Актерские корни
Лариса Каневская, «АиФ»: Не устаю вам поражаться: вы такой всегда подтянутый, подвижный, гибкий, вы так двигаетесь по сцене, совершаете такие кульбиты в спектаклях «Черный монах» и «Скрипка Ротшильда», что не каждому молодому артисту это под силу…
–У меня была хорошая закваска. Во ВГИКе Александр Александрович Румнев, артист театра Таирова, преподавал нам пластическое мастерство актера, пантомиму. Мы все влюблялись в этот предмет, это было необычно. Потом было ведь время оттепели, приезжали французы: Жан-Луи Барро, Марсель Марсо, было повальное увлечение пантомимой. Мы создали театр пантомимы, еще там занимались биомеханикой. Элементы биомеханики нам преподавал Зосим Павлович Злобин, он у Мейерхольда как раз занимался этими упражнениями. Режим был такой: утром – тренаж (причем туда включался и балетный станок, и акробатика, и прочее), потом – репетиция, а вечером – спектакль. Тело все хорошо запоминает, я вас уверяю.
–Режиссеры в кино наверняка радостно вас использовали, экономя на каскадерах, вы ведь сами многие трюки исполняли?
–А что тут особенного? Ну, бегал по крыше идущего поезда, какие-то автомобильные трюки делал, в фильме «Ай лав ю, Петрович» мне пришлось бежать от погони по оврагам с гусем, я пересекал овраг, догонял едущую железнодорожную платформу, бросал гуся, взбирался на ходу на платформу… Но это же моя профессия.
–В старших классах вы посещали некогда знаменитый театральный кружок, из которого вышло много известных актеров, в том числе Владимир Коренев, Виталий Коняев…
–Да, у нас в школе был очень хороший театральный кружок, им руководил актер таллинского Русского драматического театра Иван Данилович Россомахин, он был очень увлеченным человеком. Тут необходимо добавить, что кружок состоял из учеников двух школ, мужской и женской (обучение-то было раздельным), что вызывало дополнительный интерес к занятиям. Еще интересно было то, что сделанные спектакли мы имели возможность показать на настоящей сцене Русского драматического театра, это было серьезной приманкой. Это было очень престижно. Мы чувствовали себя, как сейчас принято говорить, элитой.
–Родители одобряли ваше увлечение?
– Мои родители в школу ко мне не ходили, но они, к счастью, не запретили мне поступать в театральный институт, то есть уехать в Москву, хотя мама, конечно, была против. Она говорила: «Сыночек, лучше б ты на инженера пошел учиться…». Ей казалось, что это не та профессия, которая сможет меня в жизни прокормить, поддержать.
Уроки мастерства
–Вы – мастер, вы – педагог, по каким критериям вы отбираете студентов на актерское отделение? Что должно быть в человеке, чтобы из него мог получиться актер?
–Прежде всего надо, чтобы человека одарила природа. Это касается и внешности, и человеческих качеств, и темперамента, и эмоциональности, и подвижности, гибкости. Мы смотрим на будущего студента и понимаем, какие предпосылки у него должны быть, но они могут ничего не значить, все зависит от самого человека: будет ли он работать над собой? Что ему важно в этой профессии, что за душой? Важно наутро проснуться знаменитым и только? Приятно, конечно, когда то, что ты делаешь, находит признание, но отчетливо ведь надо понимать и то, что сегодня это так, а завтра тебя все забудут, завтра будут на виду другие люди.
–Вы говорили, что смотрите на внешние данные, но ведь сколько великих актеров стало известными и любимыми, несмотря на свою заурядную внешность…
–Я не говорю о том, что все должны быть красавицами и красавцами, должно быть во внешности что-то притягательное, скажем, человек в жизни может быть невзрачным, но камера вдруг его выделяет, и, когда вы смотрите на него на экране, оторваться не можете. Это – киногеничность, но дальше зависит, чем актер ее наполнит.
–На вашем счету сотни ролей. Были ли среди них те, о которых вспоминать не хочется?
–Все, что делал, я за все отвечаю. Все мои роли достаточно периферийные, но мне тут диск передали, там нарезка моих картин, которую сделали к семидесятилетию на телевидении, я посмотрел и должен сказать, что мне не стыдно.
–Вы играете все, что вам предлагают или руководствуетесь своими желаниями?
–Нет. Да и что я могу сыграть в моем возрасте? Соглашаясь на ту или иную роль, каждый раз на что-то надеешься, а это не сбывается. Правда, таким случайным образом у меня появилось несколько серьезных ролей…
В своей ипостаси
–Какая ипостась для вас важнее: актерская, режиссерская или педагогическая?
–Они все переплетаются. Мастерскую режиссуры я окончил опять-таки у Михаила Ильича Ромма, снял две картины, но жизнь сама меня отвела от этого дела, зато мое второе образование дало мне понять, что происходит по ту сторону камеры и рампы: я не запираюсь в эгоистичности актерской профессии. Со своими студентами я ставлю дипломные спектакли, и это тоже благодаря Мастерской. Что касается преподавания, мне интересно возиться с ребятами, интересно, как они набирают силу, как развиваются. Все это вместе сочетается, а кроме всего прочего, я выхожу на площадку как актер и знаю, о чем мне с ними говорить и как этого добиваться. Это и меня заставляет держаться в форме, потому что на премьеру я могу их звать, и мне не будет стыдно, а иначе, как я могу их учить, если сам буду не на том уровне…
–Я знаю, что во ВГИКе многие стремятся попасть именно к вам на курс, и видела целые группы студентов на ваших спектаклях в ТЮЗе, они так горячо вас поддерживали, так гордились вами…
–Спасибо, мне очень приятно это слышать, но на практике никакие комплименты роли не играют, приходится каждый раз все доказывать заново. А ведь именно это и интересно: вместе с ними открывать какие-то вещи.
–Приходится ли вам на курсе помимо мастерства заниматься еще и человеческим воспитанием?
–Это обязательное дело. Александр Александрович Румнев, мой педагог на курсе Ромма, любил повторять, что для него этическое выше эстетического, и своими поступками это подтверждал, его личный пример нас и убеждал больше всего. Очень приятно, когда мне говорят, что мои ребята в человеческом плане отличаются, что они – интеллигентные, воспитанные, очень дружные.
Ода верности
–Ваш сын Алексей – тоже актер, режиссер. Это был его выбор? Хотели, чтобы сын стал актером?
–Я никак не влиял на него, он так решил сам. На него повлияли жизненные обстоятельства: дед – кинорежиссер, я и мои друзья тоже к кино имеем отношение…
–Дед – это отец жены?
–Да, Юрий Павлович Егоров, режиссер фильмов «Добровольцы», «Они были первыми», «Простая история»…
–Как вы познакомились со своей женой?
–Был у меня друг Сева Абдулов, а у его жены Наташи была подруга, тоже Наташа. Вот они нас и познакомили. Наташа тогда училась в университете на историческом факультете. Мы встретились в компании друзей, понравились друг другу, вот с тех пор и не расстаемся…
–Очень редко у актеров браки держатся всю жизнь, да и не только у актеров… Поделитесь секретом долгой семейной жизни.
–Не хочу сказать, что нужно быть святым, но вдумайтесь, чего мы ищем? И ради чего? Если я свою жизнь выстраиваю таким образом, чтобы попадать на страницы таблоидов, это одно. Тогда надо разбегаться, сходиться, устраивать постоянные скандалы, провокации. Кому-то это нравится, может, их темперамент требует такой жизни, но мне кажется, это выхолащивает человека, приводит к опустошению. Не для этого человек живет.