Валентина Талызина — одна из настоящих легенд нашего кино. С ее именем связаны десятки любимых всей страной фильмов, среди которых — «Зигзаг удачи», «Афоня», «Ирония судьбы, или С легким паром» и пр. А еще в ее послужном списке — множество театральных работ. Сейчас Валентина Илларионовна, несмотря на весьма уважаемый возраст (актрисе 88 лет), не прячется от острых вопросов. В интервью Вячеславу Манучарову она рассказала и о коллегах, которые позволяют себе негативно высказываться о России, и вспомнила о том, как снимались знаменитые фильмы.
Про Аллу Пугачеву и Лию Ахеджакову
«Про Ахеджакову я хочу сказать, что она не актриса. Как говорят, “маленькая собачка до старости щенок”. Она очень понравилась Рязанову в “Иронии судьбы”. Она быстро прилипла к нему, стала другом, вхожей в семью. А в последней своей картине — Эльдар Александрович снимал сказку про Андерсена (“Андерсен. Жизнь без любви”, 2006 — прим.) — он дал ей достаточно большую роль гадалки. И всю ее вырезал».
Вячеслав Манучаров спросил, что чувствует актриса, когда сегодня эти люди встают на сторону Украины?
«Во-первых, они бессовестные. Как можно?! Страна находится в тяжелом состоянии. И как можно говорить плохо про Россию? Про свой народ? Родилась, воспитывалась, училась здесь... Эти люди без чести и без совести. Мне жалко некоторых из них. Они не знают одного чувства, которое есть у человека. Такое тайное, тайное чувство... Оно, как червяк, будет есть человека. Это ностальгия. Они всегда будут помнить, где они родились. И всегда будут доказывать себе, что правильно сделали, что уехали. И не докажут никогда. Как Миша Козаков, к примеру. Выучил иврит, играл Чехова на иврите, а потом на аэродроме, увидев группу наших артистов, сказал: «Все! Я еду обратно». Плюнул на все и вернулся. Не смог... А как он Пушкина читал гениально! Или Савелий Крамаров... Все, уехал. Сделал там глаза, женился, снимался в Америке... А жене говорил: "Ты посмотришь, как меня здесь [в России] любят"».
«Я с ней [c Ахеджаковой] не созванивалась. Она меня не любила почему-то. Но когда вышла “Ирония судьбы”, наша пара была так популярна — с ума сойти! У меня была пьеса на двоих (Талызина и Ахеджакова сыграли подружек главной героини Наденьки в “Иронии судьбы, или с легким паром!” — ред.)... Я думала предложить ей эту пьесу. Хотела поставить ее не для зарабатывания денег, а потому что люди очень полюбили нашу пару. Мы с ней вместе учились в ГИТИСе. Она жила через комнату от меня, в студии. И все время “катила бочку” на соседей: нехорошие, глупые. Это ее характер и... зависть. А с пьесой той так и не сложилось».
«А про Пугачеву скажу честно и откровенно... Мне Ольга Кормухина нравилась всегда больше! Помню, как Пугачева пела, выжимала из себя из последних сил, аж красная была. Темперамент был страшный! А в первом ряду сидели все наши видные деятели. Я думала: “Бедная... сил уже нету”. А сейчас, Боже упаси! Господи... Живет во лжи с этим белым париком... У Аллы-певицы голос был. Ей был дан голос. А она так себя вела, что голос этот и забрали. И сейчас кто она? Бабушка...»
Про Барбару Брыльску и «Иронию судьбы»
Во время интервью Валентине Илларионовне был задан вопрос: «Были ли намеки на нелюбовь к России со стороны польской актрисы Барбары Брыльски, когда она снималась в «Иронии судьбы, или с легким паром!»?
«Барбара тогда не понимала, куда она приехала и что она играет. Рязанов тоже был немножко того... Ему нужна была сексуальная артистка на эту роль. Сексуальной актрисы в России не было...Пробовал он, по-моему, Гурченко. Еще, кажется, Фрейндлих, но вот тут я не уверена. Немоляевой сделал восемь проб... Но не хватало ему “сексу”. И он нашел фильм “Анатомия любви” (польский фильм 1972 года, где главную роль исполнила Барбара Брыльска — ред.) и пригласил артистку “с сексом”».
«Сейчас она женщина старая, больная. О ней говорить, может быть, даже и не стоит. Но помню, она приезжала и привозила сюда целыми кипами лифчики, трусики, чулки. И одна ассистентка это все продавала. Я не покупала принципиально... Выручала она деньги за всю эту продажу, а потом ехала в комиссионный магазин покупала картины русских художников и увозила их в Польшу... Она и потом очень много приезжала и зарабатывала здесь. Точно говорила сумму в долларах, которую ей платили здесь».
«Мне однажды предложили ее озвучить еще где-то. Но мне надоело это озвучание. Я вообще тогда (в “Иронии судьбы, или С легким паром!”) первый раз озвучивала. А потом после третьего фильма сказала себе: “Валя, что ты себя подкладываешь под этих артисток? На помойке себя нашла?” И больше никогда никого не озвучивала. И когда мне звонили и предлагали, я называла сумму сумасшедшую. Вот так и отказывалась...»
«Когда прошел “черновой” прогон “Иронии судьбы”, встал вопрос: кто ее [Брыльску] будет озвучивать. Рязанов стал пробовать артисток, которые прекрасно озвучивают других. Одну, вторую, третью... Не нравится. К нему подходит Нина Скуйбина, которая тогда еще не была его женой, но была очень близким человеком — любила его страшно, и он ее. С ней подходит Лена Судакова, подруга моя, ассистент режиссера... И они говорят: “Эльдар Александрович, пробуйте Валю”. Он отмахнулся. Прослушивает актрис дальше: десятую, одиннадцатую... Ничего. Восемнадцать актрис пробовал. Наконец он ко мне подходит, раздраженный и злой. Он вообще меня не очень любил... Говорит: “Я не против, чтобы ты озвучивала. Если твой голос подойдет под голос Аллы Пугачевой, то, пожалуйста, озвучивай”... Я попробовалась. Подошел. Я, конечно, была горда. И начала озвучивать. Но когда была первая смена — я сейчас не вру, боже упаси! — ко мне подошла Нина Скуйбина и говорит: “Валя, надо спасать картину”... Вечером звоню Лене Судаковой, говорю: “Что мне Нина “залепила” такое про спасать?” А она мне: “Валя, был “черновой” прогон. Скучища жуткая! И все стали говорить, что Рязанов наконец проваливается”. Я говорю абсолютную правду. Мне тут предложили шустрые люди заменить ее [Брыльску], чтобы моя героиня была компьютерная... Нет, Боже упаси! Не надо. Рязанов выбрал сексуальную. Пусть она и будет».
О спецоперации
«Наш президент ждал восемь лет. Ждал, надеялся... И, наконец, решился. И правильно сделал. Это абсолютно нужное дело. Оболваненные украинцы, руководимые из-за океана... Я очень люблю Украину. У меня мама украинка. У меня дедушка и прадедушка в 1906 году по реформе Витте уехали из Полтавской губернии в Сибирь. Когда я первый раз попала в Полтаву, я заплакала. Я вообще редко плачу... Но разлилась во мне тогда такая благодать... Там талантливые люди. И так они оболванены! Один был президент Украины... Я женщина, не хочу его называть, выражаться... И второй [Зеленский]... просто подонок. Воспользовался актерским ходом, встал на колени перед людьми и просил прощения. А оказалось, все это — игра. Сейчас ездит по всему миру... Он же обещал закончить войну, а сам... Я его видеть не могу. Он не патриот своей Родины, своей Украины».
«Я ужасно переживаю обстрелы Донбасса, Луганска... Это ведь война и культур еще. Слава Богу, наш президент издал указ о том, что малолетних не надо сбивать с пути (закон о запрете пропаганды ЛГБТ, запрете на смену пола и пр. — ред.)... Станут взрослыми и пусть решают. А малолетний что может понять?! А потом эти все переделанные люди кончают жизнь самоубийством, когда понимают, что они сделали... Идет война за культуру, за православие, за душу человека. Такой литературы, музыки, как у нас, нет больше в мире. Японцы начинали свою Олимпиаду Первым концертом Чайковского!... Такой культуры больше нигде нет. А уж в Америке — точно».
«Мне говорили, чтобы я не шла на эту передачу [“Эмпатия Манучи”]. Потому что неизвестно, как повернется история, и “что ты потом будешь говорить?” Но я уверена, что наш президент все рассчитал. Мне жалко только его, у него уставшие глаза».