Наталья Кожина, АиФ.ru: Алексей Васильевич, как вы считаете, почему следующая после Парижа массовая террористическая атака произошла именно в Брюсселе?
Алексей Пилько: То, что произошло в Брюсселе, является следствием непродуманной, недальновидной миграционной политики, которую осуществляли европейские страны. Удивительное дело: столько времени занимает до сих пор нерешенный вопрос о безвизовом режиме между ЕС и Россией, но при этом со стороны так называемых «нестабильных стран» люди могут заезжать в Европу в массовом порядке. В итоге на территории стран Евросоюза поселились люди, которые имеют отношение к терроризму. А поскольку Европа никогда не сталкивалась с этим вопросом (у них не было Дубровки, Беслана), она не понимала, что это такое. Сейчас нельзя винить никого, кроме самих себя. Но это не значит, что надо как-то злорадствовать по этому поводу. Террористы, в отличие от туристов, более мобильны, легче проникают через границы, поэтому сегодня нам надо скоординироваться с европейскими правоохранительными органами по борьбе с терроризмом.
— Получается, что уроки Парижа не были учтены, люди не могут чувствовать себя в безопасности?
— Для того что бы уроки Парижа были учтены, недостаточно косметического усиления мер безопасности. Необходимо вообще поменять всю европейскую миграционную политику, а может быть, даже более эффективно закрыть Шенгенскую зону или даже отменить данное соглашение. На внутреннюю безопасность должны быть выделены совсем другие средства. Вы правы, уроки Парижа не были учтены, а потому необходима кардинальная перестройка всей европейской политики в сфере безопасности, а это может занять не один год. Сколько времени потратила Россия, чтобы более или менее эффективно противостоять терроризму? Вспомните, что у нас творилось в 90-е, в начале 2000-х годов. Не так давно ситуация стабилизировалась. Но для этого потребовалось полтора десятка лет! Европейцам сейчас придется идти по этому пути, по которому уже прошла наша страна, Израиль.
Все-таки в Европе до тех пор, пока она не стала совершать грубейших ошибок в области миграционной политики, была более благоприятная обстановка. Однако их концепция мультикультурализма полностью провалилась. Мигранты не ассимилируются, наоборот, концентрируются в гетто, не интегрируются ни в европейское общество, ни в ту социально-экономическую модель, которую предлагает ЕС. В итоге мы имеем большое количество озлобленных, не очень хорошо живущих людей, которые, конечно, становятся легкой добычей для вербовщиков, работающих в области международного терроризма.
— Как власти отреагируют на данный инцидент?
— Они не могут сделать сейчас ничего существенного. Безусловно, как-то усилят меры безопасности, будет больше полицейских патрулей, попытаются вычислить виновников, но это опять же не решит существующих проблем. Как я уже сказал, необходимо полное изменение европейской политики безопасности и миграционной политики. И даже если подобные радикальные меры будут приняты, то эффект от них наступит через 5–10 лет, не раньше. Сейчас власти могут только наказать непосредственных исполнителей. Но вопрос намного масштабнее. Это то же самое, что требовать от российского руководства решить проблему Чечни в 1996 году за пять месяцев. Там потребовались колоссальные экономические и политические усилия, чтобы как-то разобраться с терроризмом на Северном Кавказе, достичь реальных результатов, интегрировать эту территорию обратно в Российскую Федерацию. При этом мы были в лучших условиях, поскольку у нас единое центральное правительство, единая федерация. ЕС — конгломерат, совокупность стран с собственными национальными правительствами, им будет еще сложнее координировать свои усилия. Европейцам придется проделать серьезную работу.