Лариса Рубальская придерживается мнения, что мужчину надо упорно искать. «Я у всех спрашивала: «Нет ли жениха?» И старания увенчались успехом - 33 года прожила в счастливом браке с известным стоматологом Давидом Розенблатом.
Нарвалась на проходимца
- Бывают у человека врождённые кокетство или скромность. А бывает врождённое «клейкое вещество», которое действует на противоположный пол магнетически. Если женщина рождается без него, то все её ухищрения практически бесполезны. Так вот, я родилась без этого «клейкого вещества»... Если романы и случались, то рушились с большими муками для меня…
Я всё в своих стихотворениях зарифмовала: «Никогда я не была симпатичной, стройной тоже никогда не была, оттого-то и в моей жизни личной невесёлые творились дела». Я какой-то отброс была, неликвид... Все говорили мне: «У тебя характер золотой. Мужики своего счастья не понимают. Подожди, будет, будет». Но ничего хорошего не случалось в моей личной жизни...
Мне было 25. В метро подошёл мужчина. Сказал, что лётчик. Я влюбилась мгновенно - красив, в военной форме. Ни тогда, ни сейчас не понимала значения звёздочек и лычек на погонах, поэтому в то, что лётчик, поверила сразу. Начали встречаться. Однажды мой возлюбленный сказал: «У меня предстоят опасные лётные испытания. Если через какое-то время я не выйду на связь, значит, меня больше нет в живых».
И пропал. Я ждала его, ждала, а потом поняла: этот прекрасный героический мужчина погиб при исполнении служебного долга. Переживала страшно, плакала ночами. А потом совершенно случайно услышала в вагоне метро его голос. Оборачиваюсь - точно, он! С девушкой. Стала прислушиваться к их разговору. Лётчик говорит: «Милая, у меня предстоят испытания...» А дальше - то же самое, что и мне говорил… Как артист, будто заученную роль повторял! Я хотела его убить! Это оказался просто проходимец, обманщик.
Я легко влюблялась. Мне оказывалось достаточно, чтобы очередной избранник был блондин, не очень высокий, пел под гитару. Такие вот дворовые приоритеты! Честно говоря, не очень разбиралась в социальных слоях. У меня даже есть стихотворение на эту тему: «Он был сантехник и пришёл чинить трубу, и ключик гаечный он долго подбирал. Но вместо гайки повернул мою судьбу».
Я влюблялась в таких, влюблялась… Все эти мужчины потихонечку моё сердце рвали на кусочки. А ведь у каждого человека есть запас любви и нежности. Если, предположим, в 20 лет ты обретаешь счастливую любовь на всю жизнь, то все твои чувства достаются этому человеку. А меня вечно переполняли страсти и страдания, именно страдания. И весь запас любви потихонечку пираньями был расхватан…
Приготовила нож
Особенно запомнилась одна история… Дело шло к 30 годам, я ощущала финишную прямую и полную безнадёгу впереди. Была безумно влюблена в мужчину. У меня складывалось впечатление, что и он готов со мной свою жизнь «организовать». Что было неправдой, но я об этом думать не хотела - просто очень его любила. У моего возлюбленного была жена, которая от него ушла. Он всё не мог её забыть. Эта женщина была главным в его жизни. У мужчин часто возникает азарт охотника, если добыча ускользнула из его рук. Пока он её не настигнет, не может успокоиться. Может быть, этот человек и сейчас продолжает свою охоту, хотя с тех пор уже прошло почти 40 лет.
Так вот, мой возлюбленный со своей бывшей женой время от времени встречался - когда она могла исчезнуть на некоторое время от нового мужа. Как я узнавала об этих встречах? Он сам мне об этом говорил, что было самым ужасным! «Всё, сегодня я занят. Сегодня она». А он для меня по-прежнему был средоточием всех моих мечт и желаний... «Смирись, так будет всегда», - говорил он мне. Я смириться не могла, очень страдала, придумывала всякие коварные планы. И однажды решила, что нужно его бывшую жену убить.
У меня был японский хозяйственный нож с деревянным чехлом. Острый, хороший такой ножик. Сейчас стыдно даже об этом рассказывать! Я, конечно, не собиралась эту женщину зарезать, просто хотела сильно напугать, чтобы неповадно было. В очередной раз, узнав об их встрече, пошла к моему возлюбленному домой. Стала дверной замок расковыривать ножом, потому что на звонки не открывали.
У меня тогда было просто помутнение от ревности, Кармен эдакая... Я замок в итоге расковыряла, влетела в квартиру... Женщины ещё не было, а мой любимый сидел в ужасе, боялся подойти. Потом тихо сказал: «Уйди, чтобы я тебя больше никогда не видел!» Может, я к тому времени ему уже просто надоела, не знаю… И больше мы с ним ни разу не виделись... Кстати, я его не так давно случайно встретила! Идёт такой старый, несимпатичный человек. Боже мой, подумала, неужели он был пожаром в моей груди? Годы очень меняют ощущения.
А тогда я считала: всё, моё дело - хана. Слушала «Антимиры» в Театре на Таганке. Молодая артистка Славина читала Вознесенского: «Бей, женщина! Бей, милая! Бей, мстящая! Вмажь майонезом лысому в подтяжках. Бей, женщина! Массируй им мордасы! За все твои грядущие матрасы...» Я думала: это всё про меня, мне так и придётся идти по этой гнилой, зыбкой дорожке, сражаться, драться за любовь и всё равно быть никому не нужной...
Пили водку и целовались
Но в потоке несчастливых любовных историй были и проблески, когда сбывались мечты, которые по определению сбыться не должны. Два романа мне дали понять, что не такая я пропащая женщина, не такая безнадёжная. Один из этих мужчин был очень известным человеком, а другой - просто при должности, писал книги, считался выдающимся человеком в литературных кругах. Оба были значительно старше меня. И вот эти два человека, на которых и рассчитывать было нельзя, дарили мне состояние полёта... Но длилось это недолго... Оба были несвободны.
К 30 годам я была уже в полной безнадёжности: уже у всех дети подрастают, а у меня ничего нет... И тогда я стала думать: если очень сильно не постараюсь, не предприму каких-то активнейших действий, то ничего у меня так и не будет. У всех друзей и знакомых спрашивала: «Нет ли жениха? Дайте жениха!» Желания выйти замуж не нужно стесняться.
И метод сработал! У моей близкой подруги, худрука театра «Современник» Галины Волчек, была приятельница, у её мужа на работе оказался свободный стоматолог... Вообще-то я хотела писателя, поэта, а вовсе не зубного врача. Но мне сказали: «Он театр любит, вообще такой умный!» 9 мая у Давида с коллегами была назначена вечеринка в ресторане «Узбекистан». Подруга сказала: «Иди знакомиться». Надела миллион всяких цепочек и бус. Так хотела понравиться! Давид потом 30 с лишним лет вспоминал со смехом: «Всё на себя надела, что только могла!»
Я пришла, увидела его и подумала: этот мне тоже не годится. Высокий, с крупным лицом, похож на Мейерхольда, Пастернака. А мне нравились мужчины с мелкими, изящными чертами лица. Давид темноволосый, а я любила блондинов. Довольно медленно говорил, а мне импонируют люди с беглой речью. В общем, он мне совсем не понравился, да и Давид тоже очень быстро ушёл с вечера. Но еда была вкусная. Ну, думаю, ладно, зато поела.
Прошло некоторое время, наша посредница говорит: «Он не возражает ещё раз с тобой увидеться». - «Да ну, мы друг другу не понравились». Отказалась, в общем. Но подруга почему-то верила в успех своего предприятия. Был фестиваль кукольных театров, где я работала переводчиком. Наша с Давидом посредница приехала за мной: «Он в ресторане с моим мужем, они нас ждут». Эта семейная пара довольно быстро с ужина уехала. Мы с Давидом остались вдвоём. И пили водку. Я вообще не очень-то пью, а тут всё выпивала и выпивала…
Потом мы с ним вышли на улицу прогуляться, где он мне все цветы, которые были по дороге, купил. Дальше на всех лавочках мы с ним целовались. Это было так, с пьяных глаз... Но утром я подумала: вроде ничего так мужчина, можно ещё увидеться.
Но как-то всё очень медленно развивалось. А потом наступило лето, я уехала отдыхать с друзьями - три пары и я. И мне там стало очень грустно. Решила послать Давиду письмо. Нарисовала картинку: шесть человечков идут тремя парами, а сзади седьмой, одинокий - я. Написала: «Приезжай». И он приехал.
Дублёнка его шокировала
У Давида к тому времени была своя тяжёлая история в личной жизни. Он тогда попал в страшные обстоятельства… В общем, мужчина этот мне достался уже холостым и свободным, но очень удручённым. Он не особо рассуждал, подхожу ли я ему, просто ему все говорили: «Лариска такая девка хорошая! И родители у неё замечательные». И Давид поверил. Хотя он мне по-прежнему не нравился… Я так долго не была согласна с тем, что Давид - это и есть моя судьба. Но, как только согласилась, погрузилась с головой на 33 года в этот омут очень большой привязанности.
Предложение Давид сделал мне очень смешно. Я начала беспокоиться, что он на мне не женится, хотя после знакомства уже прошло несколько месяцев. Всё думала: как же мне его привадить? Мне показалось, что Давид плохо одет. И купила ему дублёнку - я работала с японцами, и у меня были сертификаты на покупку «фирмы». У Давида этот подарок вызвал ужас. Но понял: я к нему уже более чем расположена. Когда подарила лыжи, он засмеялся и сказал: «Давай, вместо того чтобы кататься по холодному лесу, поженимся». Я отреагировала мгновенно: «Пойдём быстрей!» Тем более все вокруг мне говорили: «Ты что, дура? Не упусти, такой хороший мужчина!» В общем, в мае познакомились, а в ноябре уже подали заявление в загс. Мне тогда 30 лет было, Давиду - 36.
Когда мы с Давидом начали жить вместе, он привёл свою дочку от первого брака Иру и сказал ей: «Лариса - человек, который стал моей жизнью. Если ты будешь к ней хорошо относиться и уважать её, ты тоже будешь в моей жизни, и всё, что я смогу для тебя сделать, я сделаю. Если ты будешь против Ларисы, я выберу её». Ира за всю жизнь ни разу мне не нагрубила. Давида уже нет несколько лет в живых, а мы с ней поддерживаем добрые отношения.
Через 2 года совместной жизни Давид во мне разглядел талант и рьяно стал этим заниматься. Тогда не было слова «продюсер», не работали рычаги, которые сегодня работают. Но Давид как-то находил способы меня «протолкнуть», всем объяснял, что я особенная, умею писать хорошие стихи. Когда к нему на приём пришёл Владимир Мигуля, Давид прямо в стоматологическом кресле начал ему рекомендовать меня. Володя сказал: ему нужны не просто стихи, а куплет и припев. Я написала. Мигуля положил их на музыку и отдал Вале Толкуновой. И пошло…
Давид искал мне композиторов, музыкантов. Всех приглашал к нам. Заставлял меня печь, жарить, варить, чтобы наш дом был притягательным. В общем, занимался моей карьерой. Мы с Давидом настолько увлеклись нашим общим творческим делом, что я перестала горевать по поводу своей бездетности. А поначалу очень страдала. Как только не лечилась… Меня охватывало отчаяние, когда очередная подруга беременела, а у меня это снова и снова не получалось… В 36 лет мне врачи сказали: «У вас уже такой возраст, что не имеет смысла лечение продолжать».
Я лила слёзы ночами… Но комплекса неполноценности у меня не было - благодаря Давиду. Он не винил меня, что не могу забеременеть. Во-первых, говорят, у Близнецов от природы нет такого уж сильного родительского чувства. Во-вторых, мне кажется, он во мне видел не только жену, но и дочку. Был очень авторитарным. Главная фраза у него: «Я сказал!» Он был завотделением и привык командовать. Даже когда Давид стал парализованным, всегда говорил: «Я сказал!»
Не могу сказать, что у меня с Давидом был такой уж рай. Всё случалось, он же не ангел. Иногда мне, конечно, хотелось взбрыкнуть. Но я 30 лет проработала референтом-переводчиком в японской газете «Асахи». Общение с японцами сформировало мой характер. Голову всё время вниз и только один ответ: «Да, как скажете». Мне всегда говорили: «В вашем словаре не должно быть слова «невозможно». Всё, что скажут, нужно выполнять».
После инсульта у Давида были две аневризмы. Потом сердце стало сдавать. Я день и ночь сидела возле него в больнице. Вообще не уходила. Врачи говорили: «Сегодня всё равно ничего не произойдёт. Идите домой, отдохните. Никто так не сидит». Я очень удивлялась! «Как я могу уйти? Это моё место на земле», - отвечала.
У Давида был недуг физический, но он по-прежнему оставался главой семьи, я спрашивала у него совета и разрешения по любому поводу. Давид уже был парализован, но мы ездили на «Кинотавр», два раза в Карловы Вары, в Баден-Баден, на мои гастроли в Израиль… Я таскала кресло. Мне все говорили: «Лариса, вам тяжело». Давид ведь весил 100 кг, громадина такая двухметровая. Ничего мне не было тяжело! Я знала, что должна это делать, чтобы мужу было хорошо. Мы с Давидом ходили в театр, в гости…
Мужу исполнилось 70 лет, а на другой день его не стало. В очень короткий отрезок времени ушли из жизни мои самые близкие люди. Это страшно... Первое время у меня случилась какая-то амнезия: не помню, как жила... Сейчас я уже не ощущаю того одиночества и сиротства. Работаю, стараюсь. Хочу ли снова замуж? Нет. Я так устала от потерь, что теперь боюсь и приобретений.
Сейчас у меня бесконечное количество концертов. Одна работаю почти два часа, и у меня полный зал. Каждый раз удивляюсь: почему они приходят? А ещё ко мне вернулась возможность писать...