В Нижнем Новгороде прошёл кинофестиваль «Горький fest» – первый с момента снятия карантинных ограничений в стране. Актёр театра и кино, народный артист России, президент кинофестиваля Михаил Пореченков рассказал «АиФ» о том, почему все страхи и сомнения он решает в пользу глаголов «быть», «жить» и «делать».
Игорь Карев, «АиФ»: Михаил, в прошлом году вы удивили всех, добравшись до Нижнего Новгорода на мотоцикле, а потом ещё и проехав на нём по красной дорожке фестиваля. В этом году не решились проделать такой трюк? Ведь мотоцикл-то по нынешним пандемийным временам – чуть ли не самый безопасный вид транспорта.
Михаил Пореченков: Не решился! В этом году всё намного сложнее, пришлось приезжать раньше, и мотоцикл не подошёл. Но на красной дорожке его заменил чау-чау нашего программного директора Никиты Карцева (смеётся).
«Заточение было, но не в квартире, а на природе»
– А для вас самого, кстати, карантин начался когда?
– Наверное, чуть раньше, чем у всех. Мы уехали в деревню, и почти сразу же начались ограничения. Так что мы вовремя выбрались из города.
– По поводу карантина есть два полярных мнения. Одни считают, что это напрасно пропавшее время, другие радуются, что появилась возможность подчистить какие-то «хвосты», которые беспрерывно копились из-за сумасшедшего ритма жизни. Вы к какому лагерю ближе?
– К «хвостам», наверное (смеётся). На самом деле надо искать возможность жить в любых условиях. И если нам рассказывают такие страшные вещи, ставят такие страшные диагнозы, то надо учиться жить по-новому. Жизнь должна побеждать в любом случае. Так что «хвосты» или не «хвосты», но умение занять себя в сложной ситуации, не падать духом – это проверка самого себя на прочность. И в семейных отношениях, и в быту, и в профессиональном плане.
– И как, семейную проверку на прочность прошли?
– А сейчас вернусь после фестиваля и узнаю – там очень строгое жюри (смеётся). Но у нас было не квартирное заточение, мы были на природе – это очень помогло. С детьми плотно общались, помогали им учиться – было тяжело, но мы справились.
В самом начале карантина мы вместе с коллегами по театрам выходили в онлайн с различными проектами, но, конечно, за эти месяцы очень соскучились по театру – и по зрителям, и по самому процессу. Надеемся, что в сентябре театры откроются. Хочется сесть, разобрать пьесу и начать репетировать.
– А есть предпочтения по ролям?
– Нет, я не из тех актёров, которые требуют какую-то определённую роль. Я предпочитаю, чтобы были серьёзные режиссёры, которые ставили бы передо мной серьёзные задачи и выбирали бы соответствующие пьесы. Ну а мы уж будем эти задачи решать – в меру сил и таланта.
– У многих людей есть настоящий страх сцены, боязнь что-то сделать на глазах у сотен зрителей. А профессиональным актёрам такая боязнь знакома?
– Конечно, мы волнуемся! Каждый раз. Нельзя выскочить из туалета и сказать: «Пойду на сцену, сыграю». Но есть приёмы, помогающие привести себя в порядок. Например, я делаю речевую разминку, как нас учили педагоги ещё в институте. Сделал разминку, проверил, чтобы всё было в порядке, – и пошёл на сцену работать. В кино, например, такого нет – это другой процесс, с дублями, монтажом. В театре же нужно выйти из-за кулис и пройти до конца, до финала, безо всяких вторых попыток.
– Есть предпочтения по жанрам?
– Предпочтений у меня нет. Я никогда не решал, что буду сниматься, например, только в боевиках. В проекте должна быть серьёзная проблема, должен быть момент актёрского высказывания – а жанр абсолютно неважен. «Куда возьмут» – такой жанр. Вообще предложений много, работы много – особенно в прошлом сезоне. От чего-то приходилось и отказываться.
– А есть предел насыщения у актёра? Сколько проектов, например, вы можете выдержать в год?
– По своему опыту могу сказать, что большой сериал, на 12–16 эпизодов, – это очень тяжёлая нагрузка. Это долго, тяжело физически и психологически. Но что делать? Кто на что учился (улыбается).
«Во всём этом есть драйв!»
– На открытии фестиваля губернатор Нижегородской области сказал, что для его проведения потребовалась определённая смелость…
– Да, мы долго сомневались. Хотели переносить – но куда? На август, сентябрь, на следующий год? Нельзя! В итоге решили: фестивалю быть. Это решение далось непросто – ведь есть требования по социальной дистанции, по маскам и перчаткам, по нахождению людей в одном месте. Но ведь люди хотят отдохнуть после фактически тяжёлого заточения. Нужно было им показать, что жизнь продолжается, что творческая жизнь есть и будет.
К сожалению, не всё получилось так, как задумывалось, но – кино мы привезли, его смотрят и жюри, и зрители. Хотелось, чтобы было больше мест – в прошлом году фестиваль проходил по всей области на 22 площадках. Сейчас это невозможно. Зато у нас есть стадион, и 250 человек каждый день могут посмотреть там фильмы на очень большом экране.
А ещё благодаря карантину мы запустили онлайн-трансляцию – и в первый день церемонию открытия посмотрели 155 тыс. человек. Мы ведь, кстати, до последнего дня не знали, сможем ли провести эту церемонию со зрителями. У нас даже были готовы щиты, чтобы закрыть красную дорожку от пешеходной улицы, – и разрешение на допуск людей мы получили в самый последний момент.
– Чем вы особенно гордитесь как президент фестиваля?
– Стадионом! Поначалу мы не понимали, что можем там сделать, – просто стояли и смотрели на это огромное пространство. В прошлом году там проходило выступление Александра Петрова, а на этот раз организовали кинопоказы – пусть для небольшого числа зрителей, но на арене это выглядит внушительно.
Знаете, я каждый год задаю себе вопрос: зачем мы это делаем? Проведение фестиваля – это не актёрская история, это история из сферы управления, это тяжёлые организаторские усилия. Но мне нравится! Во всём этом – встреча гостей, показ кино, подготовка мероприятий – есть драйв!