В любом возрасте. Это всегда очень просто сделать. Не можешь сам понять, что именно, – пойди к кому-нибудь и спроси.

Таких ситуаций у нас у каждой с утра до ночи. На то мы и женщины. Мы так и живем. Я не могу как актриса позволить себе накладные ногти или татуаж бровей, потому что все нужно менять. Но меня потрясают женщины с нарощенными ресницами. Я узнала, что с ними нельзя поливать себя душем в лицо или спать лицом в подушку. Я это обожаю. Представляете, сколько только из этого можно комедийных ситуаций извлечь! Так что вся наша жизнь – «Женская лига». В «Одной за всех» у меня все искусственное – волосы, ресницы, ногти, грудь. А это все надо уметь носить.

Я против каких-то вещей. Не знаю, имею ли право называть это. Есть много людей, которые это смотрят и любят. Мне совсем не нравятся плохие сериалы или «Дом-2». Я не могу представить, зачем там можно смотреть. Там нет жизни человеческого духа. Я просто не имею права говорить. Какие-то пошлые вещи я бы тоже убрала. Меня расстраивает, когда мои дети слышат то, что не нужно слушать. Слушают и говорят, что им нравится. Запрещать бесполезно, они идут и включают.

Машину у меня украли, прошло два месяца .вчера забрала из милиции справку, что закрыли дело. Отвезла в страховую компанию, буду ждать, когда мне дадут деньги. Я плохо вожу машину, редко, стараюсь по субботам и воскресеньям, чтобы не мешать остальным. Я мечтала водить машину, но лихо у меня не выходит. Есть женщины, которые водят машину прекрасно. Если это нормальные женщины, они ездят аккуратнее, чем мужчины, столько не рискуют. А блондинки вроде меня – это по дури.

Нет. На улице меня узнают редко. Узнают в магазине, в метро, если я объезжаю там пробки. Но я не крашусь в жизни совсем. И пока не слышат мой голос, никто меня не узнает. Узнают, но ажиотажа, чтобы я не могла жить, нет. Я спокойно и хорошо живу и с удовольствием на это реагирую.

Я в сериалах была, просто мне очень везло с сериалами. Первый, в котором была большая роль, был сериал Наны Джорджадзе «Только ты». Там я играла страшную вредную подругу главной героини. Счастье было работать с Наной. Сейчас мы только созваниваемся. Это был прекрасный сериал, его назвать сериалом было нельзя. И «Все-таки я люблю», тоже прекрасная работа, хороший многосерийный фильм. «Офисные истории», в «Солдатах» я была, так что с сериалами у меня все в порядке. Но мне везло и с режиссерами, и с партнерами. Честно говоря, один раз отказалась от сериала, потому что была такая мура, что я не знала, как это оправдать для себя и сыграть. Артисты вынуждены сниматься в сериалах, потому что им надо зарабатывать деньги. Единственно, приличные артисты стараются не халтурить, делать честно свою работу. Я готова призвать всех, все-таки хотелось бы, чтобы сериалы были местом творческим, а не зарабатыванием денег. Чтобы это было не стыдно. Это вполне себе формат, просто делать его надо достойно, а у нас делается… плохо. Если есть хороший режиссер и продюсер, который понимает, что хочет не просто денег заработать, берутся хорошие артисты, это можно делать достойно. Я уверена в этом.

Спасибо большое. Если нравится, если люди смеются, значит, все не зря, все мои волнения и труды. Плачу я плохо и редко. Я плачу раз в полгода примерно, вдруг, совершенно неожиданно для себя. Какая-то фиговая обидка - и вдруг накапливаются слезы. Отрываю воду в ванной и иду туда рыдать. Обычно я вспыляю и кричу. Лучше бы плакала. Самое страшное, что может меня огорчить, – проблемы со здоровьем близких мне людей. Я огорчаюсь, когда обижают детей и стариков, это тема для меня, как для любого нормального человека, которая расстраивает. Я действительно счастливый человек, я такой себя ощущаю.

Наверное, то, что дало мне популярность, – «Женская лига». Сейчас это уже «Одна за всех». У меня есть любимые театральные роли, но в театр мало народу ходит. Но телевидение - великая вещь в смысле популярности. Телевизор смотрят все.

Наташенька, позвони мне, пожалуйста. Позвони в театр, оставь номер, я потеряла тебя и очень страдаю по этому поводу. Наташа однажды очень помогла мне в жизни, научила меня любви, добру. Она просто прекрасная, замечательная, светлая. Целую.

Что бы вы пожелали нашим зрителям в завершение конференции?

Любить себя надо. Работать над собой. Любите себя, пожалуйста, свою внешность, свой мозг, и тогда вы будете любить всех вокруг, будет легко и радостно.

Катюша, если бы вы очеь хотели быть актрисой, вы бы не опустили руки. Руки, конечно, опускались, было ощущение, что больше не пойду. Первые два раза я ходила плохо, неосознанно. Я шла и думала о том, что я просто приду и ничего не делая поступлю. Я очень зажималась, казалсь себе недстойной своей семьи. Меня справедливо не брали в театральный, я даже прочитать толком не могла. Можно было практически не ходить. Но это тот же путь – не умеешь, иди еще раз. К четветрому разу я научилась, но сочинение на 2 написала. А потом поступила. Была мистическая история. Я смотрела Леди Макбет Мценского уезда с Гундаревой в этой роли. Вышла и сказал: хочу работать в этом театре. И забыла об этом. И только в 20 лет, когда я играла пиявочку на первом курсе, я вдруг вспомнила, что когда-то я говорила, что я хочу играть на этой сцене. И я поступила к этому педагогу, и выходила на эту сцену, и до сих пор на нее выхожу. Я поступила, когда стала работать над собой, не просто ходила для галочки, а осознала свое желание быть актрисой, стала работать над собой. Это тоже было не так просто. Просто господь не дал мне это сделать с первого раза, я должна была вырасти, к этому прийти. Я должна прикладывать усилия, я не из тех людей, которым все дается просто.

Сын, дейсвтительно ,со мной снимался. Взять его с собой в одну за всех я не могу, пока его не позовет режиссер. Возьму, если надо будет. Он человек смешной и одаренный, обаятельный. Дочка будет актрисой, похоже на то. Мне хочется, чтобы она была счастлвым человеком. Моя задача – помочь ей, дать образование, помочь, если будут трудности. Ее задача – выбирать, кем она будет. Сын на меня похож. Все время хохочет, орет, подкалывает учителей и ничего не запоминает. Это просто я в детстве. Я готова ему помочь. Надо, чтобы человек был счастлив в профессии. Захочет быть водителем – будет водителем. Я бы не хотела. Но не имею право за него решать.

Это не был муж. Это серьезная поправка. Муж – это человек, с которым планировала беременность, ты к нему относишься с другим количеством веры. А у меня была случайная история, которки роман. Я сказала, что буду рожать, он сказал, что этого не хочет. На самом деле я пыталась договориться сразу, если тебе не надо, давай разойдемся. Проблема не в том, что я бросила, а в том, что заставлии сначала поверить ,что будут рядом, а в 6 месяцев он струсил ребенка. МЫ друг друга не знали, и жить не были готовы вместе. Просто не надо было мне морочить голову, договариваться у берега. А мужчины разные, как и женщины. Что ж, не верить всем людям? Главное – это не творя проблема. Мы начинаем на себя навешивать: я такая плохая, что меня бросили на 6-м месяце беременности. А это его трусосоть, боязнь отвечать за что-то и все. Это не твоя проблема. Так же как за кого-то стыдно. Бывают такие ситуации. Надо быстро отстраниться и опнять ,что ты – не он. И никто про тебя не подумает, что ты дурра, потому что ты сним. Это все. Себя любить надо всегда.