Новое музыкальное шоу «Моя Мелодия» (с 17 марта на канале «Россия») затронет самые сокровенные человеческие эмоции — звезды расскажут, какие песни и почему стали для них главными в жизни. Помогут им близкие люди и, конечно, ведущий — Николай Басков. Зрители перенесутся вместе с героем программы в мир его ностальгических воспоминаний, связанных с любимым музыкальным произведением.
Интрига заключается в том, что сам «виновник торжества» даже не догадывается, какую песню подготовили для него родные и друзья. Но, несомненно, это будет для него знаковая и важная мелодия. Музыкальный сюрприз заставляет кого-то из гостей смеяться, кого-то грустить и даже плакать. Все эти чувства искренние, все от души.
Одним из звездных гостей передачи станет певец, композитор, участник легендарной группы «Парк Горького» Александр Маршал. Перед стартом проекта музыкант побеседовал с aif.ru.
«Молодежь поет старые песни»
Елена Садкова, aif.ru: — Александр, вы знаете, что с вами будет происходить на шоу «Моя Мелодия»?
Александр Маршал: — Вся интрига этого шоу заключается как раз в том, что ты не знаешь, какая там прозвучит мелодия. Песня это будет или инструментальное произведение? И кто будет это исполнять? В этом, как мне кажется, вся прелесть новой программы.
— Иван Ефремов в книге «Лезвие бритвы» писал, что в любой жизненной ситуации ему помогала песня «Плещут холодные волны» про крейсер «Варяг». У вас есть произведение, которое вас может поднять, помочь, когда сложно?
— Песен, которые мне помогают в трудную минуту, много. Но когда наступает действительно тяжелая ситуация, становится не до музыки, если честно... Я помню, как батя мой, военный летчик, если в жизни происходили какие-то сложности, про себя напевал: «И врагу никогда не добиться, чтоб склонилась твоя голова. Дорогая моя столица. Золотая моя Москва!».
— В прошлом было много песен, которые и сейчас звучат мощно. Но их забыли. В музыкальных конкурсах они не звучат, и молодежь их не знает. Почему у нас предпочитают перепевать иностранные хиты, тоже довольно древние?
— Ну, отчего же? Я много раз слышал, как молодежь поет какие-то песни, написанные еще в советское время, но содержащие патриотический настрой. Я бы не сказал, что сейчас предпочитают перепевать в основном иностранные хиты. Просто существует, например, классическая музыка и такие композиторы, как Бах, Моцарт и еще много-много зарубежных авторов. И мы с огромным удовольствием играем и слушаем эти произведения и на конкурсах, и на концертах. Ничего в этом позорного нет. Это мировое искусство. Или если кто-то из ребят сейчас поет, например, песни The Beatles, так это тоже уже классика. Поэтому я не сторонник того, чтобы разделить все и сказать: «Нет всему иностранному, давайте петь только наше».
«Был невыездным даже в Болгарию»
— В 1980-е, 1990-е все страна была очарована Америкой и всем американским. Вам тоже тогда казалось, что там — центр мира?
— Нет, мне никогда не казалось, что Америка — это центр мира. Просто, проживая в то время в Советском Союзе, за так называемым железным занавесом, мы никуда не могли выехать, и радиостанции, которые вещали «из-за бугра», здесь глушили. Но мы их старались слушать не по каким-то политическим причинам, а потому, что там передавали интересную музыку. Я тогда уже увлекался группами типа Grand Funk Railroad, Creedence Clearwater Revival — это американские команды. И хотелось их как-то где-то услышать, потому что уж больно они нам нравились. Но сказать, что Америка тогда была для нас пупом Земли, не могу.
— Успех группы «Парк Горького» был феноменальным. У вас же были все шансы стать частью американской, а значит, и мировой популярной музыки. И навсегда там остаться. Почему этого не произошло?
— Что касается группы «Парк Горького», то мы уехали в Соединенные Штаты, подписав контракт, в 1987 году, еще при Михаиле Горбачеве. Это было настолько неожиданно и необычно! Потому что до этого я был невыездным даже в Болгарию. Видимо, когда-то что-то где-то не то сказал, ляпнул... И когда мы подписали контракт, были, честно признаюсь, очень рады. Нам хотелось посетить страну, о которой так много говорилось. Считалось, что это, мол, центр демократии и все самое лучшее там. Когда мы приехали, нам все нравилось, мы не могли сообразить, за что в первую очередь хвататься — глаза разбегались. Но со временем, когда первая эйфория спала, поняли, что все далеко не так радужно, как нам рассказывали. Что простые американцы — обычные люди, и живут они совсем не так роскошно, как нам виделось это из Москвы. Мы побывали в таких местах США, в которых я вообще не понимал, как можно жить. В общем, пропаганда, несомненно, сделала тогда свое дело, и мы по-другому все представляли, не так, как было в действительности... А я такой человек, мне надо всегда самому посмотреть, пощупать, убедиться. Когда я это все увидел, то, конечно, немножечко расстроился, потому что ожидания не оправдались. А с другой стороны, понял, что, оказывается, все простые люди, я имею в виду не кучку политиков, которые вершат наши судьбы, а обычные люди на планете Земля, одинаковые и живут примерно в равных условиях.
«Деньги — самое большое зло»
— Как вы думаете, что сейчас произошло с русским роком? Почему он уже не владеет умами, как раньше? Почему ему не верят, а современные рок-группы не становятся кумирами?
— Я вообще считаю, что нет такого понятия, как русский или, например, финский, или шведский рок. Рок-музыка и есть рок-музыка. А то, что многие коллективы, которые у нас появились в 1990-е годы, стали называть себя рок-группами, я с этим в корне не согласен. Потому что там все далеко от рок-музыки. И во многом похоже скорее на шансон — и звучание, и подача. А уж тексты... я вообще молчу. Поэтому даже не знаю, что случилось с русским роком и почему он теперь не так популярен... Хрен его знает. Наверное, потому что интернет появился, и в нем появились артисты с тремя шестерками на лбу (Александр говорит о Моргенштерне* — авт.). А причина всего этого — деньги. И вообще, посмотрите, что происходит: самое большое зло, которое зачастую руководит людьми — это день-ги.
«Бывших солдат не бывает»
— Сегодня многое говорится о том, что в мире происходят тектонические сдвиги, что нам выпало жить на сломе эпох. А вы понимаете, почему наша эстрада так неохотно включается в этот «исторический процесс»? Не так много людей высказывают свое мнение публично, говорят о том, что хотят выступать в Донбассе, поддерживают наших воинов.
— Это надо у нашей эстрады спросить. Я привык отвечать за себя. И понимаю, что мои поездки в Донбасс, на передовую — моя обязанность. В конце концов, я — бывший воин. Я — солдат Советского Союза, принимал присягу. А бывших не бывает... Там сейчас воюют ребята, многие из которых мне в сыновья годятся. Как я могу бросить своих сыновей? Хотя бы приехать, поддержать их я могу и должен. А за остальных артистов отвечать не могу.
— Как реагируют бойцы на ваши выступления? Какую вашу песню особенно тепло принимают?
— Трудно назвать какую-то одну. Многие из моих песен принимают тепло. Но, наверное, особенно воспринимаются песни, которые я исполняю там, где нет возможности выступить с группой, с аппаратурой. Просто беру гитару... И это еще больше сближает. Я вижу, как у них загораются глаза. Как хотя бы на тот период времени, пока я с ними, ребята оттаивают, отвлекаются от того, что им предстоит бой, может быть, через час, а может быть, через минуту... Считаю, что в этот момент я им просто необходим.
* Физическое лицо, выполняющее функции иностранного агента