Ирина Токмакова: «От памперсов дети глупеют»

«Разве что-то поменялось настолько, что и детские книги должны стать другими?» Фото Валерия ХРИСТОФОРОВА

- Вы красавица!

   
   

- Да, но стара, как Мафусаил!

Красная помада, красная кофта, коралловые бусы. Вчера только из кардиореанимации. На столе присланная издательством гора из «Трёх поросят» в переводе И. Токмаковой и отпечатанные на компьютере («Смогла освоить, хоть и старые мои мозги скрипят!») свежие стихи про 10 гномов - тех, про которых она начала писать ещё в прошлой жизни: «К нам по утрам приходит гном. В Москве приходит, прямо в дом!»

- Стихи для детей сейчас плохо пишутся - достаточно посмотреть на то, что показывают по телевизору, на цены и на домашние мои беды - за один год я похоронила мужа и сына… Хотя грех жаловаться человеку моего возраста, который до сих пор востребован и работает каждый день!

Она писала с детства, но в школе её «сбили с толку».

- Со мной в классе училась дочка Лебедева-Кумача. Она дала отцу почитать мои стихи, и он написал мне рецензию как настоящему поэту. Но плохую. И я сломалась.

Она уже дописывала диссертацию на филфаке, работала гидом-переводчиком, была замужем, когда всё сломалось заново.

   
   

- Это был момент большого семейного драматизма. Я б­росила всё и стала писать детские стихи. Дело в том, что в одной из туристических групп мне попался замечательный с­таричок швед, который, услышав, как я читаю вслух шведского поэта, прислал для моего сына его сборничек. Я перевела его для себя, а муж Лёва отнёс стихи в издательст­во. Так всё и началось.

Муж был единст­венным, кто поддер­жал жену в «момент большого семейного драматизма», и оставался первым читателем Ирины Токмаковой следующие полвека.

Подборку её первых стихов из «Мурзилки» выловил Маршак и сам позвонил никому не извест­ной Ире Токмаковой. Попросил зайти. Она ночь не спала перед встречей.

- Представьте: он разговаривает со мной так, как будто он Маршак и я Маршак! Помню, когда вышла от него, во мне внутри словно лампочка загорелась…

И горит до сих пор.

«Чувствую себя барахлом»

- Ирина Петровна, как вам современная детская литература?

- Не скажу, - отрезает она. - Если что-то начать говорить, это значит вызвать против себя целую армию - ещё киллера, не дай бог, наймут… Понимаете, сейчас много писателей, которые раздают друг другу премии, называют классиками, а ведь ни Маршак, ни Чуковский никогда себя классиками не называли - они были труженики. А сейчас профессионализм сожрала коммерция, от него остались одни изюминки в булке. Даже многие талантливые люди начинают халтурить в погоне за гонораром - деньги всех свели с ума... (Делает паузу. Гладит кошку и всё-таки отвечает - не только про литературу.) Дело в том, что весь настрой человеческой головы и души поменялся. Сейчас трудно объяснить, как мы жили. Вам кажется, что в сплошном сталинском аду. Да, его никто не отменял, но вместе с тем была и жизнь...

Например, моя мама работала врачом, директором дома подкидышей, которых было очень много в 30-е годы. Наша семья жила в этом же здании на первом этаже. Моя мама имела неподотчётный директорский фонд и в жизни не взяла оттуда ни копейки. В 12 часов дня она всегда снимала пробу с обеда, и не дай бог, если вдруг моя старшая сестра пойдёт вместе с ней и поварихи начнут совать Лесеньке пирожки! Мама тут же каменела и говорила сестр­е: «Пошла вон!» Раньше воспользоваться чем-то казённым было позором…

Какие-то вещи внушались ещё в школе. Например, нет чужой беды. Первый раз я услышала широко сейчас принятое выражение «это ваши проблемы» в 1983 год­у. Тогда я летела из Парижа с писательской конференции в Москву, а так как наши сбили какой-то корейский самолёт, по всему миру был объявлен бойкот «Аэрофлоту». Я подхож­у к окошечку, чтобы лететь домой, а меня отправляют туда, откуда пришла. А у меня ни денег, ни визы! И вот тогда-то от девушки в окошечке я и услышала впервые: «Это ваши проблемы!» И была этим совершенно фраппирована. А сейчас эту фразу слышишь на каждом шагу.

Ужасное и неужасное сосед­ствовало раньше рядом. Да, был диктат в области культуры, мы его на себе пережили, особенно шестидесятники, но вместе с тем процветал МХАТ. С одной стороны, был этот чудесный театр, с другой - давили Булгакова, уничтожили Бехтерева… Говорят, он пришёл с какой-то консультации в Кремле и сказал, что «был у одного параноика». И всё - с ним было покончено.

Да, был разрыв между партийной элитой и народом, но не было этих безумных богатств, не было людей, которые делают себе золотые унитазы…

Мы с мужем, будучи в выс­шей степени безденежными людьми, сумели вступить в кооператив, купить квартиру - вот эту, как я говорю, в стиле «позднехрущёвский ренессанс». А что я могу теперь? Я, лауреат Государственной премии, кем себя чувствую? Что я могу сделать, чтобы помочь своей внучке купить жильё - так, как когда-то помогли мне родители, жившие на одни свои зарплаты - врача и инженера? Чувствую себя барахлом…

Она надевает очки, наклоняется к строчкам, набранным на компьютере, и читает про «свежего гнома», его голубую кастрюльку, стряпню с корицей, «кашу, суп или жаркое или что ещё другое». Говорит: «Я взяла добрую тональность, а то всё вокруг слишком яростное». А я удивляюсь, как в этом яростном мире выживают её добрые стихи.

Безбожная магия

- Какие книги нужны сегодняшним детям, Ирина Петровна?

- Как какие? Разве что-то поменялось настолько, что и детские книги должны стать другими? Деревья ведь остались. Снег всё так же идёт, цветы цветут. Бывают папа и мама, бывает весело и грустно… Разве теперешний ребёнок - это такой монстр, перерожденец? Да, нынешние дети рождаются уже с компьютером в голове (и я себя не то что ругаю неандертальцем - чувствую обезьяной на их фоне), да, ему портят жизнь паршивыми мультиками, но маленький ребёнок остался тем же!

- Вам предлагали переводить «Гарри Поттера»…

- Да, ещё до всего бума с этой книгой мне прислали её из Америки. Я не смогла дочитать до конца - мне показался примитивным язык. Я считаю безнравственным устраивать магию на детском уровне. Вообще всё это, по-моему, сугубо коммерческий проект с тёмной, безбожной подоплёкой. Хотя что я говорю - вызываю огонь на себя: говорят, даже в доме президента читают «Гарри Поттера».

- У вас есть написанное в соавторстве с покойным сыном «Пособие для начинающей мамы и продвинутого малыша»...

- Я очень не люблю мам, которые любят не ребёнка, а себя, жалеют себя за то, что от многого им пришлось отказаться ради своего материнства... Особенно много знаю таких теперешних. Думаю, ребёнок обязательно должен получать ласку. Недоласканный ребёнок вырастает с тяжёлым комплексом неполноценности. Нужно поменьше ругать, побольше хвалить, ни в коем случае не навешивать ярлыки - «ты неряха», «ты тупица». Нужно помогать выйти из положения - не «неумёха ты косорукий», а «давай попробуем снова». И ещё мне кажется, что не стоит долго дер­жать малышей в памперсах - по-моему, они от этого глупеют. А может, это просто я такая старорежимная…

Рисунки Льва Токмакова

Смотрите также: