«Как-как… — пожимает плечами он. — Работать надо! Мужчина должен всегда работать! А если он не работает, значит, что-то неправильно в этом мужчине. И неважно, чем конкретно он занимается: кино снимает, строит дом для своей семьи, завод поднимает, который на бок лёг и еле дышит…. Он должен чем-то заниматься. Тогда и дети будут на него по-другому смотреть: папа работает! А если папа не работает, то что это за папа?»
«Дедовщина? Да бросьте!»
Вообще-то, таким правильным Пореченков был не всегда. Сперва он был очень строптивым. Настолько, что в детстве его дважды выгоняли из детского сада и один раз — из военного училища. «Про детский сад — придумали! – отмахивался он. — А из военного училища действительно выгнали. Но годы, проведённые там, до сих пор вспоминаю с теплотой». Выгнали его дней за 10 до выпуска за многократные злостные нарушения дисциплины. Он же объяснял, что сам решил не связывать свою судьбу с армией: «Не могу существовать в структуре, которая меня в чем-то ограничивает. Я любил и люблю свободу. Хотя опыт учёбы потом пригодился на съёмках: я там спортом начал серьёзно заниматься, в оружии разбираться. На экране же всегда по штрихам, по деталям мелким видно, насколько профессионально человек всё делает».
Актёр Михаил Пореченков. Курсант Таллиннского военно-политического училища. СССР, 80-е. pic.twitter.com/WszOMxeqRF
— ПАМЯТЬ В КАДРАХ (@pamyat_v_kadrah) 30 августа 2016 г.
«Дедовщина? — и снова машет рукой. — Да бросьте! Не надо так плохо думать про нашу армию. Я с дедовщиной ни разу не сталкивался! Если ты человек честный, если тебя правильно воспитывали, если ты книжки правильные читал, то на роль врага тебя там не поставят никогда. Трудно? Да, трудно. Нужно пройти определённые испытания. Но в любом случае надо оставаться самим собой. Не врать. Не воровать. Да, порой я ошибался. И тумака получал. Но это всё настолько несерьёзно!»
«Тебе лечиться надо!»
Знаменитым Пореченкова сделал «Агент национальной безопасности» (реинкарнацию Лёхи Николаева нам обещают показать в этом году, но сроки премьеры проекта «Агент национальной безопасности. Возвращение» пока так и не названы). Что, в принципе, немного обидно: в конце девяностых Пореченков уже служил в невероятно модном тогда питерском Театре им. Ленсовета (вместе с К. Хабенским и М. Трухиным), играл в сложных спектаклях по Камю, Беккету. А «выстрелил» мускулистым, не знающим поражений и особо не рефлексирующим эфэсбэшником Алексеем Николаевым. Хотя самого Пореченкова это не расстраивало, даже когда поклонники норовили назвать его не Михаилом а Лёхой. «Лёха — так Лёха, — говорил он. — Я не обижаюсь! И не вижу ничего плохого в том, что зритель идёт в театр посмотреть на Лёху Николаева: на сцене-то он увидит актёра Михаила Пореченкова». Хотя, как признавался Михаил, к предложению сыграть в сериале он сперва отнёсся без особого энтузиазма. «Друзья пугали: —Потом не выпутаешься. Сериал — это ж как реклама!“ — вспоминал он. — Но, как мне кажется, отказываться нужно лишь от заведомой халтуры, когда тебе предлагают бабок срубить по-быстрому. Мол, пару раз на сцену выйдешь, покривляешься, зато гонорар получишь о-го-го какой. Такое для меня неприемлемо категорически. Ну да, есть некое несоответствие между моими внешними данными и моим внутренним миром. Да, я комедийный. Характерный. Что поделать, если мама с папой постарались и я получился вот такой: большой и плечи широкие? При моей внешности глупо, наверное, надеяться на роли неврастеников».
Жизнь показала, что в этом Пореченков ошибся. Одна из лучших его ролей в театре на сегодня — это Позднышев в «Крейцеровой сонате» в МХТ им. Чехова. Мятущийся, выгрызающий себя изнутри, изводящий жену какой-то совершенно запредельной ревностью. Пореченков оказался настолько органичен в этой роли, что на одном из спектаклей особо чувствительный зритель встал прямо посередине действия и с криком «Пореченков, тебе лечиться надо!» вышел из зала. Для актёра это наивысшее признание его работы. Но, по словам Михаила, «Крейцерова соната» и ему далась непросто: «Бедная Ольга Валерьевна, супруга моя! Ей ведь приходилось жить рядом со мной всё то время, что мы репетировали… А работать над этим материалом было очень тяжело. Я-то этого не замечаю. Это родные и близкие чувствуют, какие психологические сломы во мне происходят, как я меняюсь, когда репетирую ту или иную роль».
«Страшно? Ой как страшно!»
При всей кажущейся безбашенности Пореченков давным-давно очень чётко для себя определил, что можно, а за какие границы лучше не заходить. Чтобы получить дозу адреналина (а без него Пореченков жить не может), необязательно травить себя алкоголем или наркотиками. «Можно с тарзанки сигануть вниз головой, метров с пятидесяти. Встрясочка такая! После этого голова проветривается, мысли приходят совершенно другие. Или пульнуть по шоссе километров 220 в час. А потом остановиться и с трясущимися руками подумать: „Э-э… А жизнь-то – она неплохая штука“».
