Русская Церковь предлагает людям жизненные ценности, среди которых милосердие, жертвенность, терпение. Христос призывал служить всем нуждающимся, в чем бы это служение не выражалось, хотя бы в чаше холодной воды. Церковь сегодня имеет ресурс, прежде всего человеческий, и что немало важно обладает доверием со стороны потенциальных добровольцев и со стороны тех, кому нужна помощь. Более того часто именно с православной церковью связывают развитие многих социальных программ. Казалось бы, трудно себе представить организацию более подходящую для развития добровольчества. Однако дело обстоит не так радужно.
Православные христиане в социальном плане представляют относительно небольшую группу с достаточно ясными границами. Одной из отличительных особенностей этой группы, вопреки ожиданиям является низкая социальная активность. Насколько я могу судить из опыта, масштабы и уровень православных социальных инициатив ощутимо ниже чем в обществе.
Наряду с группой верующих следует указать на гораздо бОльшую группу людей доверяющих православной Церкви. В отличие от первой она не имеет ясных границ, состав ее постоянно меняется, внутри себя она достаточно неоднородна. Социальная активность молодежи доверяющей Православной Церкви высока, это и есть преимущественно та аудитория, что является основой для православного добровольчества. Но эти люди на данном этапе не могут самоорганизоваться, они ищут «центры кристаллизации» внутри Церкви. Сегодня таких православных центров способных объединить, подготовить и организовать труд добровольцев крайне мало или почти нет.
Постараюсь пояснить сложившуюся ситуацию, как я ее понимаю. Как бы это не звучало парадоксально, добровольческие ценности в современном понимании так же новы для Русской православной церкви, как и для нашего постсоветского общества в целом. Дело в том, что до сих пор большинство православных христиан во многом являются новообращенными и в то же время помощниками возрождения церкви. Это значит, что их силы и время идут на изучение и освоение Православия и на помощь священникам в построении храмов и общин. Ценности новообращенных включают в себя служение ближним, но очень уж часто оно вторично, а то и третично по отношению
к вопросам внутриправославной жизни и обрядовости.
Только последние несколько лет там, где православие стабилизировалось стал возникать вопрос о христианском служении. У многих воцерковленных людей высвободилось время и силы. Их христианское сознание созрело до дел служения ближним. Но, до сих пор нет таких лидеров, кто бы их объединил, научил и поддержал.
Таким образом я вижу, что православное добровольчество как организованное безвозмездное служение церковных людей и тех, кто доверяет Церкви сейчас находится в точке старта. Важно задуматься, по какому пути пойдет это развитие.
Я думаю, что в идеале по своей природе христианское служение ближним — это служение христианских общин, служение, где преобладает принцип семейности, где те кому служат воспринимаются как равные, как братья и сестры, как друзья. При таком подходе не имеет значения то, чем обладают служащие волонтеры. Главное открытость их сердца, личные отношение, само участие, молитва, из которых произрастает обильно и материальная сторона. Примеры христианского служения в чистом виде, если можно так сказать, дают нам всемирно известные христианские общины запада насчитывающие десятки тысяч человек по всему миру. это община Святого Эгидия служащая бездомным и общины заботящиеся об умственно отсталых <Ковчег> и <Вера и свет> созданные Жаном Ванье. И те и другие появились полвека назад, когда никто не верил в саму возможность такого служения. Теперь это реальность многократно и очень ярко доказавшая свою эффективность и жизнеспособность.
Указанные примеры, как бы это не было грустно, могут быть не более чем путеводными маяками и своего рода диковинкой для православных христиан России. Не смотря на то, что подобные общины существуют и при православных храмах, число их никогда не будет велико. Постсоветской России и опыту жизни людей чужда сама идея общинности, семейности.
Поэтому на практике можно прогнозировать появления православных объединений единомышленников ради благой конкретной цели — помощи ближним. Светский опыт предлагает множество технологий по созданию добровольческих движений и по помощи добровольцам в служении, который обязательно будет учтен. Думаю, что путь русского православного добровольчества — это некоторый синтез элементов общинности (и это очень важно!) и различных управленческих и психологических технологий.
Важной особенностью, препятствующей развитию православного добровольчества является скудное бессистемное финансирование и неимение опыта фандрайзинга. Мало кто понимает, что добровольческое служение — это профессионально организованное пространство, где могут созревать и получать поддержку инициативы. Без целенаправленного вкладывания средств, подбора и обучения кадров невозможно ничего организовать. Традиционно так сложилось, что до сих пор жертвователи охотнее тратят деньги на «купола и колокола», чем даже на Воскресную школу, не говоря уже добровольческих группах опекающих больницы или детские дома. Изменение этой ситуации — дело православной общественности, будем надеяться, что в ближайшее время приоритеты православной жизни сместятся, в том числе и в область организации добровольческого служения.
Я совершенно убежден, что на практике будущее у православного добровольчества возможно только при тесном взаимодействии с другими добровольческими организациями. Православным есть чему учиться и они не должны стесняться и избегать этого. Более того, если православные не будут учиться у своих светских коллег, то не будет и развития православного добровольчества. Думаю, что и светским добровольцам есть чему научиться. Опыт упомянутых общин Святого Эгидия и «Вера и свет» достоин изучения и мог бы сильно обогатить каждого. Примером успешного взаимодействия является крупнейший в России добровольческий слет «Доброград» организованный добровольцами Ставрополя и в этом году отмечающий свое десятилетие.
Год назад и наше движение совместно с рядом добровольческих организаций Москвы начали проект по взаимным презентациям и совместным акциям. Мы поняли, что православная активная молодежь в пространстве добровольчества занимает свою особую нишу, как по самим участникам, так и по методам и формам служения. Таким образом, мы поняли, что не только взаимно дополняем друг друга, но многому учимся, и многое можем сделать вместе.
Из опыта содружества родился союз добровольческих организаций. Путь подобных союзов представляется наиболее перспективным.
Какие вопросы актуальны для нас сейчас?
Во-первых, беспокоит факт, глубокого повреждения общества, которое не готово ни понять, ни принять добровольчество. Все дело в том, что доброволец в России — это как правило человек постоянно преодолевающий препятствия, начиная от непонимания в обществе, продолжая безумными не относящимися к делу требованиями руководства различных учреждений и заканчивая все нарастающей тенденцией получать разного рода «дивиденды» за счет чужого добровольческого труда.
Во-вторых, снизу, с точки зрения самих добровольцев совершенно очевидно, что на данном этапе какое бы то ни было регулирование и контролирование добровольчества извне убьет его, так и не дав развиться. Для меня совершенно очевидно, что регулировать и контролировать возможно только после того как будет оказана поддержка, когда этим делом займутся профессионалы, когда у нас будет избыток инициатив и избыток желающих добровольно творить добрые дела. Но пока заживо гниют дети в домах ребенка, старики страдают в домах престарелых, многодетные мамочки брошенные мужьями «лезут на стенки» от безысходности — нельзя мешать благим инициативам, надо
делать все, чтобы они расцвели.
И последнее. Государственная поддержка добровольчества может состоятся только тогда, когда власть будет готова честно и ответственно с нравственных позиций говорить о том кошмаре, что творится в социальной и медицинской сфере и именно для преодоления кошмара обратится к добровольцам. Иначе всякие свидетельства очевидцев об истинном положении вещей, — а свидетельства обязательно появятся, — будут восприниматься как угроза и на этом добровольчество будет прикрыто, что и произошло в свою меру благодаря нашумевшей истории в доме престарелых в г. Ямме.
Юрий Белановский
руководитель православного
добровольческого движения «Даниловцы»
Есть вопрос в рубрику «Я не понимаю»? Задайте его прямо сейчас!
Смотрите также:
- О. Андрей Лоргус: Только если священник святой, он может обойтись без знания психологии →
- Почему русские люди так мало улыбаются? →
- Есть ли Бог? →