«Место для компромисса». Варианты развития ситуации на Украине

Перемирие, которое длилось на Украине 10 дней, было прекращено президентом Петром Порошенко вчера ночью. Введёт ли Киев войска в Донецк, Луганск и другие города Юго-Востока? Возможно ли, что одна из конфликтующих сторон пойдёт на уступки? Эти и другие варианты дальнейшего развития ситуации прокомментировали вице-президент Центра политических технологий Алексей Макаркин и политический консультант Анатолий Вассерман.

   

   

Вариант № 1. Киев доводит до конца свою силовую операцию и вводит войска в Донецк, Луганск и другие города.

Алексей Макаркин: Они могут зайти достаточно далеко, потому что здесь уже период так называемого перемирия (почему я говорю «так называемого»? Потому что, несмотря на провозглашённое перемирие, стрельба продолжалась) показал, что договориться не удастся. Более того, были общественные настроения сторонников украинской власти о том, что надо возобновлять операцию. Если бы Порошенко не сделал этого, то он бы потерял поддержку очень многих своих сторонников. Настроения в республиках были совсем иные, но конфликтующие стороны объединяло как раз нежелание и невозможность договориться. Республики выдвигали целый ряд условий для начала полноценных переговоров, которые Киев принимать отказывался. По сути, последние дни перед окончанием этого перемирия стороны просто использовали для того, чтобы мобилизовать свои ресурсы накануне нового витка войны. Что, собственно говоря, сейчас и происходит. По поводу вхождения в Донецк и Луганск я думаю, что украинцы будут достаточно осторожны. Для этого есть две причины. Во-первых, если бои идут в городских условиях — это может привести к большим человеческим жертвам, а значит, к дальнейшему ожесточению населения Юго-Востока. И без того значительная часть людей, которые раньше были настроены индифферентно, сейчас поменяли своё отношение к ситуации на резко отрицательное. Собственно говоря, занять города можно, но чем управлять потом? Это одна проблема. А вторая проблема: прежде, чем чем-то управлять, надо это что-то занять. Бои в городских условиях чреваты большими рисками с наступающей стороны, чреваты крупными потерями, и заметим, что для украинского общества такие потери совершенно не приемлемы.

Анатолий Вассерман: Порошенко действуетне в интересах Украины и даже не в своих личных интересах, а просто исполняет приказания, поступающие из США. Несомненно, он очень хочет уничтожить Донбасс.

Тут уже приходится вспоминать классический анекдот с финальными словами: «Съест-то он, съест, да кто ж ему даст?». Насколько я могу судить, если бы украинские боевики и действующие под их надзором регулярные войска действительно могли одолеть Донбасс, они давным-давно бы это сделали и не нуждались бы ни в каких «прекращениях огня». Если они всё-таки прекратили огонь, значит, в тот момент сил для преодоления сопротивления русских на Донбассе у них не было.

Я очень удивляюсь, что существенных изменений с тех пор не произошло. И по-прежнему желания уничтожить побольше русских не подкрепляются соответствующими возможностями.

На Украине сейчас власть изображают люди, для которых «хороший москаль – мертвый москаль.

Анатолий Вассерман

Вариант № 2. Одна из сторон пойдёт на сближение, Юго-Восток останется в составе Украины на правах автономии.

Вассерман: Голда Меир однажды сказала: «Я хочу жить. Наши соседи хотят, чтобы мы умерли. Тут уж не так много места для компромисса». Так вот, на Украине сейчас власть изображают люди, для которых «хороший москаль — мёртвый москаль». И более того, именно этих людей привели на верхушку республики американцы. И в 2004 году, и сейчас. И привели именно для того, чтобы обеспечить побольше «хороших москалей» в духе этой формулировки.

Понятно, что компромисс с такими людьми вряд ли возможен. И новороссийские ополченцы сейчас руководствуются той же формулой, которую провозгласил перед началом Шестидневной войны тогдашний главный раввин армии обороны Израиля: «Либо смерть, либо Освенцим». Я, правда, до сих пор не уверен, что во время Шестидневной войны вопрос стоял именно так. На самом деле многие полагают, что всё-таки были некоторые возможности для продолжения дипломатических игр. Но на отдалённую перспективу эта формулировка вполне адекватна. Так вот, сейчас донецкие и луганские деятели хорошо понимают, что отдалённая перспектива у них та же самая. Напомню, что в Освенциме уничтожали не только евреев, но и русских.

   

   

Макаркин: Нет, это невозможно. Для военных, которые выступают за республики, неприемлемо понятие Украины с Януковичем, с Медведчуком, с кем-либо ещё. Для них любой компромиссный вариант — это почти аналог капитуляции. Кстати, они не так уж далеки от истины, потому что если будет какой-то промежуточный вариант, но в составе Украины, постепенно украинцы будут свои позиции занимать и возвращать. Ситуация очень далеко зашла, и те же самые представители восточной элиты, например Ринат Ахметов, ведь не забудут, как на их предприятия приезжали с автоматами, и даже если эти ребята будут амнистированы и сложат оружие, то им там придётся не очень хорошо.

Существует представление, что Россия может махнуть рукой и республики возьмут и самоликвидируются, но если мы махнем рукой, то может быть кто-то уедет в РФ, а большинство останется, им и уезжать особо некуда, у них к тому же есть идея.

Алексей Макаркин

Вариант № 3. Юго-Восток пойдёт по пути Приднестровья и станет непризнанной республикой.

Вассерман: Скажем так: если бы силы США были бы всё ещё сопоставимы с их аппетитом, то, скорее всего, Новороссию удалось бы задавить. Сейчас к Штатам можно применить французскую поговорку «глаза больше живота» — и всей их жадности, и всей их глупости уже не хватает для того, чтобы безоговорочно стоять на своём при любых условиях. Так что, думаю, Новороссия останется самостоятельной, независимо от того, кто и в какой форме будет принимать к сведению эту самостоятельность.

Макаркин: Сделатьчто-то вроде Приднестровья не согласитсяУкраина. Это очень хорошо было видно, когда украинская армия колебалась, что ей делать дальше: возобновлять операцию или нет. Начались уже акции протеста со стороны тех, кто воюет. Ведь это сторонники идеологии. С одной стороны - вооружённые формирования республик, где много людей рассматривают эту войну как этап по восстановлению великой страны. Сегодня Донецк, завтра Харьков, потом Киев. У них такая психология. Для них тот факт, что регион полностью утратил инвестиционную привлекательность, закрыты предприятия малого бизнеса, не имеет значения, они на войне. И, с другой стороны, есть люди, которые воюют, но за Украину, под противоположными лозунгами, и они тоже настроены весьма идеологически. Когда с двух сторон такая ситуация, договориться можно было бы, если бы была какая-то третья сторона, которая навязала бы условия. Сейчас её нет. Существует представление, что Россия может махнуть рукой и республики возьмут и самоликвидируются, но если мы махнём рукой, то, может быть, кто-то уедет в Россию, а большинство останется, им и уезжать особо некуда, у них, к тому же, есть идея. Здесь люди почувствовали, что они могут изменить свою жизнь.